Стрелок-4

Бывают такие дни, когда с самого утра все идет, как по маслу, во всех начинаниях сопутствует удача, солнце светит ласково, а если и пойдет дождь, то теплый, ласковый и исключительно для того, чтобы оросить живительной влагой твои нивы. И вот посреди этой идиллии случается нечто от чего все идет наперекосяк и казавшиеся такими незыблемыми основы мироздания рушатся, как стены карточного домика…

Впрочем, обо всем по порядку. Утро для Будищева началось рано, пока большая часть начальства еще пребывали в постелях и видели сны. Но пока они изволили почивать, Дмитрий успел вывести выделенный ему взвод стрелков на гимнастику, затем еще не остывшие солдаты совершили марш-бросок на импровизированный полигон, где успешно отстрелялись и только потом смогли позавтракать.

Делал все это он, разумеется, не от скуки. Последние несколько дней они с Кохом занимались отбором людей к себе в часть и столкнулись с полным непониманием со стороны командования. То есть, для капитана это было делом привычным, а подпоручик постепенно закипал. Дело в том, что для нижнего чина любой незнакомый офицер, даже такой как Будищев, представлял собой в первую очередь нешуточную угрозу. Поэтому оказавшись пред светлыми очами начальства, солдаты деревенели, замыкались в себе, и на все вопросы старались отвечать: — «не могу знать!»

Спрашивать о чем-либо господ-офицеров было делом откровенно гиблым. Большинство из них в лучшем случае знали своих подчиненных по фамилиям, а на что они способны, что умеют и к чему стремятся, совершенно не представляли. Унтера могли знать больше, но специфика гвардейской службы заключалась в умении красиво маршировать и содержать в полном порядке амуницию, а на остальное им было плевать.

Кох, имевший гораздо больше служебного опыта, чем его помощник, вообще предлагал не заморачиваться, и набрать одних казаков, к которым был явно расположен, но у Будищева на этот счет было свое мнение. Не имея ничего против уроженцев Солнечной Кубани и Тихого Дона как таковых, он все же не слишком им доверял. Да, в среднем они были более развиты и активны, чем одетые в солдатскую форму вчерашние крестьяне, лучше владели оружием, особенно холодным, но вместе с тем, почти все они, что называется, себе на уме.

В общем, выбранная им методика отбора была проста. К только что созданной Собственной роте охраны Его Величества на пару дней прикомандировывались взводы от разных гвардейских частей. Дмитрий проводил с ними интенсивные учения, потом устраивал отдых и все это время присматривался к попавшим к нему в подчинение людям. Наметив несколько перспективных, по его мнению, кадров, он докладывал о них Коху, а тот добивался перевода. А дальше, как говорится, война план покажет. Подойдет — будет служить. Нет — вернется к себе в часть!

— Ну и как? — поинтересовался капитан у запыхавшегося подчиненного.

— Трое, — коротко отозвался тот, вытирая пот со лба. — Ефрейтор Федосеев и рядовые Махов и Стеценко.

— Почему? — заинтересовано спросил Кох, искренне пытавшийся понять критерии, которыми руководствовался Будищев.

— Грамотные, неглупые, могут за себя постоять, — пожал плечами подпоручик. — Стреляют, опять же, хорошо.

— А моряки, коих вы вчера отобрали?

— То же самое, но без стрельбы. Зато кулаки пудовые и сами здоровые как лоси. Гражданских раскидать, чтобы не мешались или, скажем, охраняемый объект загородить, самое то!

— Кого? — удивился капитан.

— Царя, — коротко пояснил заместитель.

— Нет, я про «гражданских», — уточнил Кох, еще не привыкший к манере говорить своего подчиненного.

— В смысле, статских.

— Понятно, а как же огневая подготовка?

— Если человек не дурак и не слепой стрелять научить можно, — пожал плечами Дмитрий и, видя недоверие в глазах Карла Ивановича, счел нужным добавить, — на приемлемом уровне.

Проблема была в том, что Будищев не слишком хорошо представлял себе, что должны знать и уметь телохранители. Поэтому действовал больше по наитию, рассчитывая, выявить узкие места в процессе подготовки.

— Вчера вечером есаул Скачковский, едва не устроил скандал, после чего заявил, что не потерпит вмешательства в дела своей сотни, — сообщил Кох доверительным тоном.

— Напомните, кто это?

— Командир второй сотни собственного его величества конвоя.

— Той самой, откуда вы хотите выцарапать себе казачков с урядником?

— Именно. Я, кажется, рассказывал вам про них. Отличные люди!

— Хорошо если так. А есаула, если будет кричать, пошлите за справками к Лорис-Меликову или лучше сразу на хрен. В данной ситуации это одно и то же.

— Могут быть неприятности, — вздохнул капитан. — Он хорош с генералом Черевиным, а тот…

— Генерала на хрен не пошлешь, — вынужден был согласиться Будищев. — Только к министру.

— Удивляюсь я вам, Дмитрий Николаевич. Как вы не опасаетесь вызвать неприязнь сильных мира сего?

— Да ну их, — отмахнулся подпоручик, — скажите лучше, выезд сегодня как обычно?

— Да, насколько мне известно…

— Отлично! Значит, есть время подготовиться.

— Только не берите слишком уж много людей. Государь не любит, когда его чрезмерно опекают.

— А вот для, Карл Иванович, и нужны телохранители в штатском, о которых я вам говорил. Ехали бы, не мозоля глаза окружающим, на простых экипажах впереди и сзади царского кортежа, а, в случае чего, всегда рядом есть вооруженные люди. Или проследить за кем, если понадобится такая надобность.

— Эта идея выглядит остроумной, но где же их взять? Разве что переодеть в партикулярное платье несколько нижних чинов?

— Точно нет! На них же сюртуки и шляпы будут сидеть, как на корове седло. Тут вся фишка в том, что люди должны выглядеть естественно, чтобы не бросаться в глаза потенциальным клиентам.

— Так отчего же не одеть их по простонародному в армяки и картузы?

— Угу, и отправить в таком виде изображать случайных прохожих на Невский или в Царское село!

— Н-да, чувствую, достанется мне от Лорис-Меликова за ваши идеи на сегодняшнем докладе!

— Так давайте я схожу к нему, в чем проблема?

— Нет, что вы, я сам! — сразу напрягся Кох, в глубине души подозревавший, что навязанный ему прыткий подчиненный желает его подсидеть.

— Как угодно.

С первого же дня службы на новом месте, Будищев заявил, что охрана царского выезда осуществляется из рук вон плохо. То есть, бронированная карета и гарцующие казаки из собственного его величества конвоя это, конечно, хорошо, но для защиты первого лица государства совершенно недостаточно. Ни кучер, ни сидящий рядом с ним унтер огнестрельного оружия не имели. Винтовки конвойцев висели за спиной, а под руками были только шашки с кинжалами, да еще нагайки.

По сути, обычно к бою был готов только капитан Кох, следующий за каретой императора на собственных санях или пролетке, да и то весьма условно, так как имел скверную привычку забывать о револьвере, хватаясь чуть что за саблю. Порядок этот был, что называется, освящен веками, и никто ничего не хотел менять, но не тут-то было.

Для начала Дмитрий потребовал, чтобы в кортеже было не менее трех одинаковых экипажей, причем в какой именно окажется император никто заранее знать не мог. В двух других должны были расположиться вооруженные стражники, готовые в любой момент начать действовать.