Стратегия обмана. Трилогия

– Вы считаете это правильным?

– А вы удивлены?

– Если честно, да. Почему вы сами не хотите поговорить с епископом Ортинским?

– Мне кажется, у вас это выйдет намного лучше. У вас большой опыт в этом деле и ваши слова обладают определенной степенью убедительности.

– Как с архиепископом Гомесом?
– усмехнулся Мурсиа.

– Да, именно. Ведь, в конце концов, после вашей с ним беседы он признал, что был неправ и заблуждался.

– Возможно. Но одно дело говорить с провинциальным архиепископом, что вернётся в Мехико, и больше я его не увижу, другое дело допрос куриального епископа, приближенного к папе и обладающего немалым весом в Ватикане.

– Я понимаю, - кивнул монсеньор Ройбер, - вы опасаетесь за свое положение...

– Вовсе нет, - поспешил заверить его Мурсиа.

– Тогда просто имейте в виду, что вы мой личный секретарь и за все ваши действия и слова отвечаю я. Вы действуете по моему персональному поручению, и епископ Ортинский должен это понять.

– А по чьему поручению действуете вы?
– задал вопрос в лоб Мурсиа.
– Не сочтите за бестактность, но я не поверю, что заместитель секретаря конгрегации по делам духовенства может по личной инициативе начать сбор информации против человека, спасшего папе жизнь.

Монсеньор Ройбер глубоко вздохнул и признался:

– Вы как всегда правы. Это инициатива заместителя статс-секретаря Бенелли.

Теперь картина сложилась полностью: второе лицо в государстве Град Ватикан инициировало внутренне расследования против ставленника первого лица. Сложно предугадать, чем может закончиться такое разбирательство, и какие силы внутри Ватикана будут в него втянуты.

– Дело в том, - продолжал монсеньор Ройбер, - что на днях к статс-секретарю пожаловали гости из ФБР. В виду занятости, он перепоручил беседу с ними мне и ещё двум епископам. Агенты рассказали нам ужасные вещи. Оказывается, два года назад ИРД приобрёл американские облигации на сумму в четырнадцать миллионов долларов. Но эти облигации оказались поддельными. Агенты ФБР говорят, что облигаций было изготовлено на один миллиард долларов, и все их собирался купить Ватикан, точнее епископ Марцинкус.

– Чудовищный обман, - согласился Мурсиа, - хорошо, что Господь отвел от Ватикана угрозу разорения.

– Да вы правы, это великое счастье. Но послушайте внимательно, - и монсеньор понизил голос до заговорщического шепота.
– Те облигация напечатала мафия, семья Гамбино, но заказал подделку сам епископ Ортинский.

Мурсиа недоверчиво глядел на монсеньора Ройбера и пытался понять, в чём же может быть смысл такой аферы.

– Да-да, - продолжал монсеньор, видя его скепсис, - ФРБ нашло у изготовителя фальшивок официальное письмо из ИРД, от епископа Ортинского. Вы понимаете, что это значит? Епископ Марцинкус сам заказал фальшивки, чтобы купить их на государственные средства Ватикана.

– Но зачем?

– Чтобы получить за поддельные облигации ещё больше денег. Сами посчитайте разницу между миллиардом и четырнадцатью миллионами. Даже с вычетом налогов это огромнейшая сумма. ФБР предполагает, на неё епископ планировал купить миланскую компанию Бастоджи. Вы понимаете, это ведь мошенничество и обвиняют в нём самого главу банка Ватикана. Вы же сами понимаете, статс-секретариат Ватикана не обязан отчитываться перед американским властями, и потому никакие кары епископа Ортинского не ждут. Но в своей вотчине нам просто необходимо что-то делать. Я знаю, что агенты ФРБ не далее как вчера беседовали с епископом Марцинкусом, но без особых результатов.

– А сейчас вы хотите, чтобы к нему на приём пришёл я и додавил больную мозоль?
– усмехнулся Мурсиа.

– Что-то вроде того, - согласился монсеньор Ройбер.
– Нельзя так просто оставить действия епископа безнаказанными. Сегодня одна его афера не удалась, а завтра всё может получиться. И кто знает, чем это обернётся для Ватикана в будущем.

