Стратегия обмана. Трилогия

Сарваш смог нажать на самую больную точку для Фортвудса - игру на бирже, которой был привержен сэр Майлз и от которой периодически страдал бюджет Фортвудса. После обещания портфеля ценных бумаг, Темпл уже ничего не мог поделать - сэр Майлз целиком ухватился за идею продать Гольдхаген Сарвашу - потому что это очень выгодно.

– Тогда зовите юристов, - улыбнулся Сарваш, - подпишем все бумаги. Надеюсь, мы сможем оформить сделку, как оплату услуг Фортвудса по бессрочной охране сестер Метц от посягательств гипогеянцев, которые наверняка ещё не раз повторятся?

– С чего вдруг нам брать на себя такие обязательства?

– хотел было возмутиться Темпл.

– Хотя бы с того, - холодно ответил Сарваш, пристально глядя на него, - что никто и никогда не посмеет сказать, что Фортвудс просто взял и ограбил двух альваресс.
– и он снова улыбнулся.
– А так, вы продали два страховых полиса. Разве не это выглядит благообразно?

Его приложение было безоговорочно принято. Финальные аккорды сделки сыграли в этот же день в Сити, когда Сарваш перевёл всё обещанное на счета Фортвудса. Лили с мелочью на счету осталась в Лондоне свободным и защищенным человеком. Сарваш же поехал обратно в Фортвудс за Гольдхаген.

В это время полковник привел её в свой кабинет, где в присутствии юристов она подписала тот самый документ об уплате непомерной суммы за бессрочные охранные услуги от Фортвудс на веки вечные. Впрочем, текст договора он ей прочесть не дал, поторопив с подписью, потому что знал любовь Гольдхаген к занудству и расспросам - откуда столько денег, кто заплатил, почему. Пусть Сарваш потом сам ей всё и объясняет. Когда юристы удалились с договором, полковник произнес:

– Всё, теперь ты свободна.

– Ну, наконец, - скривилась она, - а то мне ещё к ужину готовиться.

– Ты не поняла. Ты совсем свободна. Уезжай сегодня же до наступления темноты.

– В смысле?
– всё ещё не хотела понять она.

– В прямом. Пока ночью из Фортвудса не отпустят на волю двух гипогеянцев, ты уедешь отсюда первой. Скоро приедет Сарваш и заберёт тебя, - и твердо прибавил.
– И чтоб я тебя больше никогда здесь не видел, поняла?

Судя по виду женщины, смысл слов доходил до неё медленно.

– С Сарвашем?

– Да?

– Уехать?

– Да.

– Сегодня?

– Сейчас.

– Чёрт, а я ведь ко всем вам уже успела привыкнуть.

– Даже не думай, - предупредил её полковник.
– К Сарвашу теперь привыкай.

Собрав малочисленные пожитки, Гольдхаген вышла из своей комнатушки. Пока полковник выводил её и здания нового корпуса, она чуть ли не с тоской оглядывала все вокруг, будто навеки покидает родной дом.

– Хватит ломать комедию, - предупредил он её уже на улице, - я тебя и так насквозь вижу.

– Чёрствый ты. Всё-таки здесь не самая плохая тюрьма.

– Скажи это остальным служащим. Сегодня они закатят грандиозную вечеринку в честь твоего отъезда.

– Зато как долго они будут меня помнить, - рассмеялась Гольдхаген.

– Можешь не сомневаться, будут помнить до последних дней и ещё внукам расскажут.

Когда вдали около рощи показалась фигура Сарваша, полковник произнёс:

– Вот он, твой горячий поклонник и спаситель.

– В каком смысле, спаситель?

– Сама его спросишь. Если он захочет, расскажет.

– Ну, надо же, какие секреты. Ты лучше скажи мне, с чего ты в прошлый раз взял, что он вообще хотел меня забрать? Нет, правда, всё не могу понять, откуда он узнал, что я здесь.

– Я сказал.

– А зачем?

– У нас была договоренность.

– Да? И давно.

Гольдхаген уже успела надоесть полковнику со своими расспросами, и потому он предпочел честно ответить.

– Лет одиннадцать как.

Если она не совсем дура и умеет считать, стало быть, всё поймет и отстанет. Но не тут-то было.

– Это что же, сразу после нашей с ним эпичной встречи в компании Народного фронта освобождения Палестины?

– Его самого.

– И что, Сарваш после этого сразу рассказал об этом тебе?

– Нам об этом много кто рассказал. Альвары могут быть не только преступниками и пострадавшими, но и свидетелями. Между прочим, Сарваш тебя защищал.

– Да ну?
– Гольдхаген сделала вид, что удивлена.

– Ты совсем, что ли не понимаешь, как он к тебе относится? Радовалась бы, что хоть кому-то не всё равно, сядешь ты в тюрьму или нет.

– А он что в 1975 году так и сказал, боюсь, как бы Александра не села в тюрьму?
– насмешливо произнесла.

Впервые полковнику стало обидно за Сарваша, который только что уплатил заоблачный выкуп за абсолютно дрянную и неблагодарную бабёнку, которая не то что маломальскую симпатию не может выразить, но ещё и потешается.

– Слушай, бестолочь неблагодарная, - воззрился он на Гольдхаген, - Сарваш ещё одиннадцать лет назад попросил заступиться за тебя в случае ареста. Понимаешь ты, что ради тебя он пошёл с прошением в Фортвудс, на что не каждый альвар решится. А для тебя решились только твоя сестра и Сарваш.

– Так зачем он пришел к вам?

– Да предупредить, что ты можешь влипнуть в историю, и нам, вернее моему отделу, придётся тебя вытаскивать из заварухи, где ты, собственно и очутилась.

– Так он знал, что меня могут арестовать в Британии?

– Не знаю, что ты о нём думаешь, но он далеко не дурак, догадаться было не сложно, что ты из ИРА.

– ВИРА, - поправила она.

– Не всё ли равно?

За время этой беседы Сарваш уже успел подойти к ним. Гольдхаген мило улыбнулась, он улыбнулся в ответ.

– Привет, - произнесла она, - неужели ты ждал меня одиннадцать лет?

Сарваш на миг задумался:

– Если вы о том приключении в Швейцарии, то да.

– Как ты узнал, что я из ВИРА?

Он пожал плечами:

– Просто цепочка логических предположений.

– Да? И ты всё понял?

– Почти.

– А помнишь ту романтическую ночь четыре года назад, - мечтательно улыбалась она, - ты, я, плеск Темзы и труп Роберто Кальви под мостом Чёрных Братьев? Я ведь прочитала утренние газеты.