Странные происшествия в бездымный день

Андрей Микаэлович бросился за ней, выкрикивая на бегу:

—Великолепнейшая шерстка! Бархатистая и гладкая! А какие умные глаза — как я хотел бы иметь... уф,... такие выразительные глаза. Смелая, как барс — о радость счастливой хозяйки.

Существо, дрожа от испуга, вскочило на бюст дородной матроны и оттуда разъяренно залаяло на подбежавшего Андрея Микаэловича.

– Что вам надо от Кики?— грозно спросила могучая дама, неприязненно разглядывая юрисконсульта.

Я хотел только приласкать ваше одушевленное животное. Какая прелесть! Но вы — вы красивее Кики! Прелестница, прелестнейшая из прелестных...

— Ты что, меня за дуру принимаешь? Ах, ты хулиган, пьянь подзаборная! Я — честная женщина! Я тебе покажу прелестницу!

Неизвестно, как бы на этот раз Андрей Микаэлович выбрался из переделки, если бы Кики не спрыгнуло с рук хозяйки и не исчезло в кустах. Матрона тоже бросилась в кусты, не переставая, однако, выкрикивать зловещие угрозы в адрес неудачливого льстеца.

Андрей Микаэлович отер пот со своей головы-дыньки и неверными шагами направился к стоящему на тротуаре лотку с персиками.

—Мне бы такие извилины мозга! Из вас, уважаемый и драгоценный, умственная энергия так и струится,— сказал юрисконсульт продавцу.

Поскольку ровно за минуту до появления юрисконсульта продавец приладил к тыльной стороне чашки весов железную намагниченную блямбу, то он без лишних слов отобрал десятка два самых спелых и круглых персиков, положил их в большой пакет и протянул подарок юрисконсульту.

—Гениальнейший человек! Но я не уважаю персики,— отказался Андрей Микаэлович. И глубокомысленно пояснил:—Я их не люблю, потому что

они пахнут персиками.

—А яблок у меня нет,— вздохнул продавец,— и груш тоже. Дома — есть, заходи ко мне — угощу чем хочешь.

И видя, что въедливый человек в белом костюме не уходит, на всякий случай пояснил:

– Понимаешь, какая штука! Пока я товар перебирал, сортировал, бумагу стелил, кто-то толстый подбежал,— я толком и не заметил,— и прикрепил к чашке весов железку, магнит. Совсем плохой человек! Я хотел магнит отцепить: тянул, тянул,— никак. Как думаешь — что делать? Торговлю закрывать? План срывать? Ведь не все как ты — персики не любят, наоборот — очень многие любят! Не лишать же людей удовольствия? А железка — что... Каких-то двадцать граммов! Один персик и то больше весит. Так я начну торговать, ладно?

– О, великий мудрец, достойный человек! И где только ты набрался своей необыкновенной учености? Разве твое истинное призвание — быть за этим прилавком?
– Нет, и еще раз нет. Тысячу раз нет!— воскликнул Андрей Микаэлович.

– Почему обижаешь? Зачем намеки про прилавок делаешь? Разве я заслужил, чтобы меня с работы снимали? Э-э, два умных человека всегда договорятся!— предложил торговец персиками и, стыдливо отвернувшись, принялся доставать из брючного кармана измятые рублевки. Однако дальнейший естественный ход событий нарушила какая-то гражданка, потребовавшая взвесить ей два кило персиков. И пока торговец отпускал товар, к прилавку выстроилась целая очередь.

– Кто та счастливая женщина, что является законной женой этого благородного человека?!— не унимался Андрей Микаэлович, любуясь ловкостью, с которой торговец обвешивал покупателей.— Могу поспорить с любым желающим на любую сумму, что именно дочка уважаемого продавца позировала великому художнику прошлого для его шедевра «Девочка с персиками».

