Стремянка в небо

– Ой, Арменыч, я с тебя не могу. Это всего лишь сон. Как она тебя ждать будет, где? Во сне?

– Пацана жалко. Ты хотя б спросил, где живет, родителей бы привел. Сам же говорил, что мальчишка рыдал без остановки, - помолчав, проговорил Петя.

– Котенка не воскресить, а Каринка ждала.

– Понятно.

– Чего тебе понятно, чего тебе понятно?
– старик неожиданно разозлился.
– Говорю тебе русским языком: меня Каринка у школы ждала. Я опаздывал, и тут какой-то мальчишка с котенком. Смысл около него стоять? Наверняка, через пару минут родители прибежали или соседи. У нас в Тбилиси, знаешь, какие соседи? Обязательно помогут, если что! К тому же, детское горе недолгое. Завтра бы уже все забыл. И потом, это всего лишь котенок.

– Я разве чего говорю?

– Извини, - старик сгорбился, отвернулся, - нервы ни к черту. Темнота эта ужасно не вовремя. Мне до школы, где Каринка учится, - училась, поправился он, - минут пять быстрого хода оставалось. Так я ее и не увидел.

Петя оживился, приподнялся на локтях:

– Надо же, у меня тоже затемнение случилось, и тоже я после него здесь оказался. Хотя мне темнота кстати пришлась. Прикинь, стою я на против того здорового таракана и даже палки в руках нет - лаек-то я разогнал, делись они куда-то. Схарчил бы меня в два жевка. Хавальник у него ого-го был!

Он и дальше бы распространялся о тараканьем "хавальнике", но Арменыч, который слушал без особого интереса, его перебил:

– Вставай давай. Земля холодная, не лето, и мы не в Тбилиси.

– Что да, то да, - согласился Петя, - хозяйство мне студить не с руки, оно мне еще пригодиться.

С кряхтением он начал подниматься. Неловко подогнутая нога затекла и кололась неприятными иголочками.

– Эх, грехи наши тяжкие! Антон Павлович где, не в курсах?

Арменыч отрицательно покачал головой:

– Не видел. Джипы тоже куда-то исчезли.

– Ладно, - заключил Петя.
– Перво-наперво домой, а кто где разберемся потом.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Одинокий джип нагнал их на полпути домой, причем появился он со стороны деревни. Машина летела, словно опаздывая на пожар, и шлейф пыли, который за ней вился, очень таким мыслям очень способствовал.

– Вот и Антон Павлович, - с удовлетворением произнес Петя. Ему страшно хотелось есть, пить, спать, причем все одновременно. В его мозгу то и дело всплывали сладострастные картины, где главными участниками были он и жареная курица, бесстыдно раскинувшая золотистые окорочка.

– Садитесь, - бросил Антон Павлович в окно, едва тяжелая машина остановилась. Ювелирно развернувшись, он погнал ее обратно в деревню.

– Какими судьбами?
– поинтересовался Петя, удобно откинувшись на кожаном сиденье.

– Такими же, какими и вы, - шеф Специального отдела явно был к болтовне не расположен. Однако Пете после всего пережитого на мрачное настроение чекиста было наплевать. Предвкушение близкого обеда тоже давало о себе знать.

– Небось гадость какая привиделась?
– для затравки посочувствовал он.

Антон Павлович продолжал молчать, всецело сосредоточившись на дороге, которая то и дело подкидывала навстречу колдобины.

– Вы аккуратней ведите, - забеспокоился Петя, при очередном прыжке машины чувствительно приложившись к потолку.
– Перевернемся и привет.

– Пристегиваться надо, - предположение Пети о возможной аварии ничуть его не обеспокоило.

– Правда, можно помедленнее, - попросил Арменыч.

Антон Павлович бросил взгляд на старика и сразу же сбавил скорость. Мало того, теперь он вел предельно аккуратно, притормаживая перед каждой ямой или колдобиной. Трясти стало гораздо меньше.

– Потерпите немного, - попросил он старика.

– Сейчас доедем, и я вас сдам врачам. Все будет хорошо.

Арменыч упрямо покачал головой. Выглядел он и вправду не очень: бледный, с потухшим взглядом.

– Эй, эй, ты чего?
– теперь Петя тоже обратил внимание на состояние старика.

– Все нормально.

– Ничего не нормально!
– парню стало страшно: бледность старика на глазах приобретала синюшный оттенок.

– Нормально, - стоял на своем Арменыч.

Петя ему не поверил.

– Блин, че делать-то?

– Сейчас уже доедем, - Антон Павлович коротко переговорил с помощником.
– Врачи нас ждут.

– Сердце шалит, - признался старик.
– Дышал он тяжело, словно выталкивая воздух из легких, а затем с трудом набирая его обратно.
– Вы меня до дома довезите, я отлежусь немного и буду как новенький.

– Сидите спокойно.

В деревне с их приездом началась суматоха. Арменыча почти на руках вытащили из машины, положили на носилки и куда-то унесли. Все его попытки сопротивляться закончились ничем. Профессионально-бережные руки врачей обладали стальной мощью. Арменыч как-то сразу превратился в малого ребенка, которого взрослые могут бесцеремонно крутить и поворачивать, беззлобно прикрикивая.

– Фу, кажется успели, - вздохнул Антон Павлович.
– Крепкий старичок! Кто другой уже бы и свалился, а этот как огурец!

– Зеленый и пупырчатый, - буркнул Петя. Самочувствие старика обеспокоило его не на шутку.
– Как думаете, может, мне с ним посидеть?

Антон Павлович покачал головой:

– Только мешаться будешь. Врачи у нас хорошие - откачают. Главное, что мы его довезли.

– Ведь никогда его сердце не беспокоило! Это он, наверное, глюков про Каринку свою насмотрелся и результат: перенервничал.

– А вот про глюки я хотел поговорить с тобой подробнее.

– Что, тоже насмотрелись? Ужас, правда?

Была у Пети мыслишка вытащить сурового чекиста на откровенность, однако не на того напал. Откровенничать Антон Павлович не спешил. Наверное, по старой чекистской привычке.

– Что ты видел?

– Что видел, что видел! Не скажу, - развредничался парень.
– Я понимаю, что у вас служба, зато я не на службе! Я есть хочу! Я пить хочу! Дайте мне хоть немного продыху, а?

– Я бы с удовольствием, но некогда. Что ты видел?

Теперь голос Антона Павловича обрел некоторую жесткость.

– Кормить будут?
– когда дело касалось еды, Петя был непоколебим.

– Будут, - покорился шеф Специального отдела.
– Пойдем, троглодит. За едой, чтоб время не терять, будешь рассказывать.

– Чего это вы обзываетесь?
– для порядку обиделся парень, хотя обиды никакой не чувствовал: сказывался иммунитет. Арменыч в пылу спора, бывало, обзывал его и покруче.

– Я не обзываюсь, я констатирую факт.

Петя улыбнулся, хотя улыбка сейчас выглядела странно. Не сдержался. Улыбался он вот почему: Вспомнилось, как года два назад случился у соседей, которые жили через четыре дома от Пети, шикарный скандал. Вопили и орали так, что слышно было по всей деревне. А дело оказалось простое. Решила жена похвалить мужа за аккуратность, возьми да скажи "ты у меня настоящий педант!" Муж слова "педант" не знал и, соответственно, решил, что жена ни за что ни про что обозвала его неприличным словом. Отсюда скандал и начался. Арменыч тогда, помнится, смеялся до слез. Арменыч... При мысли о старике, Петя снова помрачнел.