Страна восходящего солнца

Впрочем, к 1578 году Ода Нобунага сумел расправиться с «Сайга-икки» и с пиратами, а в 1585 году карательная экспедиция, посланная Тоётоми Хидэёси, сожгла монастырь Нэгоро-дзи, и местные школы ниндзюцу «Сайга-рю» и «Нэгоро-рю» пришли в упадок. Уцелевшие сохэи и ниндзя (в том числе глава школы «Сайга-рю» по имени Сайга Магоити Сигэтомо) поступили на службу к Тоётоми и Токугава.

Невероятная «востребованность» ниндзя объяснялась прежде всего разнообразием функций, которые они выполняли, и их чрезвычайно изощренной даже для суровых военных времен подготовкой. Самое время поговорить о системе подготовки ниндзя.

Среди различных областей тренинга Хацуми Масааки выделяет как особенно важные: духовное развитие, фехтование на мечах, фехтование на палках и шестах, метание лезвий, использование цепи и серпа, владение копьем и алебардой, верховую езду, плавание, изготовление пороха, организацию заговоров, собственно шпионаж, проникновение на охраняемый объект, искусство побега, маскировку, метеорологию, географию.

Конечно, в рамках различных рю(«школ») способы подготовки несколько отличались друг от друга («Сайга-рю» в силу географического положения своей провинции уделяла колоссальное внимание водной подготовке, «Ига-рю» – развитию альпинистских навыков), но общая направленность и методы были очень сходными. Первой отличительной чертой, которая бросается в глаза, является экстремальность и комплексность этой подготовки. Тренировки, которыми занимались ниндзя, похоже, были призваны поставить человека на грань жизни и смерти, когда появляется возможность раскрыть весь свой внутренний физический и духовный потенциал.

По мнению большинства исследователей, подготовка ниндзя начиналась с раннего детства. Не потому, что, как считают А. Долин и Г. Попов, у родителей будущего ниндзя не было выбора – ребенок впоследствии мог и не продолжать семейную традицию, хотя такие случаи были редки. Просто естественно, что будущего классного агента-бойца нужно было готовить с самого раннего возраста. Программа включала в себя физическую, духовную и интеллектуальную составляющую, причем они были обязательны (в несколько неравной степени) как для будущего дзёнина (которым всегда становился представитель «дзёнинского» же рода), так и для рядового гэнина, который, проявив недюжинные способности организатора, впоследствии мог стать тюнином. Ведь не такими уж редкими были случаи, когда дзёнины сами ходили на особенно ответственные задания, а гэнины должны были принимать важные стратегические решения по ходу своих миссий.

Итак, физическая подготовка. В чем-то она была сходна с общевоинской японской традицией, отличаясь, впрочем, большей суровостью, экстремальностью и несколько более узкой направленностью. Чего стоят красочные описания подготовки совсем маленьких ниндзя, содержащиеся в книгах многих авторов, – когда раскачивающуюся колыбель с младенцем слегка ударяли о стену, чтобы дитя училось группироваться и не бояться неожиданных ударов, или катили на едва стоящего на ножках ребенка большой тяжелый шар, чтобы научить ставить защитные блоки руками. Раскручиванием колыбели в разных плоскостях укрепляли вестибулярный аппарат, а плавать нередко начинали учить еще не достигших года детей. Популярными были разные виды укрепляющего массажа и обязательно – правильная постановка дыхания (необходимая для всех восточных единоборств). Важным компонентом физической подготовки были различные гимнастические комплексы – упражнения на канате (вертикально и горизонтально натянутом), бревне и шесте, лазание на высокие деревья с ветками и без оных и разнообразные прыжки. Причем прыжки в длину практиковались отнюдь не на стадионе или на гладком полу спортзала, а в самых что ни на есть «условиях, приближенных к боевым», – прыгали будущие ниндзя через ручьи, колючий кустарник, рвы и ямы, заборы, вьючных животных, воткнутое в землю оружие (автору вспоминается известная история из «Повести о Ёсицунэ» о переправе Минамото Ёсицунэ и его вассалов через горную речку в долине Ёсино, когда герои – отнюдь не ниндзя, а обычные самураи – прыгают через поток, хватаясь за растущие на другом берегу бамбуки). Имеются сведения о знакомстве ниндзя с техникой прыжков с шестом. Важной была отработка прыжков в высоту и с высоты – первые удивляли даже прекрасно подготовленных самураев, которые также учились прыгать, в том числе в доспехах. Прыжки с перекатами на руках, прыжки в высоту на 1–2 метра (что опять-таки проделывали и некоторые самураи, небольшого роста и прыгучие – такие как упоминавшийся нами Минамото Ёсицунэ, по преданию, умевший прыгать в высоту на девять сяку, т. е. на 2,7 метра) – все это достигалось благодаря неустанным тренировкам и мобилизации внутренней энергии (кит. ци,яп. ки), которая помогает, к примеру, и сегодняшним китайским мастерам цигун проделывать такие трюки с собственным телом, которые «не рекомендуют повторять неподготовленным людям в домашних условиях». Но вот прыжки на несколько метров в высоту, перепрыгивание по-настоящему высоких стен – все это заставляет предположить использование малозаметных подручных технических средств (причем простейших, о которых упоминает «Бансэсюкай») – шестов, бамбуковых пружинных трамплинов и т. п. Конечно, прыгать, как блохи, т. е. на высоту на порядок превосходящую их рост, ниндзя не умели, но, похоже, результаты лучших из них вполне смогли бы потягаться с результатами нынешних чемпионов по прыжкам в высоту.

