Стрингер. Летописец отчуждения

Они вышли к небольшому ручью. Узбек проверил воду датчиком радиации и разрешил наполнить фляжки.

– Давно на очаги крупные не нарывался, - он присел на корточки и самозабвенно начал умываться, громко фыркая и обильно поливая шею.

– А че, хочешь? Мы вон в Припяти в канализации нарвал-и-и-и-ись, - лысый неожиданно поскользнулся. Попытался восстановить равновесие, интенсивно махая руками, но не удержался. Одна нога угодила в ручей, штанина до колена промокла.

– Ну, чтоб тебя!!!

– Зачем туда полезли?
– улыбнулся в усы узбек, протягивая руку.

Бочка откровенно захохотал, потешаясь над неуклюжестью Жоры.

– Куда?
– не понял лысый.

– Да в канализацию! Не тупи.

– А… ну это… от «брони» валили.

– Быстрей давайте. И че ты выжимаешь? Все равно щас все полезем, - прикрикнул на него Саян, - Бочка, ты не ржи, а посматривай.

– Все тихо, шеф. ПДА молчит. Расслабься.

Он вообще был все время какой-то безмятежный. Каждое мгновение старался тратить в свое удовольствие, хотя группу ориентировал четко, чего уж тут говорить.

Рябой сидел на берегу и задумчиво бросал камешки, наблюдая, как разбегаются круги.

– Медитируешь?
– подошел к нему стрингер, набрав воды.

Сталкер размял пальцами комок глины, слепил из него шарик и запустил:

– Я так в детстве любил. В деревне рос. Речка там была красавица. Рыбы - море. Почти каждое утро с удочками бегал, если не в школу. Представляешь, настоящий сазан клевал. Придешь по темну и ждешь, когда поплавок задрожит… А потом в этот чертов город перебрался. Вот бы вернуться туда. Удочки взять… - Рябой вновь ковырнул комок покрупнее, - Этот город - такая мразота. Люди все, словно безумные. Бабки одни на уме. Жрут друг друга, жизни не дают. Злые, как собаки.

– А здесь не злые?

– Знаешь… нет. Здесь каждый сам за себя. И это понятно и предсказуемо. Пытался я сколотить нормальную группу, только вот всегда говно получалось. Кто в лес, кто по дрова… Каждый за себя, - повторил сталкер.

Верно говорит. В самую ту точку. Сначала Смертину казалось, что в Зоне крепко братство сталкеров. Такое неофициальное. Прийти на сигнал о помощи, выручить в трудную минуту, спину прикрыть. Только вот это братство в реальности держалось на общей безопасности его членов. Малейшая угроза - и все сыпалось. Снегиря вон как уделали, спасая свои задницы. Да что Снегирь! Алексей уже и не знал, что дальше ожидать от Саяна и компании. Сектанты, одним словом. Только чем лучше в группе у Рябого? Потапа бросили, даже не проверив, жив или мертв. Видели, что пес на грудь запрыгнул и начал грызть и свалили по-быстренькому, успокаивая себя, что уже ничем не помочь. Наверняка вместе с Вечным и Петро ни один километр по Зоне намотали. Если звенья цепи заржавели, то она может порваться в любую секунду.

А сам Вечный! Только пятки и засверкали. Хотя этот всегда был словно в стороне. Может оно и правильно. Удержаться любым путем. Может, и нужно было, в свое время, Вику от Алексея избавится, как от лишнего балласта. Глядишь, и выжил бы.

В Зоне сложно выбирать. Она не дает права на ошибку.

С одинокой чахлой ивы резко сорвались притихшие до этого вороны. Молча, без обычной суеты и недовольного карканья. Даже вороны в Зоне какие-то контуженные.

Саян насторожился, наблюдая за маневрами птиц.

– Бочка!

– Все тихо, шеф.

– Уходим, - резко приказал бригадир, закидывая рюкзак.

– Куда держим?
– спросил для порядка лысый.

– Через ручей, по посадкам и к «Целлюлозе».

Смертин почувствовал спиной движение. Необычное ощущение. С ним такое случилось впервые. Стоишь, глядя на воду и вдруг понимаешь, что сзади кто-то подкрадывается с явно гнусными намерениями. Он развернулся, вскинув дробовик.

Никого.

– Бочка!
– заметил беспокойство стрингера Саян.

– Пиндос… - развел тот руками, - Нет движения…

Саян тоже чувствовал. Рябой изготовил пистолеты, озираясь по сторонам. Узбек с непробиваемой физиономией схватился за РПК. Бочка недоуменно смотрел на экран. Все застыли.

