Стрелок-4

— Следователями служат, как правило, чиновники, — наставительно заметил жандарм. — Впрочем, вы правы, неловко получилось. Позвольте, хоть и с опозданием исправить эту оплошность. Ротмистр Ковальков Николай Александрович. Офицер для особых поручений при графе Лорис-Меликове.

— Чем могу помочь?

— Скорее, это я вам могу помочь.

Голос жандарма вновь стал вкрадчивым.

— Это чем же?

— Ну как же. Вы человек, в некотором роде, весьма примечательный. Появились из ниоткуда, многое знаете, еще больше умеете. Не имея ни малейшей протекции, сумели пробиться из нижних чинов, стать офицером, изобретателем. Ученым, наконец. Вы слышали, что Лондонское королевское общество собирается избрать вас своим почетным членом?

— Каким членом? — удивился Будищев.

— Вот видите, — с легким презрением в голосе заметил не уловивший иронии Ковальков. — Беспроволочный телеграф изобрести сумели, а про Королевское общество даже не слышали. Это так тамошняя академия наук называется. Многие, не побоюсь этого слова, выдающиеся научные умы считали за честь состоять в нем. Из наших соотечественников могу привести пример, господина Ковалевского. Отца и сына Струве…

— Меншикова, — внезапно вставил Дмитрий, неожиданно сам для себя припомнив этот факт из биографии сподвижника великого императора.

— Точно, — хохотнул жандарм. — Имелся у светлейшего князя и такой титул. Правда, не за научные достижения, но тем не менее.

— Ну а что, я из дворовых людей, он из конюхов, — пожал плечами подпоручик. — Два сапога пара.

— А я-то думал вы сын графа Блудова, — с легкой иронией воскликнул Ковальков, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. — Или вы все-таки кто-то другой?

— Это вам его сиятельство граф Лорис-Меликов поручил узнать?

— Нет, что вы. У его сиятельства много иных забот. Но вами действительно заинтересовались важные люди, имен которых я пока не стану называть.

— И что же угодно, этим важным господам?

— Сделать вам предложение. Весьма, я бы сказал, щедрое предложение!

— Валяйте.

— Что, простите?

— Называйте цену, черт вас возьми! И не стесняйтесь, здесь все свои.

— Вы получите все, к чему так упорно стремились все эти годы.

— Нельзя ли конкретнее?

— Извольте. Вы хотели, чтобы вас признал граф Вадим Дмитриевич? Это не сложно. Важные люди, о коих я упоминал, могут намекнуть ему, что видеть вас новым графом Блудовым угодно наследнику престола. Этого будет достаточно, чтобы вы получили титул и в перспективе наследство. Вы сватались к дочери барона Штиглица? С такими ходатаями и он не посмеет отказать. Кстати, если ваши чувства к липовой мадемуазель Берг не совсем еще остыли, ее тоже можно будет освободить.

— Короче, Склифосовский! — с неожиданной злостью перебил его Дмитрий.

Столь неуместное упоминание светила военно-полевой хирургии немного удивило жандарма, но вид Будищева был настолько красноречив, что он счел за благо продолжить.

— Ну и наконец, ваши замечательные изобретения, — продолжал незваный гость. — Митральезы Будищева-Барановского будут приняты на вооружение, после чего в самом скором времени воспоследует большой заказ. Вы станете просто чертовски богаты и заметьте, даже без наследства и приданого будущей супруги.

— А что взамен? — с непроницаемым лицом спросил Будищев.

— Вы слышали о «Тайной антисоциалистической лиге»?

— Нет.

— Неудивительно. Это секретная организация, в которую входят многие весьма высокопоставленные персоны. В ее задачи входит защита монархического начала в России, противодействие террору. Наказание совершивших преступления против престола и отечества. В сущности, ровно то, о чем вы только что говорили.

— Хотите, чтобы я делал за вас грязную работу? — усмехнулся Дмитрий.

— Что вы, господин подпоручик. Подобные дела не оплачиваются столь щедро. Нет, вам предлагают вступить в закрытый клуб, куда вхожи очень немногие. Просто примите протянутую вам руку и станьте одним из нас.

— Прошу прощения за откровенность, господин ротмистр, но лично вы не производите впечатления «высокопоставленной персоны», а все о чем вы говорили, я в самом скором времени получу и так.

— Как знать, как знать, Дмитрий Николаевич. Те особы, о коих я вам рассказывал, ведь, могут сказать вашему отцу и будущему тестю нечто совсем противоположное. Что вы неугодны при дворе и потому недостойны ни титула, ни приданого.

— Честно сказать, любезный Николай Александрович, мне глубоко параллельно и то и другое. Единственное, что меня действительно интересует, это заказ. В принципе, его я тоже получу. Прогресс, знаете ли, неостановим. Так что и радио и пулеметы найдут своего покупателя.

— Возможно, вы правы. Весь вопрос в объемах. Вы ведь, если не ошибаюсь, имеете долю с каждого экземпляра? Согласитесь, что отчисления с тысячи митральез будут выше, нежели с сотни.

— Хотите откат?

— Что, простите? Ах, нет. Речь вовсе не о деньгах. Я говорю совсем о других вещах. В частности, о безопасности.

— Чьей?

— Вашей, господин Будищев.

— Вы мне угрожаете?

— Ну что вы! Просто, может ведь случиться всякое. Скажем, найдется та самая дворовая девка, якобы прижившая в имении покойного капитан-лейтенанта Блудова ребенка и скажет, что видит вас первый раз в жизни.

— Тьфу на вас, — пожал плечами Будищева. — Меня признали сыном этой женщины староста и приходской священник в присутствии мирового судьи и кучи свидетелей. Что же касается предполагаемого отцовства, то я никогда не утверждал, будто являюсь сыном графа Вадима Дмитриевича.

— Но вы говорили об этом цесаревичу! — попытался возразить ротмистр.

— Ничего похожего. Я сказал его императорскому высочеству, что в детстве видел у матери портрет, изображавший человека похожего на графа Блудова. К сожалению, портрет пропал при пожаре еще в те далекие времена. Так что, тьфу на вас еще раз!

— А как на счет того несчастного студента, внезапно научившегося стрелять и убившего великого князя Алексея Александровича? — вышел из себя жандарм. — Может статься, ваша бывшая сожительница изменит показания и скажет, что вы вовсе не были с ней той роковой ночью!

— И тем самым обвинит в подлоге множество высоких чинов, раскрутившим по горячим следам то громкое дело и получившим за это награды. Полагаю, они будут очень рады вашему рвению!

— Вы думаете, у вас на все есть ответы?! — бросился к своему визави Ковальков и тут же свалился острой боли в колене.

Удар оказался неожиданно болезненным, а когда к растянувшемуся жандарму вернулась способность соображать, руки его оказались связанными, а рот заткнут кляпом.

— Очухались, Николай Александрович? — почти участливо поинтересовался Будищев. — Ну что же вы так. Начали во здравие, а кончили за упокой. Пугать вздумали…