Стрела Гильгамеша
Шрифт:
– Шуваловского? – переспросил Венедиктов. – Да, действительно, как я не сообразил! Я просто очень давно там не был. Много лет…
– Я тоже, но в молодости часто приезжала в этот парк и очень хорошо его помню.
– А здесь поставлен крестик – стало быть, именно там спрятано что-то важное. То, что хотел сохранить Вестингауз.
– Надо же! Рядом со склепом! Я знаю это место, часто там бывала.
– Давайте поедем туда прямо сейчас. Это ведь близко!
В голосе Венедиктова слышались умоляющие нотки. И смотрел он так трогательно, что Мария и не подумала отказываться.
– Давайте. Хоть узнаем, из-за чего весь сыр-бор! – Тут Мария вспомнила, что Надежда прислала ей на телефон какую-то аудиозапись и велела непременно дать прослушать Венедиктову. Сказала, что важно. – Но сначала вы должны послушать одну запись.
– Запись? – недоуменно переспросил Кирилл Николаевич.
Мария протянула Венедиктову свой телефон, включив громкую связь, и в кабинете зазвучал мягкий и в то же время властный голос
– Внимательно слушайте меня! Сейчас я буду считать от десяти до одного, и вы будете постепенно погружаться в транс…
Венедиктов хотел что-то сказать, но замолчал и уставился в одну точку.
Мария засомневалась: правильно ли она делает, заставляя Венедиктова слушать это? Но Надежда сказала, что это очень важно, а она знает, что делает.
– Десять… девять… ваши руки и ноги становятся тяжелыми и теплыми… ваши веки тяжелеют…
Венедиктов откинулся на спинку кресла, глаза его смотрели в одну точку.
В тишине звучал гипнотический голос аналитика:
– Восемь… семь… шесть… вы все глубже погружаетесь в транс… пять… четыре… три… когда я скажу «Один», вы полностью погрузитесь в транс и будете слышать только мой голос, исполнять только мои команды… два… один…
Венедиктов застыл как статуя, глаза были открыты, но он ничего не видел.
А Илья Семенович продолжал:
– Внимательно слушайте меня. Сейчас я сниму все прежние установки и блоки. Я снова буду считать от одного до десяти, и, когда закончу отсчет, вы забудете все, что вам внушали раньше – и я, и другие гипнотизеры. Вы забудете тот образ вашей жены, который я создавал на прежних сеансах. Вы вспомните свою настоящую жену, если она у вас действительно была. Вы вернете себе не память, но те воспоминания, которые у вас были до того, как вы пришли ко мне. Делайте с ними что хотите, только не отмахивайтесь от них, не пытайтесь забыть, вытравить воспоминания из своей головы и сердца. Не слушайте никого, кто будет уговаривать вас, что воспоминания ложные. Раз вы так долго хранили их в закоулках своей памяти, стало быть, они вам нужны!
«Вот дает Илья Семенович! – подумала Мария, с трудом выйдя из-под власти гипнотического голоса. – Наверное, специалист он все-таки хороший…»
Аналитик снова начал отсчет:
– Один… два… три… все прежние установки снимаются… четыре… пять… шесть… вы забываете искусственно созданный образ жены… семь… восемь… – И вдруг голос Ильи Семеновича замолк.
Венедиктов сидел все так же неподвижно.
Запись оборвалась в самый неподходящий момент. И что делать? Как вывести его из транса?
Мария подошла ближе к Кириллу Николаевичу и продолжила отсчет, пытаясь подражать властному голосу психоаналитика:
– Восемь… девять… десять!
Венедиктов сидел все так же неподвижно. Мария подумала, что у нее ничего не вышло, но мужчина вдруг широко открыл глаза, встряхнулся, как собака после купания, и удивленно огляделся.
– Что это было? – проговорил смущенно. – Кажется, я слышал голос Ильи Семеновича…
– Да, это был его голос, в записи. Что вы сейчас чувствуете? – осторожно спросила Мария.
