Стрела Гильгамеша
Шрифт:
Тут она заметила, что настырная дама в вязанном жакете была перехвачена в пути второй сотрудницей, полной, в широких брюках и стеганой жилетке. Она буквально схватила вязаную за руку, а та возмущенно показала в их сторону.
Ну все, подумала Мария, сейчас обе припрутся, и вся беседа насмарку. Но полная дама что-то сердито сказала вязаной, Мария, умевшая читать по губам, поняла, что та просит оставить несчастного сотрудника в покое и не бегать за ним, а то уже неприлично. Ну, пришла к нему женщина, так что с того? Может, она по делу…
«Хоть один нормальный человек оказался в этом гадюшнике», –
– Так стрела – это странно, – повторила Мария.
– Действительно, очень странно. Но этот факт засвидетельствован тремя вполне надежными людьми – лечащим врачом, сестрой милосердия и больничным служителем. И даже отмечен в свидетельстве о его смерти.
– И опять же, при чем тут Вестингауз и его карта?
– Я уже подошел к этому. После смерти друга Григорий Генрихович неожиданно покинул Петербург, уехал куда-то на две недели, а когда вернулся, упомянул в разговоре со своим племянником, что сделал, наверное, самое главное дело в своей жизни, и показал тому пергаментный конверт, в котором находилась некая карта. Тогда и возникла легенда, что Вестингауз где-то спрятал найденный Гилевичем артефакт, а на этой карте обозначил место его захоронения.
– Ужасно интересно вы рассказываете! – без всякого притворства воскликнула Мария.
Венедиктов взглянул на нее более внимательно и увидел неподдельный интерес в ее глазах. Славная женщина, подумал он. Неожиданно ему стало легко. Как давно он просто так не разговаривал с симпатичной умной женщиной! Он забыл, как это приятно. Он многое забыл. А теперь вот вспомнил.
Как известно, для того, чтобы мужчина посчитал женщину умной, достаточно внимательно его слушать, изредка вставляя подходящие междометия.
– И что же было потом? – улыбнулась Мария.
– А потом случилась еще одна поразительная вещь. Упомянутый мной разговор с племянником состоялся в кабинете Вестингауза. Племянник ушел, а через час помощник Вестингауза постучался в кабинет, чтобы напомнить своему шефу, что тому пора читать лекцию. Кабинет был закрыт изнутри, его хозяин не отзывался. Вызвали слесаря, вскрыли дверь и… нашли Григория Генриховича мертвым. Как и Гилевич, он был убит стрелой. Причем дверь, как я уже сказал, была заперта изнутри…
– А окно?
– Окно тоже было закрыто.
– Удивительная история!
– Еще какая!
– А что с картой?
– А карта пропала. Кабинет тщательно обыскали, но не нашли ни ее, ни конверта, в котором она лежала.
– Может, ее унес племянник?
– Так он сам и рассказал о карте! И настоял на том, чтобы обыскали кабинет, потому что считал, что карта чрезвычайно важна. Если бы хотел ее присвоить, он бы о ней промолчал.
– Тогда, может быть, никакой карты и не было?
– Скорее всего, так и есть. Но разговоры все равно пошли, и возникла легенда, что карта спрятана в кабинете. С тех пор кто только ни искал ее там – и все безуспешно. И вот теперь…
Венедиктов мрачно замолчал, глядя в землю перед собой.
– Что вы хотели сказать? – допытывалась Мария. – Выговоритесь, поделитесь со мной тем, что вас гложет!
Кирилл Николаевич
быстро взглянул на нее, вздохнул.– Я уже не знаю, кому можно верить, а кому нет. Вокруг меня происходят такие странные вещи… Вот сейчас от меня требуют, чтобы я нашел эту карту, от этого зависит жизнь женщины, которая…
– Которая была вам дорога? – предположила Мария, хотя прекрасно знала, что это не так.
– В том-то и дело, что не знаю…
– Разве так бывает?
– У меня какие-то странные провалы в памяти, иногда я помню одно, иногда – другое…
Марии стало его жалко. Она тронула Венедиктова за руку и уже хотела рассказать, что она все знает и о злобном карлике, и о фальшивой жене в малиновом пальто, но перед глазами вдруг возникло сердитое лицо Надежды, которая шевелила губами, говоря: «Ты что, рехнулась – вываливать все подряд? Он тебе не поверит, замкнется, вообще может послать подальше, и что тогда делать?»
Крути ни крути, а подруга права, пока нельзя ничего говорить.
– Могу вам предложить только одно: давайте вместе поищем карту в вашем кабинете, – предложила Мария.
– Да это бесполезно! Карту искали больше ста лет – и все впустую! Я и сам, признаюсь вам, искал ее, когда получил этот кабинет от своего предшественника. Знаете, легенды заразительны. Но я проверил каждый уголок – и ничего, никаких следов! Так что, думаю, карты просто никогда не было.
– Давайте все же попытаем счастья. Может быть, мне повезет. Говорят же, что новичкам везет.
– Ну если вы так хотите…
– Да, лучше сделать что-то, чем сидеть сложа руки.
– Вы правы. – Венедиктов вздохнул, поднялся, шагнул вперед и вдруг оглянулся на Марию. – Спасибо вам.
– За что?
– Без вас я сидел бы, печалясь и не зная, что делать. А так… мы хоть что-то попытаемся. Знаете притчу о двух лягушках?
– Кто же ее не знает! – рассмеялась Мария.
Улыбка ее красила, особенно такая, искренняя, поэтому Кирилл Николаевич в который раз подумал: «Славная женщина».
Венедиктов с Марией подошли к особняку «Геомедиума», не встретив никого по пути. Вахтерша посмотрела на них неодобрительно, но промолчала.
Они поднялись на второй этаж, Венедиктов отпер кабинет, и они вошли внутрь.
Господин Вестингауз встретил их строгим взором.
– Милости прошу, – Венедиктов обвел пространство рукой, – мой кабинет к вашим услугам. Но только еще раз предупреждаю – его обыскивали снизу доверху сотни раз, я сам это проделал неоднократно. Попробуйте и вы, хотя большого смысла я в этом не вижу.
– У меня есть хотя бы то преимущество, что я здесь впервые и мой взгляд не замылился.
– Не уверен, что это преимущество.
– Тогда я хотя бы смогу сказать, что сделала все, что могла.
– Кому?
– Да хоть самой себе!
– Ну разве что себе…
Мария встала посреди кабинета и начала рассуждать вслух:
– Вы говорите, что кабинет обыскали много раз…
– Именно так.
– Значит, если карта все же спрятана здесь, она должна находиться в таком месте, которое почему-то пропустили. Кроме того, оно должно быть легкодоступно. Ведь Вестингауз спрятал карту меньше чем за час. И в кабинете не было следов каких-то строительных работ.