Стратегия обмана. Трилогия
Шрифт:
– Господи...
– пробурчал полковник, слушая их со стороны.
– Да, - рассмеялась Гольдхаген, - а мы при нормальных обстоятельствах не встречаемся.
– Можно подумать, что у тебя в жизни бывают нормальные обстоятельства.
– Посмотрев на часы, полковник решил поторопить парочку.
– Время идёт. Вы собираетесь отсюда уезжать?
– Только один вопрос и всё, - произнесла Гольдхаген и обратилась к Сарвашу.
– Четыре года назад, когда я сказала тебе, что никуда с тобой не поеду, что ты сделал потом?
В глазах Сарваша мелькнула неуверенность -
– В каком смысле?
– Ты ведь поехал в Фортвудс сообщить, что я в Лондоне, так?
– Точнее сказать, позвонил.
На лице Гольдхаген уже не было и тени улыбка. Она только понимающе кивнула и потупила взор:
– Ну, конечно, ты просто позвонил. А я потом думала, с чего вдруг полицейские как с цепи сорвались под конец мая, как раз когда всей нашей ячейке надо было готовиться к акции в Гайд-парке. Даже пришлось менять конспиративные квартиры, четырех людей уводить из-под удара.
– И она подняла голову, чтобы посмотреть Сарвашу в глаза.
– А это всего лишь ты позвонил в Фортвудс.
Напряжение повисло в воздухе. Сарваш успел сказать:
– Тогда я думал только о вас...
– и получил с размаху удар сумкой в бок и еле успел заслониться рукой.
А у Гольдхаген разве что искры из глаз не сыпались, так она хотела накинуться на банкира:
– А о четырёх моих сослуживцах ты подумал, сволочь?!
Полковник кинулся оттаскивать Гольдхаген от Сарваша, когда она собиралась сомкнуть руки на его шее.
– Такая твоя благодарность?
– продолжала кричать и извиваться она - за то, как я помогла тебе в 1975. Или ты мне 1945 припомнил? Да что я тебе там сделала?!
– Простите Александра, я...
– он двинулся следом.
– Сарваш, - остановил его полковник, - стойте, где стоите, я разберусь.
Полковнику оказалось легче перекинуть Гольдхаген через плечо и унести в здание нового корпуса. Заперевшись в подсобке кухни, полковник приступил к воспитательной беседе:
– Ты что творишь, дура?!
– Да ты хоть понимаешь, как он меня подставил?! Да за такое я по законам военного времени должна убить осведомителя, чтобы искупить свою вину перед ВИРА.
– Добро пожаловать в мир альваров, - развёл руками полковник, - привыкай жить с обидчиками веками. Они не умрут по одному твоему желанию.
А Гольдхаген, не слыша его, продолжала злобно плеваться словами:
– В 1945 году за него словила вашу осиновую пулю, ни за что. В 1975 из-за него чуть не вылетела из РУМО, когда он своим бессмертием чуть не обломал мне всю акцию. А теперь оказывается, в 1982 он меня просто сдал через вас полиции. А ведь я по доброй воле похоронила его, а потом мучилась, откапывала, приводила в чувства...
– Это у вас семейное, с прадедом, - не выдержал и признался полковник. Уж ели открывать, по все карты.
– При чем тут прадедушка?
– опешила она.
– Прадедушка?
– повторил полковник и фыркнул.
– Меня от одного воспоминания о нем передергивает, ты его так ласково... В общем твой прадед по молодости дважды присутствовал
– Тесен?
– с надрывом переспросила она, и вновь посуровела, - Нет, мир огромен. Пусть Сарваш катится подальше от меня, иначе... иначе я найду способ сделать его вечную жизнь невыносимой.
– Каким образом?
– Найду предлог и сдам в Гипогею!
– Сама туда не угоди.
– А ты не пугай меня!
Так на повышенных тонах и продолжался их разговор, пока полковник хлопнув дверью не покинул кухню и не поднялся на улицу к Сарвашу, который в задумчивости ходил кругами на одном месте.
– Она сказал, что не поедет с вами, - спешно сообщил полковник.
Сарваш только понимающе кивнул. Полковник продолжил:
– Дайте мне время, я приведу её в чувства, и она как миленькая уедет с вами ещё до заката.
– Разве это возможно?
– смущенно улыбнулся тот.
– Александра не из тех, кто поддается на угрозы и уговоры. Мне это стало понятно еще давно.
Самое скверное, что Сарваш был прав.
– Это я старый дурак, - в бессилии разорялся половник, - Она зацепилась за одно моё слово и тихо так, незаметно, стала раскручивать меня на подробности. Простите, Сарваш, простите.
– Ну что вы, господин полковник...
– В прошлый раз Лили объявилась не вовремя, на этот раз всё запорол я. Гольдхаген ещё не знает, что вы заплатили за неё деньги, не успел сказать.
– И не надо ей этого знать.
– Но вы же...
– Искал возможность избавиться от нежданно свалившихся на меня комиссионных, - с кислой улыбкой произнес банкир.
– Сейчас не времена невольничьих рынков, людьми больше никто не торгует. А я... можно сказать, что я отплатил Александре за услугу, что она оказала мне в 1975 году, когда инсценировала перед палестинцами и Синдоной мою смерть.
– Плата за услугу?
– переспросил полковник, ибо не верил, что дело только в этом.
– Может быть, ещё я чувствую долю своей ответственности, за то, что Александра вынуждена жить вечно. Это ведь меня встретил на своём жизненном пути её прадед Юлиус Книпхоф. После этого он и заинтересовался вопросами вечной молодости и бессмертия. И вот прошло несколько десятилетий и обе его правнучки стали альварессами. Не спроста, ведь так?
Полковник не стал отвечать на его догадки. Он только спросил:
– Так вы отходите от дел?
– Не могу же я заставить Александру силой уехать со мной.
– Зато я могу. Почти год я только и думаю, как бы выставить её из Фортвудса. Сегодня освобождают этих белых негодяев, что жаждут её заморозить. До заката Гольдхаген уже не должно быть здесь.
Сарваш пожал плечами:
– Я заплатил все долги. Александра подписала договор. Фортвудс должен охранять её, разве нет?
Полковник понимающе закивал:
– Какую же свинью вы подложили нам с этим договором. Из оперативников никто и близко не захочет к ней подойти.