Кто его знает, вдруг про жену вспомнил, а про нее забыл. И сейчас уставится в недоумении: дама, а вы кто вообще такая? И что делаете в моем кабинете?
Однако Венедиктов посмотрел на нее с благодарностью.
– Проступили какие-то воспоминания, но они нечеткие, размытые. Но кое-что я вспомнил отчетливо. У меня действительно была жена, ее звали Марина…
– Вы вспомнили, как она выглядела?
– Блондинка с мягкими милыми чертами лица, с голубыми глазами, которые, казалось, всегда полны света… Но кто тогда та женщина, та брюнетка, которую я видел в похоронном бюро?
– Вам хотели внушить, что она и есть ваша жена.
– Боже, какой бред! Но зачем?
– Чтобы заставить вас найти карту и отдать ее тем людям. Вы же помните этого злобного карлика… Его зовут Конрад Карлович. Эти воспоминания никуда ведь не делись?
– Да-да… Но Илья Семенович… Зачем он делал это?
– Его тоже заставили. Шантажировали.
– Но это ужасно…
– Вы помните, что мы с вами нашли карту Вестингауза?
– Ох, и правда! – Венедиктов вскочил. – Поедемте скорее, пока не поздно, посмотрим, что там спрятано!
– Если ничего не пропало за сто с лишним лет, не случится и еще за день-другой…
– Нет, нет, непременно нужно ехать сейчас же! Я чувствую, это важно!
– Ну, если вы так считаете… – Мария посмотрела на часы.
Что ж, время еще есть, дома ее никто не ждет, кроме недописанного романа. Да что там недописанного, он едва начат. А она тут возится с этим…
– Так вы поедете со мной? – Венедиктов не сумел скрыть нетерпение.
– Конечно. Только позвоню одному человеку.
– Простите, я вас отвлекаю, – спохватился он, – у вас, наверное, дела, муж…
– Дела у меня и правда есть, – неожиданно для себя сказала Мария, – роман совсем не двигается, но что-то мне подсказывает, что наши поиски карты пойдут моему роману на пользу. А муж… Вот вы считаете, что у вас была жена. У меня тоже был муж. Только в отличие от вас я прекрасно знаю, где он сейчас находится. Живет с новой супругой и прекрасно себя чувствует. Так что…
Она тут же рассердилась на себя. С чего это ей вздумалось откровенничать с незнакомым человеком?
Но Венедиктов не отреагировал на ее слова, он схватил куртку и выбежал из кабинета. Мария с трудом поспевала за ним, на ходу набирая номер своего знакомого полковника. Быстро протараторив все, что велела Надежда, поскорее отключилась, чтобы не отвечать на вопросы Армена.Закончилась ночь крови и ужаса.
Ночь, когда вечный могущественный Вавилон был разрушен и разграблен степными варварами, ночь, когда воды священного Евфрата стали красными от крови.
Наступило утро, сырое и пасмурное, как всякое утро после кровавого побоища.
По высохшему руслу канала, по которому скифы ворвались в Вавилон, брела слепая старуха. Своими незрячими глазами она видела бесчисленные трупы, но не оплакивала их – ее глаза давно выплакали все слезы. Она слышала довольный клекот стервятников, слышала тихий шепот смерти, чувствовала ее горький, безысходный запах.
Тут и там пировали грифы и бродячие собаки. Давно у них не было такого обильного пира.
Старуха шла, не обращая внимания на пирующих падальщиков, и вдруг среди изувеченных мертвых тел почувствовала слабое биение живого сердца. Она направилась на этот едва различимый звук, опустилась на колени перед телом, в котором еще теплилась жизнь.
Это был жрец, один из служителей Зиккурата. Из спины его торчал обломок тростниковой скифской стрелы.
– О, Господин Баал! – прошептала старуха. – Помоги мне вернуть душу в тело этого человека! Его душа еще не вошла в бронзовые ворота Царства Мертвых…
Она собралась с силами, выдернула стрелу из неподвижного тела, приложила к ране целебную горную траву, которую всегда носила в холщовом мешочке на шее, перевязала чистой тряпицей. Потом перевернула жреца на спину, достала из своей котомки глиняную бутылочку, поднесла ее к безжизненным губам и наклонила, чтобы смочить их.