– Чего он там поет? Небось первым влезть хочет? Не пускайте его!— заволновался гражданин в соломенной шляпе, стоявший в хвосте очереди.— Персиков может всем не хватить! Предлагаю выбрать дежурных, чтобы стояли у прилавка и не пускали нахалов! И надо переписать по номерам всю очередь, чтобы не получилось неразберихи. Выставляю свою кандидатуру! Давайте голосовать. Кто-нибудь, ведите протокол собрания. Гражданин в белом, гуляйте, гуляйте в сторонке — отойдите от прилавка!

—Да не нужны мне персики!— терпеливо объяснял Андрей Микаэлович.— У меня от них аллергия. Я просто восхищаюсь достойным человеком, продающим фрукты. Поглядите на него, люди,— вот с кого надо брать высокий пример в личной и общественной жизни!— он указал пальцем на продавца и широко улыбнулся.

Это был явный перебор. Так уж, видно, устроен человек, что многозвучные похвалы, адресованные в его присутствии другому, вызывают недоверие. Народ возмущенно загалдел.

Торговец пытался унять неумеренные восторги юрисконсульта, многообещающе показав ему издали пятерку. Но Андрей Микаэлович уже закусил удила и понес, как призовой конь на скачках. Он громоздил льстивые фразы на еще более подхалимские ужимки и, наконец-таки, насторожил всю очередь.

— Клянусь аллахом, тут что-то неладно. Гнилой товар всегда расхваливают громче, чем хороший. Дайте-ка я проверю,— потребовала соломенная шляпа и направилась к весам.

Решив, что все пропало, торговец персиками крепко схватил Андрея Микаэловича за пиджак и заорал не своим голосом:

– Это жулик! Милиция! Это он подбросил мне магнит на весы и предложил разделить прибыль пополам! Я — честный человек! Держи! Убежит!— торговец ухватился за гирю.

– Э-э, да тут целая шайка! Один изображает из себя чемпиона вежливости и заговаривает зубы, а другой в это время обвешивает!— кричал гражданин в соломенной шляпе.

– Пора, понимаете, прекратить безобразие! Пережитки капитализма, понимаете!— поддержал его пожилой бородач, набивая под шумок свою сумку персиками.— Только без самосуда, граждане!

Привлеченный суматохой и выкриками, подошел милиционер. И второй раз за последние сорок минут Андрея. Микаэловича крепко взяли под руки.

* *

– А этого специалиста по магнетизму тоже задержали?— спросил майор Муратов.

– Так точно, уже дает показания!— ответил сержант Исмаилов.

– Ой,— вдруг произнес, поднимая голову-дыньку юрисконсульт.— Где я нахожусь? Почему милиция? Зачем я здесь?

– Вы, гражданин, нарушали общественный порядок в кафе-мороженом, а затем на бульваре, приставали к незнакомой женщине, потом вошли в сговор с жуликом-торгашом и помогали ему обвешивать покупателей...— грустно проговорил Муратов, утрамбовывая табак в громадном чубуке своей трубки.

– Не может быть!— упавшим голосом молвил юрисконсульт.— Я в жизни никогда и ничего, даже морального кодекса, не нарушал, никому не способствовал, ни к одной особе женского пола не приставал. Даже жена моя сама познакомилась со мною, а не я — с ней.

– Значит, не помните?— разжигая трубку-пыхтелку, спросил майор.— А все, что было с вами до кафе-мороженого,— это в памяти отчетливо?

– Да-а,— неуверенно согласился Андрей Микаэлович.— Вроде да... Я позвонил на работу, потом выпил два стакана газированной воды с сиропом у Шуры...

– Почему вы хорошо запомнили газированную воду? У вас был какой-нибудь разговор с Шурой?— быстро спросил Муратов.— О чем вы говорили?

– О вчерашней лекции,— ответил юрисконсульт.— Доктор наук Давыдов из столицы вчера вечером читал лекцию о вреде различных пагубных привычек и пережитков. Было много народа. Тетушка Шура поспорила со мною, что не может быть недостатков больших и малых, что все они приносят человеку величайший вред. Шура, впрочем, просто поддерживала лектора, повторяя его тезисы... Ой, что-то болит голова... Я хочу на свежий воздух, на волю...— сказал он плаксиво.