В его словах был смысл. Это недопустимо и аморально, чтобы после того как папа отдал свою тиару, крест, украшенный камнями, и кольцо в пользу бедных, его ставленник занимался финансовыми махинациями, исчисляемые сотнями миллионов.

– Прошу вас, повремените с моим визитом к епископу хотя бы неделю. Хочу попробовать получить дополнительную информацию со стороны.

– Хорошо, как пожелаете, - согласился монсеньор.

И отец Матео поспешил на телеграф. Ему было необходимо срочно связаться с Ицхаком Сарвашем. В былые времена Мурсиа бы и не подумал искать встречи с банкиром, но раз теперь тот является кем-то вроде финансового консультанта при финансовом советнике папы, то должен быть в курсе дел своего патрона Микеле Синдоны, или кем он его там считает, а значит, осведомлен и о финансовых процессах внутри Ватикана. Другое дело, как найти самого Сарваша. Можно было разузнать его служебный телефон через многочисленные фирмы и банки, принадлежащие Синдоне, но этот ход был бы крайне глупым. Можно было спросить помощи у Ника Пэлема - было бы невероятным, чтобы Фортвудс не следил за каждым шагом такого заметного альвара как Сарваш. Но и от этой идеи Мурсиа поспешил отказаться. Он предпочел задействовать самый трудный, но надежный способ - альварские связи.

Он отослал в Никарагуа телеграмму своей сестре Маноле с просьбой узнать у своих многочисленных подруг с самым разнообразным источником доходов, где Ицхак Сарваш, ведь свои деньги они наверняка хранят на засекреченных счетах при его непосредственном содействии.

Как далеко растянулась по миру цепочка телеграмм от одной альварессы к другой, отец Матео не знал, но через три дня на квартиру, где он снимал комнату, пришла ответная телеграмма с номером телефона.

На переговорном пункте выяснилось, что номер этот американский. Мурсиа порылся в бумажнике и заказал звонок в Нью-Йорк.

Что удивительно, но Вечный Финансист обрадовался его звонку и, что уж совсем удивительно, охотно согласился прислать Мурсиа компромат на своего начальника.

– Не стоит удивляться, - лился из трубки веселый юношеский голос, - я же говорил вам, что не люблю спекулянтов. Хотя, вынужден покаяться, я недооценил фантазию дона Микеле. Один миллиард долларов в поддельных облигациях, это не каждому придет в голову.

– Всё-таки вы признаете авторство аферы за вашим клиентом?

– Ну не за епископом Марцинкусом же. Он, конечно, американец, но все его связи в Штатах - это Чикагская епархия, хотя и это немало.

– В каком смысле?

– А вы поинтересуйтесь личностью кардинала Коуди и его финансовыми подвигами, тогда поймёте, какая глыба стоит за епископом Марцинкусом.

– А кто стоит за Синдоной?

– Итало-американская мафия, разумеется. Хотя не знаю, есть ли смысл ставить подобное в вину сицилийцу.

– И вы продолжаете работать на этого человека?
– больше с удивлением, чем с укором произнёс Мурсиа.

– Что поделать, пока что он мой работодатель.

Для Мурсиа было абсолютно понятно, что деньгами Сарваш обеспечил себя веками ранее, а теперь просто развлекается, готовясь обанкротить очередного мошенника. Но на взгляд Мурсиа, в этой игре было больше подлости, чем благородства.

– Значит, вы охотно поделитесь со мной неблаговидными фактами биографии вашего клиента?

– Да, конечно, - как само собой разумеющееся произнёс Сарваш.
– Завтра-послезавтра ждите пакет с курьером.

– Вот так просто?

– А зачем усложнять и так нелегкую жизнь? Мои мотивы весьма просты - если вы пошатнёте позиции епископа Марцинкуса в ИРД, мне будет проще свалить дона Микеле с финансового Олимпа не только Ватикана, но и Италии.

– И что потом?

– Одним посредником семьи Гамбино станет меньше. А папа найдёт себе другого финансового советника, их в Италии немало.