Стрела Габинчи

Еще пятеро караулили черный ход, а двое арбалетчиков сидели на чердаке, поглядывая на улицу через слуховые окна.

Едва соглядатай вошел в дом, его перехватил писарь и тотчас потащил в одну из комнат на первом этаже.

– Но позвольте, господин Ларгос, я должен явиться на доклад, у меня важные сведения!

– Заткнись, – обронил писарь и так посмотрел на соглядатая, что тот присмирел. Про Ларгоса ходили слухи, что иногда он служит не только пером, но и кинжалом.

Втолкнув Филда в небольшую комнату, писарь захлопнул дверь.

Соглядатаю не нужно было говорить, кто перед ним, он знал, что Ларгос являлся подчиненным ужасного капитана Соммерсета.

– Ну, Филд, что тебе удалось разузнать и с какой такой доброй вестью ты пришел к нам?

– Я должен сделать доклад… – Филд показал пальцем вверх.

– Разумеется, ты сделаешь свой доклад и получишь поощрение, если твои сведения стоят того, но их ценность могу определить только я. Ты же понимаешь, что беспокоить его сиятельство по пустякам непозволительно.

Соммерсет вышел из-за стола и, подойдя к соглядатаю совсем близко, уставился на него сверху вниз своими водянистыми глазами. Полученный в схватке шрам так перекашивал лицо Соммерсета, что постороннему человеку могло показаться, будто он улыбается. Это заблуждение сыграло злую шутку не с одним беднягой.

– Ну, рассказывай, что ты узнал.

– Я, ваше благородие, увидел, как в город въехал дворянин на высокой породистой лошади, а с ним двое оруженосцев, которые тащили мула.

– Почему ты решил, что это дворянин?

– По осанке, ваше благородие. Он сидел в седле ровно, как кавалерист на королевском параде, хотя было видно, что проехал он много миль и утомился.

– Как выглядели оруженосцы?

– Молодые люди, ваше благородие, не больше двадцати лет, я думаю. Один с посохом, у другого на поясе нож, но, полагаю, под куртками у них спрятаны кинжалы – это заметно.

– В дальней дороге кинжал лишним не бывает. Что еще?

– Я проследил за ними до гостиницы. Они остановились в «Берлоге зайца».

– Так, понятно. И ты решил, что это…

– Человек из Вердена, ваше благородие.

– Ты решил, что это «человек из Вердена», – повторил капитан и прошел по сумрачной комнатке, где горела только одна лампа с притушенным фитилем. Соммерсет любил полумрак. – Кто-нибудь остался у ворот?

– Так точно, ваш благородие, Голворд остался.

– Что ж, полагаю, мы можем нарушить покой его сиятельства и сообщить ему об этом событии. Иди за мной, но стой на два шага позади, говорить я буду сам. Ты только кивай, понял?

– Так точно, ваше благородие, – упавшим голосом ответил Филд. Он надеялся попасть на глаза графу и получить поощрение, однако у капитана Соммерсета на этот счет были свои планы.

87

У двери, охраняемой двумя вооруженными людьми, Соммерсет остановился и, указав на Филда, сказал:

– Этот со мной.

Часовой кивнул и постучался.

– Ваше сиятельство, к вам капитан Соммерсет с помощником!

– Пусть входит, – отозвались изнутри.

Соммерсет толкнул дверь и оказался в просторной комнате. Граф сидел за столом, лицом к двери, однако на вошедших не смотрел, продолжая читать какой-то документ. Его личный секретарь стоял у стены и внимательно смотрел на вошедших. Рядом с ним, на невидимом от двери стуле, лежал заряженный двулучный арбалет.

Эти предосторожности были не лишними, Вольфсбург отчасти был нейтральной территорией, где обе стороны тайной войны могли сосредоточивать достаточное количество солдат для внезапной атаки на штаб противника.

В другом, дальнем, углу комнаты истопник ворошил в жаровне угли. Его сиятельство постоянно мерз, поэтому всегда ходил в войлочной накидке и теплых сапогах, а в комнатах, где находился, требовал отопления даже летом.

Чтобы не угореть от углей, в потолке было проделано отверстие для вытяжной трубы, а для благородного аромата истопник клал на угли веточки сушеных трав.

– Слушаю вас, капитан, – произнес граф, откладывая один документ и берясь за другой.

– Ваше сиятельство, по всей видимости, человек из Вердена только что приехал в город.

– И чтобы сообщить об этом, вы явились сюда едва ли не с целым отрядом? – Граф отложил бумаги и наконец соизволил взглянуть на вошедших. – Эту новость мне мог сообщить соглядатай, и он вовсе не нуждался в таком мощном сопровождении…

– Ваше сиятельство, прежде всего я думал о вашей безопасности, ведь это война. Сегодня он наш соглядатай, а завтра получит кошель с золотом, и вот он уже наемный убийца на службе противной стороны!

– Но, ваше сиятельство! – протестующе воскликнул соглядатай, однако капитан косо взглянул на него, и тот замолчал.

– И все же впредь я хочу видеть работающих на улице людей одних, без вашего сопровождения. Мы сможем договориться сами – я всех их знаю и в лицо, и по именам. Вот этого, кажется, зовут Бруно или как-то так…

– Филд, ваше сиятельство, – тихо произнес соглядатай, кланяясь.

– Ну, это и неважно, в любом случае в лицо я его помню. Итак, капитан, что заставило вас подумать, что это человек из Вердена?

– Я попросил Филда описать его, ваше сиятельство. Он сказал, что у незнакомца была благородная осанка. Я спросил, не похож ли он осанкой на кавалериста на королевском параде, и Филд сказал, что да, очень похож. Ну, я и подумал, что раз он, проехав много миль, не сутулился, значит, это бывший королевский офицер. Такую выправку не скроешь.

Граф поежился и поплотнее закутался в черную суконную накидку.

– Он был один?

– Нет, ваше сиятельство, с ним были два оруженосца.

– Вот как?

Граф поднялся и, выйдя из-за стола, прошелся до жаровни, чтобы подставить под тепло углей свои зябнувшие ладони.

Только что он прочитал донесение, доставленное из Вердена курьером. Агент сообщал, что тайный посланник будет ехать в сопровождении двух оруженосцев, являющихся тайными лейтенантами войска бунтовщиков.

– Как выглядели эти оруженосцы, капитан?