Стрингер. Летописец отчуждения

Все чаще глаза мозолили гниющие БТРы, БМП и «Кировцы». На фоне изрытой глубокими ямами местности техника смотрелась диковато. Когда-то здесь произошла большая стычка.

После первого выброса, от которого, собственно, и появилась Зона, со стороны ЧАЭС хлынули полчища мутантов. Откуда они появились, до сих пор так никто и не узнал. Может из параллельного измерения, а может и из недр самой станции. Именно на этом поле им дали единственный серьезный отпор. Причиной тому были видневшиеся справа корпуса НИИ «Прибор». Институт в пригородах Чернобыля был построен через десять лет после аварии. Внутри располагались засекреченные лаборатории по производству и испытаниям различного рода прибамбасов к вооружению. По крайней мере, такова официальная информация. После распада Союза, Россия добилась признания этой территории, как военной базы. Сюда даже пригнали часть контингентов из бывших советских республик. На одного ученого приходилось по десятку солдат. Видать разработки были действительно не шуточные, раз институт не зацепила перестроечная разруха. Он функционировал на полную мощность вплоть до первого выброса. И целых четыре дня после. Ни о какой эвакуации персонала речи не было. Вояки бились до последнего. Они выгнали в поле целую дивизию бронетехники, а на последок давили мутантов приписанными к институту «Кировцами». Старожилы рассказывали, что все это время над корпусами не умолкал рокот грузовых вертолетов, вывозивших опытные образцы.

До леса оставалось совсем немного. Рябой скатился по крутой глиняной насыпи, пробежал по кромке здоровенной лужи и ринулся на штурм отвесного склона. Пресс не отставал. Заяц решил в овраг не спускаться. Он самонадеянно понесся дальше по взгорку, тараня густые кусты терновника. Силы захотел сэкономить. Подумаешь, немного поцарапаешься, зато не придется лезть в яму.

Вся группа собралась наверху, а Зайца все не видно. Рябой забеспокоился. Кусты не шевелились, словно там вообще никого не было.

– Я посмотрю, - вызвался Пресс.

Сталкер побежал за ним. Ведущий он все-таки или тварь дрожащая?

У густых кустов терновника, ощетинившегося неестественно крупными колючками, датчик аномалий ничего необычного не фиксировал. ПДА тоже. Рябой плавно раздвинул ветви.

Заяц висел на противоположной стороне узкого глубокого провала, вцепившись побелевшими пальцами в толстый кривой корень. У самых подошв переливался студень. Желторотик, похоже, боялся даже дышать. Он только грустно посмотрел на Рябого, читая по его глазам приговор. Терновник образовал вокруг ловушки настоящий забор.

Студень - это вам не игрушки. Слизень конечно пострашнее будет, потому что еще и ползает, но студень дольше жрет. Разные они бывают. Какие мутные, какие синие или фиолетовые, какие даже розовые - под слизня косят. Этот был прозрачный. Стоит только сорваться и три дня ада Зайцу гарантированно, потому что студень его поглотит, чтобы долго цедить, как взбалмошная дамочка дорогой коктейль в баре. И будет Заяц сидеть там, как комар в куске янтаря. Тварь ему даже задохнуться толком не даст.

– Не достать, - сразу понял Рябой.

– Я попробую, - просунулся вперед Смертин.

– Стой! Сейчас края осыпятся и полетишь вместе с ним.

– Надо же что-то делать!

Рябой хаотично перебирал в уме варианты. Шансов вылезти живым из ямы со студнем не больше, чем в одних тапочках завалить химеру. Хорошо еще, что он дремал. Иногда эта гадость может сама тянуться к жертве своими желеобразными щупальцами.

– С другой стороны… Не успеем, - сообразил Рябой, глядя как пальцы Зайца постепенно соскальзывают. Интересно наблюдать. Чем слабее цепляются пальцы, тем отвратительней рожа. Не повезло тебе, зеленый.

– Отойди, - Пресс застегнул плащ на все пуговицы, бросил на землю камеру и запрыгнул на плотные сплетения ветвей. Те затрещали, но выдержали. Он полез по самому краю, оставляя на колючках клочья одежды. Стрингер то и дело проваливался, но вовремя успевал цепляться за сучья потолще. Глаза Зайца загорелись надеждой.

Хороша прогулочка по терновнику. Живого места может не оставить.

– Руку держи!

Сталкер не мог.

