Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды

Если этот шанс не использовать, оставить все как есть, то результат известен заранее. И примерные сроки его достижения. Тучное семилетие завершилось. Впереди семь лет тощих. Для обеспеченных – время бесконечных колебаний рынков и заведомо непредсказуемых нефтяных торгов. Для бедных – время роста цен на самое необходимое, включая хлеб и молоко. Не потому что кто-то хочет нажиться, а потому что хлеб и молоко дорожают в мире. Равно как бензин. Даже в ситуации благополучия вожди не могли удержать под контролем спецслужбы; чего ждать от нелегких времен? Оставить все как есть – подписать себе смертный приговор; зачистка лобного места начнется поближе к зиме, а приведен он будет в исполнение через год-полтора. Война всех против всех. Ропот недовольства, переходящий в рык. Мгновенный переброс от народной любви ко всеобщей ненависти. Прокрут телевизионной мантры: всехорошовсехорошовсехорошо – уже не поможет. И чтобы избежать окончательного краха, придется от системы сдержек и противовесов переходить к системе управляемого насилия, сосредоточенного в одних руках. Руки не дрогнут, если будет надо. Модель тянитолкая, который всем хорош, но неподвижен, будет заменена на модель китовраса, который движется, но только по прямой, сметая все на своем пути.

Руки, повторяю, не дрогнут. Но желания их особо марать ни у кого сегодня нет. По крайней мере, у тех, кто распоряжается публичной властью. Поэтому гораздо вероятней, что преемнику придется принимать решения. Не подмораживать реальность, а менять. Не балансировать на краю, а идти вперед – по опасной кромке. Рискуя всякий миг сорваться. Не дойти. Не успеть.

Задача перед ним стоит почти неразрешимая. Аккуратно провести реформы в самых болезненных, массовых сферах: пенсионной, жилищной, военной. На фоне растущих цен. После топорно осуществленной монетизации. Одновременно – не сразу, неспешно, но неуклонно – ослаблять жим силового государства, которое готово задушить в своих объятиях медленно оживающее общество. При всем при том не очень-то обидеть и силовиков. А кроме этого – погасить бессмысленные конфликты с Западом, порожденные после 2004 года. Распустить на все четыре стороны молодежных боевиков – не вытолкнув их при этом в обиженную оппозицию. Привести в порядок политическую оптику, избавиться от косоглазия, переменить патологическую картину мира, в котором у гигантской России грозные враги масштаба Грузии с Эстонией и нежные друзья наподобие Венесуэлы и Ирана. Подготовиться к переходу в цифровую эпоху, когда станет технически невозможным сегодняшний примитивный контроль за идеологией и психологией через телеглаз Большого Брата. Обратить активность образованного, успешного меньшинства на общую пользу страны. Встретиться лицом к лицу с нарастающим этническим национализмом и проскочить между двумя равновеликими опасностями – попыткой подавить неподавляемую энергию этнического чувства и готовностью разжигать ее пламень в надежде, что – используем. Развернуть потоки молодых талантов, утекающих из страны за рубеж. И самое существенное – дать отечеству чувство полноценности, очищенное от комплекса величия.

Одному человеку такая задача не по силам. Даже если спина к спине за ним – любимец народа Путин. И Дума не будет мешать. И силовики смирятся. Такая задача неисполнима в рамках отстроенной системы всеобщих подмен и политики цинизма под прикрытием демонстративной веры. Такая задача может быть – в принципе – решена только в условиях взаимного доверия государственников и свободолюбцев, умеренных националистов и западников. Доверия – не значит согласия. Доверия – значит готовности совместно обсуждать проблемы, договариваться о мере допустимых компромиссов – ради общего отечества. Страны.

Это невозможно? Похоже на лубочное изображение политического рая, когда агнцы будут мирно пастись с волками, а жертва обнимется с убийцей сына своего? Но, во-первых, мы не пробовали ощутить себя общенациональным единством, внутри которого естественно происходит борьба противоположностей. А во-вторых, если не вернуть себе чувство общей страны, если не вступить в диалог разнородных сил – ради ее саморазвития, нам не справиться со сгущением сегодняшних проблем. Нам – всем, а не только им, которые наверху. Так случается в истории: чтобы решить задачу, которая кажется нерешаемой, нужно сделать ее попутной. То есть поставить перед собой еще более сложную, еще более масштабную задачу. И ответить на совсем простой вопрос. Что мы выберем: непредсказуемое будущее или прошлое, чересчур предсказуемое?

Вертикаль сласти

На неделе между 28 января и 3 февраля. – Молодежные организации кремлевского круга подвергнуты жестокой реорганизации.

И все-таки это случилось. «Наших» больше нет. Есть – региональные осколки прежнего единства, есть обещание создать новые молодежные сети со старым советским закалом, вроде военизированного ДОСААФа, есть – распихивание самых старательных комиссаров по условно-теплым местам, причем с неясными перспективами на будущее; нет самой организации как незыблемого целого. Дымовая пушка отключилась, завеса рассеялась, пшик. А вы тут зачем собрались? Расходитесь.