Тишина.

Радиация - препоганая штуковина. Она не лупит кулаком наотмашь, не разрывает человека мгновенно на мелкие кусочки, как «мясорубка», не бросает в лицо на огромной скорости маленькие кусочки свинца, не сводит с ума воплями, как вараны. Она безмолвна. Убийственную сущность раскрывают только пощелкивания датчика. Ее нельзя понюхать, потрогать, увидеть. Нельзя пристрелить или вмазать в обратную. Можно только мириться и попытаться обходить стороной. Иногда Зона отнимает такой шанс.

Датчики взорвались треском у всех и одновременно.

– Пятно!
– отшатнулся Саян.

Одна из самых опасных аномалий Зоны. «Пятно» нельзя распознать заранее, возмутить болтом, очертив границы, и обойти. Оно может возникнуть где угодно и когда угодно. Среди сталкеров бродит поверье, что это «черная метка», которую посылает Зона особо ретивым. «Пятно» не убивает сразу. Самое худшее - на следующий день начнут клочками выпадать волосы. Но лучевая болезнь коварна. От такой дозы больше года не протягивают, да и это время пройдет в страшных муках.

Алексей ошибся. Не было никакого движения. Он ощутил лишь угрозу. Здесь часто говорят о призрачном «чувстве Зоны», и теперь стрингер был склонен верить, что это не сказки.

Лысый вляпался. Ни он, ни остальные этого так и не поняли. Сорвались как стадо баранов, перебежали через ручей, забрызгивая друг друга, и понеслись к ближайшей посадке. Саян все же догадался не выводить группу на поле. У деревьев старший заставил всех вколоть НАТОвскую гремучую бормотуху, созданную специально для зараженных радиацией зон. Эхо холодной войны как никогда пригодилось в зоне отчуждения. Американцы уже после бомбардировки Японии, воочию насладившись последствиями использования атомного оружия, начали разрабатывать средства индивидуальной защиты. «Советы» тоже не отставали. Так и готовились все потихоньку к глобальному конфликту, муштруя молодежь, копая бункера и объясняя населению, что как только взорвется первая ракета, надо срочно глотать йод и бежать в укрытие. Хотя все прекрасно понимали, что бежать уже будет некому. Теперь вот «Штаты» поставляли российскому контингенту свои пилюли. И они были реально лучше наших аналогов. Русские солдаты ныкали их, а потом сплавляли перекупщикам, потому что на контракте денег много не заработаешь. А сталкеры, наколовшись антишокерами и другой дрянью, сносили слишком любопытные головы «голубых касок». Такой, однако, веселый круговорот. Но это уже совсем другой репортаж…

Собственно, все поняли, что Лысого зацепило, когда смолкли счетчики Гейгера, а у бугая в кармане продолжал тихонечко поскрипывать. Он стоял с выпученными глазами, так до конца и не понимая, что происходит.

– У тебя шмотки фонят, - прервал гнетущее молчание Бочка, - И стволы.

– И че делать?
– лысый принялся истерично тереть комбинезон, будто хотел смахнуть пыль.

– А ничего, - спокойно ответил бригадир. Алексею показалось, что после этих слов, тот зайдет Жоре за спину и всадит между лопаток нож. Чтоб патроны не тратить.

На первых парах Смертин думал, что они друзья. Слишком командно работали, слишком многое прощал лысому Саян. И беспросветную тупость и дурацкие вопросы. А потом стрингер понял, что старшему с бугаем просто удобно. Для глуповатого Жоры бригадир был непререкаемым авторитетом и тот беспрекословно выполнял все его приказы. При этом Саян в любой момент имел возможность пустить лысого вперед, чтобы сектант на своей шкуре проверял опасные участки, не подставляя бригадира под аномалии. Что-то вроде отмычки, как называют подобное мясо сталкеры. К тому же, гигант Жорик мог всегда при малейшем ропоте навести шороху в группе с помощью здоровых кулачищ. Вот такой вот ансамбль, вот такая вечная музыка. С Бочкой у Саяна тоже все отлично складывалось, а с узбеком отношения были явно натянутые. Кляп, конечно, исполнял приказы, но с явной ленцой и четко выраженным недовольством сложившегося расклада. Судя по поведению, узбек был крутым парнем. Мог и сам группу вести. Для чего Полковник приписал его под командование бригадира, Алексей так и не понял. Теперь судьба Жоры полностью зависела от бригадира.