Странник... мой?

Опустившись перед ним на колени, я прижалась губами к мощному бедру. Его мышцы трогательно сокращались от невероятного напряжения, сковавшего безупречное в своей наготе тело.

– Все будет хорошо, – зачем-то шептала я. – Сейчас будет приятно…

Как будто он мог этого не знать!

Я четко уловила момент, когда Архип сдался. По сжавшимся кулакам на руках, безвольно повисших вдоль тела. По тому, как он запрокинул лицо к потолку, как вздулись на его шее толстые сухожилия и вены…

Он был идеальным для меня в тот момент. Я поглощала его, не скрывая своего удовольствия. Нет, не так… Просто не в силах скрыть, как мне это нравится. На пике он попытался отстраниться, будто испугавшись того, что последует. Но я не позволила, втянув его плоть так глубоко, как только позволило тело. А когда все закончилось, неуклюже поднялась, вытирая ладонью губы, и всем телом на него навалилась, боясь, что если он меня оттолкнет, я просто этого не вынесу. Сейчас не вынесу, нет… Потом – да… Потом непременно. Но не сейчас, когда я, пьяная дура, добровольно сняла с себя всю броню.

Он не оттолкнул. Но и не обнял. Я всхлипнула, по-детски шмыгнув носом. Казалось, что Сильвестров банально не знал, что делать и со мной, и с последствиями обрушившейся на нас бури. Неловко меня приобняв, он беспомощно водил по моим бокам руками. Дыша все так же тяжело и прерывисто.

Стояли мы в таком положении долго. Может быть, целую вечность. А потом я почувствовала, что он то ли не опал до конца, то ли успел подняться, и… попятилась к столу с красками, желая все-таки во что бы то ни стало получить свое. По ходу стащила спортивки. Мысль о том, что я вот-вот почувствую его, окутывала голову вязким туманом похоти. Чуть подтянувшись на руках, я забралась на стол и бесстыже раздвинула ноги. Архип наблюдал за моими действиями безотрывно, будто привороженный, неосознанно себя поглаживая. Я наблюдала за его то появляющейся, то прячущейся в кулаке головкой, и рот наполнялся вязкой тягучей слюной…

Он вошел в меня рывком. Спрятав лицо на шее. Я вскрикнула. И тоже зажмурилась, поведя носом у него за ухом. Что бы я о себе не думала, Архип был первым мужчиной, с которым я позволила себе не играть. Не прятаться, не таиться. В конце концов, какое мне дело, что он обо мне подумает? Отсутствие необходимости себя контролировать добавляло сексу столько ярких красок, что я боялась ослепнуть. И все отчаяннее толкалась ему навстречу, обдирая задницу о сбитый из простых неотшлифованных досок стол.

– Еще… Архип… Так хорошо… Вот так, да. Ты умничка…

– Нет… резинок, – рычал он, и капельки пота медленно стекали по его обветренному лицу.

– Я на таблетках. Кончай в меня. Я так хочу… Чтобы ты в меня кончил…

Были ли у меня сомнения? Не знаю. И отчим, и Вавилов маниакально боялись, что я залечу, поэтому всегда надевали презерватив. Тут же…

– А-а-а…. О боже!

Я упала на локти, сотрясаясь от просто убийственного оргазма, который не стихал, а как будто, напротив, набирал силу с каждым его новым залпом глубоко-глубоко во мне.

Отходняк после такого был даже хуже похмелья. Секс всегда оборачивался для меня диким чувством вины и стыда. И, к сожалению, этот не стал исключением.

– Ну-у-у… Я, наверное, пойду.

Архип, который отвернулся, чтобы обтереться найденной тут же тряпкой, замер, не пытаясь, впрочем, как-то мне помешать. А я только рада была сбежать.

Глава 8

Как бы я ни винила себя за полученную таким образом разрядку, было бессмысленно отрицать тот факт, что благодаря этому я, наконец, смогла полностью сосредоточиться на делах поважнее.

Например, на Страннике. Как-то же он должен был узнать о проблемах нашего городка, чтобы ими проникнуться. А уж потом родилась идея граффити, воплощение которой определённо требовало огромного подготовительного этапа. А для этого ему как-то нужно было попасть сюда. Где-то жить, что-то есть. И как-то отсюда выбраться… Значит, ему кто-то помогал. А учитывая то, как здесь не любили чужаков, делал это кто-то из местных. И вот кто… Кто, скажите мне, это мог быть, если не Сильвестров? Только с ним у Странника угадывались хоть какие-то точки пересечения. Может, они выставлялись вместе… Или были в одной тусовке, чем черт не шутит. Да мало ли, как они могли познакомиться! Может, Странник какой-нибудь ученик его деда?

– Даша, ну наконец-то! Тебя где носило?! – выскочила мне навстречу Надежда Дмитриевна. Я даже немного ошалела от ее напора – отвыкла, что за меня кто-то волнуется.

– Вышла прогуляться. А что?

Старушка смерила меня пристальным взглядом. Конечно, вряд ли она могла догадаться, чем я занималась на самом деле, но мне вдруг стало ужасно неловко.

– А то! Смотри, что тебе передали! Я специально вот тут оставила, где попрохладнее. Глядишь, так дольше простоят, а?

Я заглянула в кухню и обалдела. На подоконнике стояла большая корзина роз. Ничего особенного или вычурного – просто собранные в шар бутоны, но красивые. Жаль, я совсем не любила розы…

– Никак, какой ухажёр сподобился?

Торопливо кивнув, я неаккуратно открепила прикрепленный степлером конвертик. Обычная открытка, машинописный текст. И от руки, естественно, не Вавилова, приписка – «от Андрея».

– Да. Сподобился.

Мои губы растянулись в кривой улыбке. Наверное, цветы он заказал еще до моего отъезда, потому что мы обсуждали, как будем его отмечать, до того как стало известно о моей командировке. А потом… Потом, скорее всего, Вавилов тупо закрутился и в назначенный день забыл обо мне и думать. В этом весь он. Но мне ли его осуждать?

Я поежилась – ощущение остывшей влаги на одежде и коже было довольно-таки неприятным. Зато так гораздо легче было смириться с правдой, что мой любовник и в грош меня не ставил.

– А что с голосом? Вы, никак, разругались?

– Нет-нет. Все нормально. Я в душ и спать.

Быстренько обмывшись, я устроилась на кровати. Подтянула к себе телефон, чтобы поблагодарить тех, кто сподобился меня поздравить, пока я прогуливалась. Таких поздравлений было немного. Первым я открыла сообщение от помощницы.

«С днем рождения, Дарья Михайловна. Всего тебе самого-самого. Прости, что так поздно. У меня на работе завал».

«Спасибо. Я в курсе. Сама тебя нагрузила».

«Дело не только в этом»…

«А в чем еще?» – настрочила я без всякой задней мысли.

«Давай завтра? На кой тебе расстраиваться в праздник?»

«Ну, привет, Ир! Сказала «а» – говори и «б». Какого хрена?»

Я вскочила. Еще не понимая, отчего так разнервничалась, распахнула окно. С каждым разом створки поддавались этому все сложнее. Хотя мне казалось, что должно быть наоборот.