Ни одному врагу не приходило в голову, что проблему всеохватного проекта одноразового использования можно решить незатейливо; все гадали: что же дальше, куда девать толпу ненужных мальчиков и девочек, использованных в операции «прикрытие»; выяснилось – никого девать не нужно, можно просто сделать тете ручкой. Мальчики и девочки придут, почешут затылки и в прострации разбредутся по домам, размышляя: что же дальше? где же блага? Так обманутые вкладчики середины 90-х обольщались грандиозными процентами, стояли в очередь на сдачу кровных средств, а потом однажды приходили к офисам роскошных пирамид – и встречали суровых охранников. (Впрочем, и теперь приходят; первая в XXI столетии грандиозная пирамида по имени «Рубин» рухнула только что.)

А не насторожатся ли другие? Не учтут ли опыт своих несчастливых соседей? Не задумаются ли о своей судьбе? О том, что и другие массовые инструментальные объединения могут вдруг исчерпать свой механический потенциал – и с ними церемониться не станут? Вопрос не имеет смысла. Никто не переносит на себя чужую неудачу; любой человек убежден: ну меня-то пронесет, ведь я умнее, осторожнее, удачливее. И до поры до времени – действительно проносит. Как на перегретом фондовом рынке. Есть в современной экономике теория «боґльшего дурака». Все видят: надувается пузырь. Понимают: рано или поздно лопнет. Говорят: лишь дурак пойдет на это. Но заработать можно, и неплохо; так что все равно идут. Как дураки. Потому что уверены: за ними пойдут еще боґльшие дураки. Которые не дадут пропасть. Все хорошо, удачно, благополучно, играет бравурная музыка, очередь к богатству движется, ты предвкушаешь победу; но вот внезапно музыка стихает, толпа успевших к раздаче улетучивается, и ты понимаешь, кто именно – боґльший дурак. Ты. Так что никаких угроз номенклатурного бунта; инструментарии всех уровней – соединяйтесь. Рассыхаются одни конструкции, на их месте строятся другие; пока не пропадете.

«Наших» подряжали на бутафорскую борьбу с несуществующей оранжевой угрозой. Как только нужда в разговорах о ней прекратилась, кончились осмысленные деньги на бессмысленную болтовню. Но уже намечается новый сюжетец; во время думской кампании он был обозначен, но остался без развития; теперь пришла пора его развивать и накачивать образы, как цыгане накачали деду Щукарю старую клячу, чтобы бока округлились. Опытные пиротехники готовят свои бутафорские пушки, прочищают их под новый дымовой заряд. Чем дальше, тем чаще звучат рассуждения о том, что подлый Запад нам готовит новые геополитические испытания: и экономические, и экологические. Зачем? А для того, чтоб нас завоевать, под предлогом демократизации. То есть внутренняя революция, заказанная извне, не случилась; теперь возникла новая угроза, гораздо более ужасная: угроза внешней интервенции.

Один за другим демонстрируются документальные фильмы, в которых нам разъясняют на разных примерах, что предстоит большая война за ресурсы. Нострадамус предсказал затопление Европы; оно случится, как только над Парижем планеты выстроятся в крест; но планеты уже выстроились, в 1999-м, и как раз поэтому НАТО решило бомбить Югославию. Какая связь? Ну как же. Предстоит расселить до 200 000 000 затопленных европейцев; Сербия гористая, холмистая, будет возвышаться над водой, туда и направим богатую, сильную, военизированную европейскую расу. Не хватит места – есть Россия. Между прочим, первой утонет Англия; оттого-то Лондон так себя и ведет по отношению к Москве. Я не утрирую, именно так и говорится.

А спустя неделю на экране возникает статусный иеромонах, архимандрит Тихон (Шевкунов), так гордящийся причастностью к элите, и на протяжении часа рассказывает, что прекрасная православная Византия погибла не из-за того, что Господь взвесил ее на весах и нашел слишком легкой: Текел! Мене! Фарес! – а из-за беглых олигархов, интеллигентов и пьяниц-царей, которые не распечатали стабилизационный фонд, чтобы поддержать традиционную армию. В итоге рассохлась бюрократическая империя, в которой было много недостатков, но имелась надежная вертикаль власти; реформа армии не состоялась, от призывной ушли, к профессиональной не пришли; коварный Запад расшатал устои – и бросил к ногам развратных турок.

Я, опять же, не утрирую. Я смягчаю. Терминология монашеского рассказа о Византии и вечной угрозе самобытной стабильности со стороны сатанинской Европы – гораздо более газетная, один в один отчетно-выборный доклад о положении момента в заштатной партийной ячейке. При этом автор и ведущий вдруг записывает молитву «Царю Небесный» – в виде стендапа с проходом; и не знаешь, что тебя в этот момент задевает больше: то, как ужасна нескрываемая профанация, или то, как прекрасны слова, наконец-то составленные не сценаристом…