Стрелок-4

Однако нынешнему гостю, вольготно расположившемуся в кресле, не было дела до минувших дней. Он из тех кто живет настоящим, а мысли его стремятся еще дальше, а потому не будет большим преувеличением назвать его «будущим России».

— Я позвал вас Дмитрий, чтобы обсудить известное нам обоим дело, — глухо проронил хозяин дома, без малейшей приязни, разглядывая молодого наглеца.

— Слушаю вас, ваше сиятельство, — почтительно отвечал Будищев, устраиваясь поудобнее.

— Как известно, ваше происхождение, а более всего людская молва связали наши имена вместе. Не могу сказать, что меня это радует, но есть люди, которые отчего-то прониклись интересом к вашей судьбе и принимают в ней самое живое участие.

Лицо подпоручика не выразило в ответ ничего, кроме вежливого внимания, что еще больше разозлило старого графа. «Вот ведь нахальный байстрюк!» — с досадой подумал он, — «решается его судьба, а он сидит так, будто и без того весь мир у него в кармане».

— В первую очередь, это, конечно, моя сестра, но не только, — продолжил так и не дождавшийся реакции граф Вадим Дмитриевич. — Каким-то непостижимым для меня образом, с ходатайством за вас выступают и княгиня Юрьевская и цесаревич Александр. Право, за всю жизнь мне не приходилось видеть столь своеобразного альянса. Не постигаю, как вам удалось понравиться и тем, и другим?

— Я обаятельный, — скромно улыбнулся Будищев.

— Вы просто пшют [1], - почти простонал граф. — Вам предстоит войти в нашу семью, унаследовать мой титул, имя и положение, а вы изволите насмехаться над старым человеком, жизнь которого перед тем совершенно отравили!

— Вадим Дмитриевич, — с трудом скрыл зевок подпоручик. — Может быть, вы все-таки перейдете к делу?

— Что же, в одном вас нельзя упрекнуть, — вздохнул Блудов, — вы человек дела! Вероятно, так и должно быть. Наступают новые времена а вместе с ними приходят новые люди с иными идеями. Но прежде чем признать вас, я хочу быть уверен, что вы не опозорите меня и моих предков. И буду откровенен, меня иногда просто ужасает то, что я слышу о вас…

— Папаша, — с легким презрением в голосе прервал его Дмитрий, — не учите меня жить!

— Что? — едва не задохнулся старый граф.

— Что слышали! — издевательски отозвался кандидат в наследники. — Вы все время всячески открещивались от существования сына, а теперь лечите меня всякой фигней о вхождении в семью, титуле и тому подобной чушью. Да плевать я хотел на вас и ваш титул!

— Но…

— И на наследство тоже! Кстати, я тут узнал, что никакого движимого и недвижимого имущества у вас, можно сказать, и нет. Вы свою долю имущества успели промотать, дядюшка перевел все за границу, а уважаемая Антонина Дмитриевна вовремя вложилась в благотворительность, не то бы вы пустили по ветру и ее состояние. Даже дом, в котором вы сейчас меня принимаете, заложен дважды. Интересно, ваши кредиторы в курсе такого пикантного обстоятельства? Было бы забавно посмотреть вас в долговой тюрьме.

— Откуда вам это известно? — спросил побледневший Блудов.

— Тоже мне, бином Ньютона, — ухмыльнулся Будищев. — Там слушок, тут шепоток, десяточку канцеляристу, сотенку столоначальнику, глядишь, информация и собралась.

На самом деле, Дмитрий и не думал собирать компромат на старого графа. Все вышло совершенно случайно, когда он обратился в банк за кредитом.

«Великие реформы» императора Александра изменили Россию до неузнаваемости. И дело даже не столько в освобождении крестьян, введении гласного суда и местного самоуправления. Изменился сам ритм жизни огромной империи. То, что раньше могло тянуться годами, теперь решалось в считанные дни, в крайнем случае, недели. Стоило принять военному ведомству пулеметы на вооружение и определиться с их количеством, как речь зашла о контракте. Условия были не то чтобы шикарные, но более чем приемлемые. Аванса, разумеется, никто давать не собирался, но цену резать тоже не стали. Оплата предполагалась по факту исполнения заказа, то есть утром пулеметы, тем же вечером деньги. Все было так хорошо, что Будищев поначалу даже не поверил.