И случилось чудо – неподвижное тело вздрогнуло. Жрец открыл глаза, узкие и холодные, как глаза змеи.
– Слава Господину Баалу, ты жив! – проговорила старуха. – Боги Подземного мира еще не приняли тебя!
Жрец поднял голову и огляделся.
– Где он? – спросил старуху.
– О ком ты говоришь, сынок?
– О бородатом степном варваре, который унес наконечник священного копья.
– Стоит ли говорить о каком-то наконечнике, если минувшей ночью варвары унесли тысячи человеческих жизней, тысячи душ? Стоит ли говорить о нем, когда пали мужчины и женщины, воины и жрецы Зиккурата?
– Людей на свете много, и жрецов достаточно, а наконечник священного копья – один, и я должен его вернуть.
– Я не понимаю тебя, жрец, но могу ответить на твой вопрос. Варвары разграбили великий город, разорили священный Зиккурат и покинули стены Вавилона. Им тесно среди стен, они не могут долго дышать горьким воздухом города. Сейчас они пируют на равнине перед Западными воротами.
– Вот как! Тогда мне нужно идти туда…
Жрец попытался подняться на ноги, но сил в его теле не хватило, и он снова упал на глинистую землю.
– Ты слишком слаб, чтобы идти куда-то, – проговорила слепая старуха, покачав головой.
– Но мне надо… непременно надо найти того скифа и вернуть священный артефакт.
– Ты не дойдешь…
– Старая женщина, ты смогла вернуть меня к жизни – дай же мне силы, чтобы выполнить мой долг!
Слепая старуха снова покачала головой:
– Это не в моих силах…
– Сделай хоть что-то! – Жрец схватил ее за морщинистую шею. – Сделай что-нибудь, старая женщина, или, клянусь Баалом, я задушу тебя.
– Так-то ты отблагодаришь меня за добро!
– Мне жаль, старая женщина, я не хочу быть неблагодарным, но мой долг – вернуть священный Гилареш.
– Коли так… Ладно, я помогу тебе, только отпусти меня.
Жрец разжал руку. Он смотрел на женщину пристально и недоверчиво, как змея.
А старуха принялась что-то шептать.
Она произносила непонятные слова, таинственные заклинания, и, казалось, весь мир замер, прислушиваясь к ним.
– Ты колдунья? – опасливо спросил ее жрец.
– Молчи! – прикрикнула на него женщина. – Молчи и смотри! Не отводи взгляд!
С этими словами она достала глиняную чашку, поставила у своих ног и продолжила шептать заклинания. И со всех сторон поползли змеи, множество змей. Здесь были серые горные гадюки и ярко-зеленые древесные змейки, чей яд за минуту убивает буйвола, и расписные аспиды, околдовывающие жертву своим магическим взглядом. Они ползли по глинистой почве, подползали все ближе и ближе…
– Ты хочешь убить меня? – прошептал жрец.
– Не для того я увела тебя от ворот Царства Мертвых! Молчи и смотри!
Одна за другой змеи подползали к ней, каждая выплевывала в глиняную чашку каплю яда и тут же уползала. Наконец чашка наполнилась, и змеи исчезли.
Тогда старуха насыпала в чашку с ядом порошок, пахнущий горной смолой, и траву из своего заветного мешочка, перемешала зелье веткой смолистого кустарника, прошептала какое-то заклинание и протянула чашку жрецу:
– На, выпей. Это зелье вернет тебе силы – но только на один месяц. После этого, в следующее новолуние, ты предстанешь перед вратами Царства Мертвых. И тогда уже никто тебе не поможет. Пей, если такие условия устраивают тебя.
– Более чем устраивают. Спасибо тебе, старая женщина!
Жрец выпил яд, и лицо его порозовело, он поднялся на ноги и еще раз поблагодарил старуху.