Смертин заерзал, стараясь нащупать руками почву. Грузно повалился. Уцепил Зайца за запястье и потянул на себя. Сталкер засучил ногами, пытаясь оттолкнуться от рыхлой стены. С горем пополам вытащил. Заяц ошалело смотрел по сторонам, не веря своему счастью.

– Мы через овраг пройдем!
– крикнул Рябому Алексей.

– Спасибо, - просопел Заяц, - Я думал, что никто… Кому я нужен?

– Люди же мы, все-таки, - бросил на ходу Смертин, размазывая по локтям кровь. Плащ теперь только на бинты и пойдет. Да и его порезало не слабо.

На подходе к группе Сталкер дернул его за плечо:

– Постой, - он лихо отстегнул пряжку ремня и снял штаны.

– Ты чего?
– ошалел стрингер.

Петро загоготал.

– Возьми мои, от твоих ведь ничего не осталось, - протянул Заяц.

– А ты как?
– не понял Алексей.

– Я твои обрезки пока доношу… Возьми, не обижай… Ведь подойдут же…

– Ну чего вы там ласкаетесь?
– прикрикнул Рябой, держа как заправский оператор на плече камеру, - Идти пора.

Смертин делал абсолютно нелогичные поступки, сам не понимая почему. Он тащил на себе Вика, который хотел его пристрелить. Пытался его выхаживать. Теперь вот Зайца выручил, хотя тот вчера орал как резаный, что с незнакомцем надо кончать. Карма у него что ли такая? Или, может, обида мучает за весь людской род. На самом деле он всегда думал, что надо быть сильным. Не опускаться до уровня обстоятельств. Плохая отмазка. Просто быть сильным. А это большая ответственность. В первую очередь перед собой и окружающими.

Один раз в далеком детстве жизнь поставила его перед сложным выбором. Прекрасным сентябрьским вечером он возвращался из школы. Солнце улыбалось, едва слышно перешептывались листочки тополей, было хорошо. Дорогу перегородили трое старшеклассников. Все просто. Либо Алексей убежит, спрячется в лабиринте отстроенного рядом с многоэтажкой гаражного кооператива, либо не уступит. В первом случае его будут шпунять, издеваться при каждом удобном случае. Во втором… а он не знал. Били сильно. Порвали куртку и портфель, поставили фингал, но Алексей все равно лез на этих троих, как на крепостную стену, зная что проиграет. Никогда ему не было так жутко, никогда он не испытывал такой боли. Все закончилось, и Алексей ликовал. Он понял, что многое может стерпеть, но через себя не переступит. «Все пройдет», - клещем вцепилось в голову, пока тяжелые кулаки разбивали губы. Права была царица Савская. Все пройдет, ничто не длится бесконечно. Боль - пустота, по сравнению с унижением самого себя. Когда знаешь, что ты - последняя паскуда, тряпка, но все равно ломаешься, ползешь на брюхе, скулишь. Ради очередного вздоха.

Самое интересное, что людям это не нужно. Успешный человек - в основном тот, кто смог прогнуться. Так проще жить, проще зарабатывать. Тогда зачем они придумали принципы, которые сами же постоянно нарушают? Для того, наверное, чтобы находились упертые ослы. Только тогда освободится дорога более слабым.

Смертину до сих пор казалось, что он не потеряет себя в Зоне, только здесь далеко не родной двор и бьют тут насмерть.

Вечный сидел на опушке молодого дубняка и смотрел в глубину леса. Все пространство между деревьями было заполнено переливающимися паутинками жгучего пуха. На вид - так обычная стекловата. На деле - ядовитейший аллерген. Малая доза всего лишь ожог и дискомфорт. Концентрация побольше - долгая и мучительная смерть. Мельчайшие частицы жгучего пуха могут попасть в дыхательные пути и тогда жертва сгорит изнутри, спазматически хватаясь за грудь, широко открывая рот и орошая все вокруг блевотой. Такова реакция организма.

– Главная проблема в Зоне - сострадание, - загадочно произнес Вечный, глядя на Алексея, - Сочувствовать можно. Сострадание же толкает к действию, финал которого зачастую бывает плачевен. Трижды подумай, прежде чем на что-то решиться. Взвесь все «за» и «против». Что для тебя первостепенно? Собственная безопасность или душевный покой. А какой может быть душевный покой у трупа? Скорее вечный… Заяц должен был сегодня погибнуть…

Сейчас старикашка был больше похож на гуру, наставляющего бестолкового ученика. Смертину это не понравилось.