Страстный отбор, или невеста на заказ

— Так как называть «э-это»?

Аделф усмехнулся, но веселым не казался. Он смял мою грудь, потом раскрыл ладонь и надавил, снова смял — все движение были разными и по-своему очаровательными.

— Называй член, самое лучшее.

Какое-то грубое слово, но подумать над этим не удалось. Аделф раскрыл губы и прижался к моим, не целовал, просто трогал и ласкал. Он оторвался от груди и торопливо огладил талию, затем накрыл ягодицу. Я старалась быстрее двигать рукой и заставить его забыться, заставить ласкать резче, дышать чаще и не останавливаться.

Аделф уложил меня на спину и покрыл шею алчными поцелуями. Скоро сосок оказался в плену горячего рта, по ногам скользили юркие пальцы, подбираясь к сокровенному. Пришлось поменять руку, чтобы не отрываться от члена. Хотелось трогать его без остановки и чувствовать неистовство, которое порождали прикосновения.

Аделф распалялся и торопливо юркнул пальцами между моих ног. Я застыла и втянула воздух, когда они оказались внутри, но больше от неожиданности. Казалось, что непременно придет боль, но она была такой слабой, что сразу забылась. Остались только ритмичные движение и удовольствие, которое разносилось по телу и било в голову.

Я расставила ноги и приподнимала бедра, прижимала к себе голову Аделфа и пыталась ласкать его. Но разум ускользал, все сливалось и оставалось только желание. Он окончательно потерял терпение и отстранился. С громкими выдохами Аделф подоткнул подушку под мои ягодицы и устроился между ног.

Я выгнулась, когда его член прильнул к складочкам. Блаженство было так близко, но еще недоступно. Мы подавались навстречу друг другу, прижимались почти до боли и громко дышали. Сердце бешено забилось, когда Аделф замер и направил член, когда тот надавил на вход, медленно растягивая его. Я скомкала руками простыню, но не от мучений. Хотя в начале было неприятно, это померкло в ощущении заполненности.

Аделф замер и неторопливо покрутил бедрами. Как он стонал… у меня мурашки по спине побежали и окончательно закончилось терпение. Упираясь пятками в матрас, я стала приподнимать ягодицы.

Аделф смотрел с хитрой полуулыбкой. Поняв, что мне не больно, он с силой толкнулся, затем еще и еще, словно выколачивая остатки мыслей. Я больше не могла двигаться, не могла понять, чего хотела, просто выгибалась и комкала простыню. Было слишком хорошо, слишком приятно член скользил внутри, приятно скрипела кровать и Аделф шлепался об меня.

Грудь колыхалась в такт толчкам, иногда он мял то одну, то вторую, с силой сжимал соски и двигался все быстрее. Зачем понадобилось так долго ждать, чего бояться? Сейчас я чувствовала себя как никогда живой. Низменное удовольствие, и ладно.

Вдруг Аделф обнял меня и резко сел. Только что были упоительные волны, и тут в них вклинилось непонимание, жадные губы на шее и затишье. Некогда было разбираться, хотелось вновь утонуть и все забыть. Неуклюже, стараясь не размыкать объятия, мы устроились поудобнее. Аделф вытянул ноги, а я села на него верхом.

Он нетерпеливо ерзал подо мной, сжимал пальцы на спине и шумно втягивал воздух. Ждать и приспосабливаться не было сил, поэтому я просто поднялась и опустилась. Не поняла, удобно ли — мысли крутились вокруг тепла Аделфа, его языка на коже и соблазнительной твердости внутри. Каждое движение отзывалось острыми вспышками, и я продолжала не помня себя, едва что-то понимая и не сдерживая стоны.

Хотелось двигаться как можно быстрее, а еще крутить бедрами, целовать Аделфа, и все одновременно. Мы беспорядочно целовались и обнимали друг друга, толкались навстречу и едва дышали. Только бы скорее, только бы не замирать.