— Офигеть! — пихнул он в порыве чувств Барановского, прикидывая прибыль.

— Посмотрите на сроки, — усмехнулся более опытный в общении с казной компаньон.

— Что?

— Вот здесь, — отчеркнул ногтем в тексте Владимир Степанович.

— Что-то они торопятся, — нахмурился подпоручик.

— И вот здесь.

— Это еще что за нах…? — округлил глаза член Лондонского королевского общества.

— Штрафы, — охотно пояснил фабрикант. — В данном случае, за опоздание при выполнении заказа. Что-то вроде национальной забавы наших чиновников. За каждый просроченный день полагается неустойка. Так сказать, забота об интересах казны.

— А за каким, пардон за мой французский, рожном?

— Как говорите в таких случаях вы, не мы такие — жизнь такая!

— И что это работает?

— Еще как! Года три назад, наше морское ведомство эдаким Макаром в Северо-Американских штатах целый крейсер построили по цене миноноски. [2]

— И что делать? — уловил суть проблемы Будищев.

— Либо просить об отсрочке, либо расширять производство. Ну, или, привлекать субподрядчиков.

— Второй вариант мне больше нравится.

— Мне тоже, но он и самый рискованный. Если что-то пойдет не так, мы с вами останемся в, как вы говорите, в зад…

— Я понял, — ухмыльнулся Дмитрий, но тут же согнал с лица улыбку и озабочено спросил, — интересно, они всем так делают?

— Почти, — кивнул Владимир Степанович, после чего наклонился к своему компаньону и с заговорщицким видом добавил, — но в особенности тем, кто заручился поддержкой княгини Юрьевской. В военном ведомстве не любят, когда в их дела мешаются посторонние.

— Это наша корова и доить ее будем мы! — с непередаваемой интонацией заметил Будищев, еще до памятного заседания в артиллерийском комитете успевший преподнести светлейшей княгине Екатерине Михайловне комплект из трофейных украшений, а маленькому Гоге модель митральезы собственной конструкции.

— Примерно так, — хмыкнул в ответ Барановский.

Бывшая фрейлина, ставшая волей судьбы и стареющего императора первой дамой в России, в последнее время сильно переменилась. Годы шли и над седеющей головой государя все больше сгущались тучи. Безумные убийцы, вообразившие себя выразителями воли народа, охотились на него как на куропатку и рано или поздно у них должно все получиться. А стало быть, ей следует позаботиться о будущем детей и потому Катя Долгорукова не брезговала ничем.

Конечно, подвески, серьги и кольца, изготовленные варварским мастером на задворках цивилизованного мира, не совсем то, что она могла бы ожидать за посредничество, но Будищев умел раздавать не только презенты, но и авансы. «Дайте мне срок и эти самоцветы станут бриллиантами», — пообещал он.

К тому же юному князю Георгию Александровичу очень понравился подарок от загадочного изобретателя, тем более что он сопровождался красочным рассказом о случившихся во время похода приключениях и схватках. Как было не помочь, столь любезному и услужливому человеку? Другое дело, что в такие тонкости как условия предстоящего контракта, любезная Екатерина Михайловна не вникала.

В общем, несмотря на заинтересованность проявленную Путиловым и еще несколькими фабрикантами, нужно было искать средства на расширение производства. Выпускать акции дело не быстрое, да и не слишком надежное, а потому пришлось идти в банк, причем не в один, а там возник вопрос о гарантиях.

Конечно, можно было обратиться к будущему тестю, слово которого само по себе было лучшим поручительством, но барон Штиглиц ясно дал понять, что до заключения брака никаких общих дел с Будищевым иметь не будет, а согласие на него он даст только графу Блудову.