Стратегия обмана. Политические хроники

— Надо быстрее сворачиваться, — внёс предложение Юсуф. — Если выстрел слышали, могут прислать полицию.

— Да, — согласился Халид, — собираем вещи и уезжаем.

— А тело?

— Оставим здесь, сообщим полиции, где искать.

— Ну, уж нет, — возмутилась Алекс. — Это я в него пулю всадила, так не пойдет. В этом же доме столько наших следов.

— Вот именно, — поддержал её Юсуф, — на тщательную уборку нет времени. Надо отвезти тело в другое место.

— Какое?

— Не важно. Положим его в багажник, а машину оставим на шоссе, патруль найдет его.

— Мне это не нравится, — поспешила предупредить всех Алекс. — Не надо нам брать на себя ответственность за его смерть.

— Это тебе не надо, — вставил Мигель.

— Чего ты ко мне прикопался, а?

— Да ничего. Не было бы этого твоего спонтанного поступка, сейчас бы лихорадочно не соображали, что делать. Мы бы подготовились заранее.

— Ой, да ладно, чего бы вы там подготовили? Так же пристрелили бы и думали, что делать дальше.

— Он ведь тебе вчера чуть ли не в любви объяснялся, — заметил Мигель — а ты его так просто… Страшные вы люди, феминистки.

— Я не феминистка, я нормальная, — возмутилась Алекс.

— Оно и видно, — кинул Мигель. — Давайте, правда, засунем его в машину и бросим на дороге, и уедем на машине Нады.

— Не поедете вы со мной, — тут же встряла она — видела я, как к вам все пограничники липнут. Не надо мне этого. Поедете, как приехали, на своей.

— Так куда же мы труп денем?

— Отвезём в лес и закопаем. Пусть числится пропавшим без вести.

— Ну, ты точно двинутая на всю голову, — заключил Мигель и ушёл собирать вещи.

— А ты, что думаешь, Халид, — обратилась к нему Алекс. — Ну, нельзя же списывать машину, только потому что надо оставить в ней тело. Неразумная растрата.

— Но закапывать в лесу, это тоже не по-людски.

— Ну, давай тогда над могилой плиту с семисвечником поставим, — всплеснула руками она, — хотя, он вроде говорил, что не иудей.

— Надо решить, — заговорил Юсуф, — берем мы на себя ответственность за убийство или нет?

— Я готова взять ответственность на себя лично, — объявила Алекс, — но не от имени Народного Фронта освобождения Палестины. Парни, поверьте, оно вам не надо. Репутации не прибавит, политического смысла не имеет.

— И ты готова в случае чего ответить? — уточнил Халид.

— Конечно. Я же его застрелила.

— Ладно, — хоть и нехотя, но признал Халид, — заворачиваем его и увозим. Лопаты-то тут есть?

— Парочка в сарае, — подтвердила Алекс.

Неожиданно из комнаты вышел Мигель с фотоаппаратом:

— Разойдитесь в стороны, — попросил он, а после стянул полотенце с лица Сарваша и пару раз щёлкнул объективом, запечатлев труп.

— Ну и зачем это? — поинтересовался Юсуф.

— Чтоб улик было больше? — добавила Алекс.

— Для коллекции, — кратко пояснил Мигель и вернулся в комнату.

— И это он меня называет двинутой… — пробурчала Алекс.

— Ладно, — произнёс Халид, — принимаемся за работу. Лопаты, машина, лес.

На том и порешили. Всё вышло строго по плану Алекс, который ей предложил Сарваш. Его тело завернули в мешок и закопали в лесу неподалеку от шоссе. Настало время разъезжаться.

— Спасибо за работу, — на прощание сказал Алекс Халид, отдав гонорар. — Свою часть ты выполнила достойно, хоть и не без огрехов. Но твоё хладнокровие очень ценное в нашем деле качество.

— Ну, тогда звони, если что. Через кого меня искать ты знаешь.

— Знаю, — кивнул он.

— Ну, тогда до скорого.

На этом автомобиль с тремя мужчинами направился к французской границе, а Алекс, дождавшись, когда они скроются из виду, повернула обратно. Нужное место она хорошо запомнила и даже приметила, куда потом выкинули ненужные лопаты.

Сгребая в сторону траву и листья, которыми заботливо присыпали безымянную могилу, Алекс приступила к делу. Земля не осела, и копать было не тяжело, но муторно и утомительно, особенно когда пришлось выкидывать землю из глубины могилы наружу. После часа мучений, лопата уткнулась в тело. Алекс перепугалась, что ненароком перерубила Сарвашу какую-нибудь конечность и принялась откидывать землю руками. Намучавшись, вспотев и перепачкавшись, она отгребла тело от земли и вспорола мешок.

Сарваш лежал, каким его сюда и опустили три часа назад. Лицо как лицо, не слишком живое и не слишком мертвое. Только вот с закрытыми глазами, жиденькой щетиной на подбородке и едва заметными усами он больше напоминал полукитайца, чем еврея.

Пулевое отверстие не кровоточило и, кажется, понемногу начало затягиваться. Только сейчас до Алекс дошло, что хоть Сарваш и щуплый, но ей самой его отсюда не вытащить. Вторая мысль заставила нервничать ещё больше — она не знает, как его привести в чувство. Подождать, когда очнется сам? А если на это уйдет несколько дней? Столько ждать нельзя, ей нужно скорее вернуться в Париж, в «Гиперион», к Родерику с докладом.

Она уже прокляла всё на свете, и свою сговорчивость и Сарваша, за то, что не сказал, как его оживить. Все-таки пуля в голову — это очень серьезно, Алекс и на своей шкуре это прекрасно знала. Но даже тогда, в 1945, она хоть и потеряла сознание, но явно ненадолго. А может тот полковник Кристиан что-то сделал, чтобы привести её в чувство, когда вытащил из лагеря. Этого она точно не помнила. А если она задела Сарвашу совсем другой участок мозга, посерьезнее. Что если он не сможет двигаться?

Пульса нет, дыхания тоже. Пришлось прибегнуть к глупому и отчаянному методу — комбинированный массаж сердца и искусственное дыхание. Положив свои часы Сарвашу на грудь, она внимательно проследила за секундной стрелкой, наметила ритм и приступила к делу.

Минута, две, пять — никакого результата. Не останавливаясь, она продолжала и продолжала, пока не почувствовала, как искусственное дыхание плавно перетекло в глубокий поцелуй.

Алекс резко отпрянула. Сарваш открыл глаза и слабо улыбнулся. Она не удержалась и залепила ему пощечину.

— Сволочь, — ворчала она, вылезая из ямы, — я тут два часа уродуюсь, а ему всё развлечение.

— Нет, — насмешливо заметил он снизу, — это компенсация за тот суррогат, что вы выдали мне в такси.

— А не много ли ты о себе думаешь? — злобно глянула на него сверху вниз Алекс. — Я тут с тобой вожусь, только потому, что иначе меня совесть замучает.

— Охотно верю. — Сарваш отряхнулся и встал на ноги. — Но может хоть чуть-чуть, но дело в том, что моя судьба вам не безразлична?

Алекс скривилась, но все же подала ему руку. Когда он выбрался из ямы, она бесцеремонно схватила его за подбородок и задрала его вверх, осматривая рану.

— У тебя голова не болит?

— Нет. А должна?