Аделф просунул руку между моих ног и нащупал отзывчивый холмик. Его палец соскальзывал, но он все равно старался гладить его, и у меня темнело в глазах. Стало лучше, чем на террасе и в доме Олвы, лучше, чем когда-либо. Удовольствие почти разрывало изнутри и ничего не оставалось, кроме него. Но тут Аделф снова положил меня на спину и принялся быстро двигать бедрами, уже не целуя и не пытаясь делать что-то еще.

Не вспомню, чем занималась при этом. Было только напряжение, темнота и звуки. Тело и душа наполнялись… даже переполнялись, и стоны не дарили облегчения, пока я не содрогнулась. Биение сердца, гул крови в висках, протяжные вздохи Аделфа — все, мир померк.

Сознание вернулось, когда он затих, и на животе появилась горячая влага. Мы долго не могли отдышаться, застыли прямо так, пытаясь прийти в себя и собрать осколки разума.

Глава 6

Опекун, побег, наследство — как далеко они были от небольшой комнаты и мягкой кровати. Я бы вечность пролежала на плече Аделфа, пока он обнимал меня и водил пальцами по спине.

— Как получилось, что ты согласилась выйти за Раета? — спросил он.

Я нахмурилась. Мне нравилось слушать его дыхание, а вопросы об опекуне расстраивали. И как передать состояние, когда душа мертва? До смерти родителей все было хорошо, в доме пахло выпечкой, по утрам матушка причесывала меня, пытаясь вплести в волосы ленты и бантики, как ребенку. Помню, как в детстве боялась, что отец испачкает мои платьица — из-за специй кожа на его пальцах стала желтой. На всю жизнь сохранилась привычка беречь от него новые вещи. Он это понимал, и нарочно хватал мои обновки, мы дурачились, смеялись, иногда носились вокруг стола. Как мы были счастливы. А потом все исчезло, и появился мрачный замок, странный опекун и пустота.

— Если не хотела, почему не пришла ко мне? — не унимался Аделф.

Я уловила в голосе обиженные нотки. Неужели он все это время помнил о наших чувствах?

— Забудь о нем, теперь мы вдвоем, — сказала я и крепче обняла его.

Аделф сжал меня в объятиях и казался искренним. Тепло, хорошо, остальное после.

Вспомнилась странная записка о встрече, но на вопрос он удивился:

— Неплохая мысль, но это не я. У тебя появился тайный поклонник?

Мы посмеялись. Наверняка очередная выходка опекуна. К Посланцам тьмы его, теперь все это не важно, пусть ищет себе другую игрушку.

Не хотелось отпускать Аделфа из кровати, но нужно было собрать вещи. Я закуталась в одеяло, которое хранило его запах, и наблюдала, как он надевал темный халат. Вид обнаженного тела и нехитрые домашние действия наполнили сердце теплотой. Мужчина и женщина вместе, открыты друг перед другом — и откуда столько яда в адрес близости? Она ведь дарила радость.

Аделф перехватил мой взгляд и слабо улыбался. В темноте его лицо казалось умиротворенным, а взгляд нежным. Мы наблюдали друг за другом и меня не сразу смутили звуки из коридора. Какой-то стук, напоминало шаги. Аделф резко повернулся к двери… а дальше начался ураган: она распахнулась и грохнулась об стену, топот, из темноты выскакивали тени и разбегались по комнате. Так много и без остановки, как в злой сказке.

В лунном свете поблескивали глаза и виднелись силуэты рук. Зачарованные стены резко вспыхнули, и перед глазами поползли цветные пятна. Суета, хрипы, беготня, Аделф что-то кричал, а я ничего не видела и прижимала к груди одеяло.

— Верония! — крикнул Аделф.

Где он, Посланцы света, где?! Зрение возвращалось медленно, я до рези в глазах всматривалась в никуда, пока не различила прямоугольник двери. Аделфа уводили через нее, двое в черном тащили его, третий пихал в спину.

— Нет! — крикнула я и подалась вперед.