Стражи границы

— Разумеется, нет, господин Иаким.

— Одно время, был введен призыв. Каждый восьмимерный гражданин, по достижении трехсотлетнего возраста, должен был отработать пятьдесят лет в рядах стражей. Потом от этого отказались. Далеко не все способны проявлять необходимое беспристрастие и соблюдать закон. Вот возьмите, к примеру, вашего друга Родована. Насколько я знаю, у него в трехмерном мире остались родители, сестренка и невеста. Вот вы, ваше величество, смогли бы разлучить его с семьей навек?

— Боюсь, что нет.

— А все почему? Потому, что вы мягкосердечны и всю свою жизнь исповедуете веру в гуманизм. А стражи просто не имеют на это права. Но знаете, что я скажу вам, ваше величество, вам должно быть стыдно. При вашей профессии вы должны понимать, что такое долг, и что мир далеко не всегда справедлив.

— Да, господин Иаким, но согласитесь, что как раз мне, при моей профессии, совсем не обязательно иметь дело с подобными вещами лично. Все короли предпочитают поручать грязную работу другим, оставляя чистыми как свои руки, так и свою совесть.

— Вероятно, поэтому, королей и не вербуют в стражи, — с гордым видом человека, решившего для себя важную проблему, проговорил Иаким.

Я пожал плечами. — Вам виднее, господин Иаким. А на счет прогулки, мы с удовольствием. Мы все так мечтали сюда попасть. А уж оказаться в самом сердце Китая мы даже и не мечтали, считали, что это недостижимо. Китай — это ведь страна мечты. Страна летящих пагод, золотых драконов и ожившей каменной обезьяны.

— Только не говорите мне, что вы тоже хотели встретиться с Сунь У-куном! — воскликнул страж.

Я виновато улыбнулся и пожал плечами.

— Об этом мечтает чуть не каждый, выловленный на границе нарушитель. А что, старичок Сунь У-кун способен встретиться с каждым?

— Так он существует?! Вы знакомы?! Мы можем его увидеть?!! — боюсь, мои эмоции перелились через край.

— Если и существует, то не в таком виде, в каком вы, вероятно это себе представляете, — засмеялся Иаким. — Ладно, господа, завтра я зайду за вами с утра пораньше и заберу вас. Да, кстати, если получится, я познакомлю вас с одним очень интересным человеком. Ну, до свидания, ваше величество, господа. Утром я забегу за вами.

Утром Иаким явился в сопровождении трехмерного человека, представил его, как Цай Юня, наставника вновь прибывших, и с сожалением добавил, что восьмимерный страж плохая компания для трехмерных людей.

Цай Юнь должен был сопровождать нашу тесную компанию. Меня, Милочку, Яноша, Всеволода и Лучезара. Остальная команда нашего «Переплута» должна была остаться в городе. Наставник предпочитал работать с мелкими группами, а пока не решилась наша судьба, отрывать от работы своих подчиненных он не пожелал. Сам же, вероятно так же, как и Иаким, просто захотел полюбопытствовать на диковинку. Кажется, на этом поприще, в смысле по посещениям границ и граничных учреждений, я уверенно захватил пальму первенства среди всех королей живущих ныне, или же живших со времен Третьей Мировой войны.

Тем не менее, на широком лице Цай Юня трудно было различить какие-либо эмоции, кроме дружелюбной улыбки. Вероятно, наставник старался вести себя в соответствии с ли*** и жэнь****.

— Рад нашему знакомству, господа, — наставник слегка поклонился, — Надеюсь, оно будет недолгим, по крайней мере, для большинства из вас.

— Боюсь, что нет, — я вздохнул. — Подождем, что там решит руководство восьмимерных стражей.

— Вы хотите сказать, министерство по делам рекрутов?

— Какие шэни, или там паньгуани, создали целое министерство для нескольких жалких рекрутов в год?

— Порядок должен быть, — улыбнулся Цай Юнь. — В восьмое измерение действительно приток не очень большой, но ведь к каждому вновь прибывшему требуется индивидуальный подход. Это дело нельзя пускать на самотек. Вот если отец Иаким сможет договориться с Пин-эр, то тогда вы сами убедитесь в этом.

— Все-таки, такое возможно только в Китае, — засмеялся я. — Я где-то читал, что в старину в Поднебесной было даже министерство Церемоний.

— Оно есть и по сей день, — все так же улыбаясь, сообщил Цай Юнь. — Вы зря смеетесь, господин Яромир, дело это очень серьезное и ответственное. Традиции и церемонии это то, что отличает человека от животного. Кстати, господин Яромир, сейчас Поднебесной именуют территорию стражей. Это имя на редкость хорошо подходит восьмимерной земле.

— Понятно, господин Цай Юнь.

— У нас, в Китае, нет господ.

— Какое же обращение принято у вас?

— Отец, брат, сын, товарищ.

— В таком случае, не именуйте господином и меня.

— Вы — король, значит ни братом, ни товарищем быть не можете.

— Жаль, что вас не слышит Милан, — засмеялся я. — Вы бы с ним быстро спелись. Он тоже всегда утверждал, что мне не положено иметь друзей.

— А братьев?

— Здесь он не уточнял. Вероятно, не рисковал высказываться подобным образом при моем брате. Они и так ухитряются переругаться в среднем раз в день. Но об этом мне лучше не вспоминать. А то мне ужасно хочется увидеть их обоих.

— А Милан тоже ваш брат?

— Не совсем, — я решил не вдаваться в подробности. — Он его доверенный секретарь. Но я говорил об обращении. Если ни товарищем, ни братом вы меня не считаете, то можете именовать меня отцом… — я подумал, — или сыном. Сколько вам лет?

— Около шестидесяти.

— Тогда лучше сыном.

Цай Юнь засмеялся.

— Хорошо, сын мой. Идемте, дети мои, я покажу вам Китай таким, каким его знают только наставники.

Цай Юнь отвесил нам общий поклон и прошел вперед. Я подал руку Милочке и пошел следом. Всеволод пропустил вперед Яноша и Лучезара и остался замыкающим, прикрывать тыл. Он, разумеется, мало что мог сделать для нашей защиты, но старался, по возможности, обеспечить нам относительную безопасность.

Вслед за Цай Юнем мы вышли на улицу, свернули в переулок и подошли к странного вида зданию. Вроде бы оно было самым обыкновенным, многоэтажным трехмерным зданием с арками и широкой дверью на входе. Но временами оно вдруг начинало переливаться и приобретать объемность и глубину, свойственную только многомерным предметам. Цай Юнь остановился перед входом, вежливо пропуская нас вперед, я замешкался, а Всеволод незаметно оттер меня локтем и поклонился нашему проводнику.

— Только после вас, наставник.

Цай Юнь с неизменной улыбкой прошел вперед. Всеволод шагнул за ним, потом мы с Милочкой и Янош с Лучезаром. Мы оказались в просторном слабо освещенном холле, направо и налево вели коридоры. Проводник повел нас направо. Коридор почему-то оказался еще хуже освещен, чем холл. Кое-где под потолком тускло мерцали огоньки. Не поймешь, то ли огни святого Эльма, то ли лампочки Ильича этак на двадцать ватт. Милочка крепче ухватила меня за руку, и я спросил:

— Вы что, свет экономите, что ли?