Стрела Габинчи

– Это молодые люди примерно двадцати лет. Один шел, опираясь на посох, – тут Соммерсет покосился на Филда, и тот кивнул, – а другой был вооружен ножом, хотя, я полагаю, под куртками они прятали кинжалы.

– Почему вы так решили?

– Такие люди не могут полагаться на посох или какой-то нож. А кинжал – это кинжал.

– Ну что ж, тут я с вами согласен. Скажите, Филд, остался кто-нибудь у ворот?

– Так точно, ваше сиятельство, Голворд остался, – ответил соглядатай, довольный тем, что обратились лично к нему.

– Что ж, возвращайтесь к нему на подмогу и так же вовремя сообщайте обо всех новостях.

– Слушаюсь, ваше сиятельство! – воскликнул Филд и вышел за дверь.

Граф еще немного постоял у жаровни, потом с неохотой оставил ее и вернулся за стол.

– Как называется то место, где остановился человек из Вердена?

– «Берлога зайца», ваше сиятельство.

– Дурацкое название…

– Совершенно с вами согласен, ваше сиятельство!

– Прекратите этот балаган, капитан, вы даже льстите неискренне.

– Прошу прощения, ваше сиятельство.

– Если это действительно человек из Вердена, его нужно захватить.

– Захватим, ваше сиятельство.

– Живым, Соммерсет, живым. И его, и этих двух лейтенантов. Если они умрут, они умрут на дыбе, сообщив нам множество важных сведений. Кстати, вы знаете, в чем ценность человека из Вердена?

– Нет, ваше сиятельство, меня в это никто не посвящал.

– Правильно. Это я приказал держать секрет даже внутри нашего департамента, но сейчас я могу рассказать вам. Человек из Вердена – офицер мятежников и одновременно курьер, который должен доставить список высокопоставленных лиц, готовых примкнуть к мятежу. Теперь понимаете, какова цена этой компании?

– Так точно, ваше сиятельство.

– Разумеется, списки будут зашифрованы, нам придется постараться, чтобы выведать у этого курьера тайный слог шифра.

– Он может и не знать его, ваше сиятельство.

– Может и не знать, – согласился граф. – А может и знать. Вот поэтому он нужен нам только живой, слышите?

– Так точно, ваше сиятельство. Прикажете собирать людей?

– Прикажу. Только отсюда никого не берите. Возьмите из резерва с восточной стороны, там люди проверенные, они штурмовали дом альбионских лазутчиков в Феттирсборге.

– И уцелела их только половина…

– Да, уцелела половина, зато они взяли барона Вяги, а он под пытками выдал нам всю сеть агентов на побережье.

88

Запоздалые прохожие, спешившие домой по улицам мастерового квартала, пугались и немели, когда редкие полоски света пересекали возникавшие из темноты фигуры в черных одеждах.

Группа за группой они собирались во дворе пустовавшего дома, некогда принадлежавшего городскому судье. Пришедших пересчитывали сержанты и докладывали Соммерсету о количестве прибывающих сил.

Решив подстраховаться больше обычного, капитан приказал стянуть силы не с одного, а с двух тайных резервных гарнизонов.

– Сэр, вернулся Коберт, – доложил писарь.

– Какой Коберт? Ах да, конечно. Давай его сюда.

Соммерсет отошел в угол двора, где находилась прикрытая плащом лампа. Здесь был его временный штаб.

Подошел соглядатай, невзрачный щуплый человечек в курайской шляпе с опущенными полями.

– Ну, что там?

– Расположились в угловом апартаменте, ваше благородие, на втором этаже.

– Что внутри, видел? Все в одном апартаменте?

– Так точно, ваше благородие. Мне с соседней крыши плохо видно было, чего они там делали, но напротив окна маячили трое и чего-то на полу разбирали – должно, багаж.

– Или оружие, – произнес капитан, глядя в темноту.

– Не могу знать, ваше благородие. Потом еще лакей приходил – воду приносил. Должно, мыться собирались. И приказчик, а может, даже хозяин наведывался, улыбался им и даже кланялся.

– Хорошо. Возвращайся и смотри в оба, если выйдут – сразу сюда.

– Понял, ваш благородие.

– Хоппер! – позвал капитан, и к нему выскочил невысокий широкоплечий сержант.

– Я здесь, ваш благородие!

– Возьми пару человек в помощь и выходи на рекогносцировку. Одного отправь на крышу, очень может быть, что придется потолок разбирать.

Хоппер взял двух солдат, и эта троица выскользнула на улицу, а вместо них во дворик стали заходить новые солдаты.

– Сержанты, арбалетчики все здесь?

– Так точно, ваше благородие, двенадцать человек!

– Хорошо. Арбалетчикам подойти ближе.

Стрелки стали выходить из толпы солдат и располагаться перед Соммерсетом полукругом.

– Итак, эти преступники особой важности, поэтому стрелять только в ноги. Если нет хорошей позиции, лучше не стрелять совсем. Понятно?

– Так точно, ваше благородие, – ответил старший.

– На этом все. Выдвигаться будете загодя, впереди всех. Разберитесь пока, кто будет с улицы окна держать, а кто пойдет во двор.

– Разберем, ваше благородие, – пообещал старший.

– Пока все. Сидим и ждем.

И все стали ждать, прислушиваясь к далекому лаю собак, скрипу ставен и шуму редких проезжавших экипажей.

Прошло не менее получаса, пока с улицы донесся негромкий шум – шарканье ног, сопение и приглушенные ругательства.

– Это наши, – сказал капитан. – Помогите им.

Несколько человек выскочили из дворика на улицу и вскоре вернулись, помогая коллегам нести изворачивающегося и брыкающегося приказчика.

Его подтащили к штабному углу, поставили на ноги, и писарь Ларгос направил на лицо пленника свет лампы. Тот замычал и замотал головой, пытаясь сбросить зажимавшую ему рот ладонь, но Ларгос поднес к носу приказчика острие кинжала, и тот замер, зачарованно глядя на игру пламени в полированной стали.

– Ты должен вести себя тихо, это понятно? – спросил капитан.

Пленник кивнул.

– Отлично. Дайте ему дышать.

Ладонь от лица убрали, однако за руки пленника продолжали держать крепко. Бедняга затравленно озирался, не зная, чего ожидать в этой ситуации.

– Знаешь, что это такое? – спросил капитан, показывая приказчику серебряный жетон.

Тот взглянул на бляху, потом на капитана и судорожно сглотнул.

– Да, ваша милость, знаю.

– Тогда расскажи мне, что за постояльцы к вам приехали? Я имею в виду тех, что поселили в однокомнантном апартаменте на втором этаже.