Теперь о спрыгивании с высоких стен, башен и т. д., неоднократно описанном в хрониках. Здесь тоже все не так просто. С одной стороны, ниндзя действительно обучались по-кошачьи группироваться при подобных прыжках, что помогало благополучно спрыгивать с высоты нескольких метров. При прыжках с 8-12 метров требовались смягчающие сальто, а с больших высот (в документах монастыря Нэгородзи есть упоминание об удачном прыжке знаменитого Исикава Гоэмона с крыши не то 18-ти, не то 20-метровой пагоды) – предельная концентрация кии, видимо, какие-то особые техники приземления. Особой тренировки требовали прыжки в воду и из воды (вполне «самурайские» по сути – им учили некоторых самураев из приморских провинций). Впрочем, иногда дело обстояло проще – ниндзя просто имитировал прыжок, на самом деле сталкивая вместо себя в ров какой-нибудь тяжелый предмет, сам повисая на стене под окном, чтобы переждать опасность. Так вполне могли рождаться легенды о суперпрыгунах.

Прекрасным естественным тренажером для прыжков служили деревья – так именно, прыгая с ветки на ветку, учился подражать обезьянам знаменитый Кидзару (Сарутоби Сасукэ). Кстати, боевые псевдонимы многих известных ниндзя содержат слово сару(или его звонкий вариант дзару) – «обезьяна», что наводит на мысль о чрезвычайной важности умения лазать по деревьям, прыгать и повисать на руках и с помощью ножного захвата. С некоторой долей осторожности можно даже говорить о некоем «обезьяньем стиле». Впрочем, равно как и о «кошачьем» – ведь именно представители семейства кошачьих славятся своим умением удачно приземляться при падении или прыжке с высоты. Ведь восточные единоборства издавна использовали «звериные» образы – чего стоят только знаменитые «стили леопарда», «тигра», «журавля», «змеи» и «дракона» шаолиньского ушу.

Интересны так называемые «многоступенчатые» прыжки, практиковавшиеся китайскими мастерами боевых искусств и ниндзя. Выполняя их, человек сначала взбегал на стену на несколько шагов, затем круто разворачивался и прыгал вниз, на преследователя («прыжок тигра с утеса»). Видимо, отсюда и рассказы о ниндзя, бегавшим по стенам, в наши дни получившие зримое воплощение в виде кинотрюков. Конечно, бегать по вертикальным стенам и летать реальные ниндзя (в отличие от своих кинособратьев) не умели, но не следует забывать, что, во-первых, стены японских замков немного наклонные, а не строго вертикальные, а во-вторых, далеко не гладкие, что дает ноге некоторую опору.

Вполне «обезьяньими» были обязательные для профессиональных лазутчиков навыки лазания и умения подолгу висеть на руках. Их также развивали с детства, приучая подолгу висеть на двух или даже одной руке, вплоть до часа, что в дальнейшем помогало ниндзя незаметно находиться где-нибудь на стене замка, под самым носом у врагов, маскируясь под выступ стены. Для развития мышц рук использовались своеобразные каменные гантели – «камни силы» и прочие тяжелые предметы. Умение «ходить на руках» помогало ниндзя освоить и технику «хождения по потолку» – не такого, конечно, какое «практикуют» тараканы, но, скорее, переползания от одной массивной потолочной балки или стропила к другой с использованием специальных ручных, пальцевых и ножных когтей. Подобные же приспособления ( тэкаги, нэкодэ –«кошачьи когти») могли помочь и при карабкании на стену, хотя подобная техника очень сложна и рискованна. Опять же читателю следует иметь в виду, что стены японских замков сложены из крупных каменных блоков, между которыми есть щели. В эти щели и втыкались «когти», вбивались стальные стержни, служившие опорой для ног. В конце концов, знаменитый французский актер Жан Марэ, как известно, снимавшийся в фильмах Анри Юннебеля без дублеров, несколько раз успешно демонстрировал свое искусство лазать на стены и башни с помощью двух прочных коротких кинжалов, а ведь он не учился этому нелегкому занятию с раннего детства. Уроженцы гористых местностей, ниндзя из Ига и Кога обладали хорошими альпинистскими умениями. Скалолазание ( сака-нобори) было непростым, но жизненно важным делом. Оно включало в себя собственно искусство подъема на высокие, часто отвесные скалы, умение хождения по опасным каменистым осыпям, прыжки через пропасти, с утесов, бег по гористой местности. Здесь на помощь ниндзя приходили как сила и выносливость, так и умение концентрировать кив кончиках пальцев рук и ног, а также различные технические приспособления типа «кошек», описанных выше «когтей», крюков, штырей и т. д.

Отдельной частью подготовки будущих лазутчиков были «беговые дисциплины». Причем основным здесь был упор на подготовку скорее стайеров, чем спринтеров – донесения в ту эпоху в основном передавались с помощью гонцов, и эту роль иногда выполняли ниндзя-гэнины. Хотя, конечно, спринтерские умения тоже были полезны, хотя бы для того, чтобы просто убежать от врагов. Есть мнение, что система беговой подготовки ниндзя была отчасти заимствована ими у горных отшельников-ямабуси, практиковавших многодневные изматывающие хождения и бега по святым местам в горах. Для успешного освоения этого раздела физической подготовки требовалась правильная постановка дыхания, крепкие ноги и… шиповки, вернее, плотно сидящие на ногах сандалии- варадзис крепкими подошвами и, особенно в гололед, дополненные субэри-домэ –металлическими пластинами с шипами. Добавим, что бег для ниндзя никогда не был гладким – это, скорее, был бег с препятствиями, которыми являлись кусты, рвы, волчьи ямы, поваленные деревья и т. д. Кроме того, ниндзя должен был уметь на бегу подмечать нужные ему следы человеческой деятельности. Чтобы, наоборот, скрыть свои следы, ниндзя (если они действовали группой) часто передвигались гуськом, ступая след в след.

Искусство верховой езды ниндзя мало отличалось от общесамурайского, возможно, включая в себя больше акробатических элементов. Впрочем, верхом ниндзя ездили не так уж часто. Работая под прикрытием или же без оного, они чаще предвигались пешком, чтобы не привлекать излишнего внимания, поскольку все основные дороги в Японии были перекрыты многочисленными заставами, а незаметные горные и лесные тропки не всегда были проходимы для всадника.

Важнейшей составляющей частью психофизической подготовки ниндзя была общая закалка организма и выработка пониженной чувствительности к боли. Практически это достигалось прежде всего с помощью элементарного закаливания организма путем ночевок в снегу, стояния под горными водопадами (и снова мы имеем дело с «творческой переработкой» приемов последователей сюгэндо –отшельники-ямабуси тоже практиковали подобные вещи с целью достижения просветления), долгого пребывания под палящим солнцем и т. д. Школы ниндзюцу заранее готовили своих питомцев к перенесению неудобств и боли – так, в легендах о ниндзя нередко фигурируют шпионы, часами сидевшие в глиняных кувшинах, чтобы приучиться к длительному нахождению в стесненном пространстве; для того же, чтобы научиться легче переносить боль, тело обрабатывали специальным (довольно-таки садистским, судя по описаниям) «болевым массажем», включавшим щипки, удары, «накатку» отдельных участков ребристой палкой. В принципе, эту практику можно соотнести со знаменитыми тренировками каратистов с острова Окинава, которые подолгу били соломенное чучело-макивару ребром ладони, пока наконец она не становилась невероятно твердой и малочувствительной к боли.

Многие авторы, писавшие на тему ниндзюцу, утверждали, что ниндзя намеренно тренировали особое умение выворачивать или вынимать свои конечности из суставных сумок, чтобы при необходимости вывернуться из веревок, которыми их связывали при поимке, или даже «удлинить на несколько сантиметров руку при ударе мечом» (А. Долин, Г. Попов). Относительно этого Хацуми Масааки пишет: «Говорят, что ниндзя способен выскользнуть из веревок, выворачивая суставы. Есть мнение, что поскольку мастера боевых искусств вряд ли захотят, чтобы их суставы были в таком состоянии, когда легко может произойти вывих, то они вряд ли будут пользоваться такими методами. Но тщательно проследите за выбором материала. Освободиться от крепко затянутой толстой веревки легче, чем от тонкой. Сначала раскройте свои связанные руки, используя их толщину, чтобы ослабить узел, затем просуньте через него большой палец. Повторные смещения суставов запястий, локтей или плеч нежелательны для мастера боевых искусств. Но иногда мастера могут успешно использовать этот метод. Некоторые думают, что ниндзя может перерезать веревку ножом, спрятанным в одежде. Однако такие действия привлекут внимание врага. Есть методы освобождения с помощью стрелы, ножа или ключа, а также с помощью животных».