Строптивая

А я хорошо помню, как узнала, что у отца есть любовница. Как детское сердце разбилось о жестокую реальность. Как плакала мама ночами. Как я возненавидела отца. Возможно, именно тогда я и решила бунтовать? Не знаю. Но помню, когда мама простила отца, а я ее не понимала. Он предал ее, он передал свою семью, он передал меня! Именно так я и считала… Медленно мои отношения с мамой тоже начали портиться. Вернее не так, я просто начала от нее отдаляться.

Нет. Я так не поступлю с невинным ребёнком!

И вдруг меня ударила молния в сердце…

Ведь у моей Вики есть сестра! Пусть я ей не мать, но отец то один… А я… Из-за своих решений лишила Вику не только отца, но и сестры. Что она будет чувствовать, если правда вскроется? Пока Викуся маленькая, мне нечего бояться, а потом? Сердце больно кололо.

Меня начинала заедать совесть, но я мотнула головой, отгоняя все мысли. Губы ещё горели от поцелуя Медведя. А во рту был мятный привкус его языка. Когда он меня поцеловал, я почувствовала не только желание, которое импульсами распространялось по моему телу, но и горечь от несправедливости. Потому что я хотела настоящую семью с ним! Почему, черт возьми, не Слава? Не любой другой мужчина, у которого нет за спиной жены и ребёнка?

Я протерла рукой свой щеки от слез и шагнула в свою квартиру. Было тихо.

— Алиночка! Я пришла, — сказала чуть громче обычного, но не переходила на крик, чтобы не разбудить Вику, если она спит.

Алина вышла с чашкой горячего чая в руках.

— Все хорошо? Как Вика? — спросила я, заметив ее растерянный взгляд.

— Да-да! Она просто чудо! Совсем не капризничала. Мы поиграли немного, я ее прокормила, и она снова уснула.

Я выдохнула чуть громче, чем следовало. Алина же фыркнула в ответ.

— Ты Славу не видела? — спросила Алина, пока я раздевалась.

— Нет.

— Странно, — задумалась подруга, — он буквально минуту назад ушёл. Вернее выбежал.

Я удивлённо посмотрела на подругу.

— Он пришёл полчаса назад, сказал, что ты на звонки не отвечаешь. Потом стоял, высматривал тебя в окно. Мы просто беседовали. Очень серьезно он к тебе… К вам… Настроен. А потом резко пошёл в коридор, ничего не говоря, и убежал.

Я закатила глаза. Наверное, он увидел мой поцелуй с Медведем. Что ж. На одного друга меньше.

Боже, я опять его называю милым прозвищем, а ведь запретила себе. Алекс! Александр! Прикусила язык, хоть это были только мысли.

Я лишь кивнула. Помыла руки, переоделась. И глянула на себя в зеркало: мои глаза полыхали огнём, на щеках горел румянец, то ли от мороза, то ли от поцелуя, губы чуть распухшие. Давно я так не выглядела! Во мне бурлило желание во всех смыслах…

Я брызнула на щёки холодной водой. Стёрла чуть потекшую тушь под глазами и пошла к подруге, предварительно заглянув к дочке, которая сладко спала.

— Показывай, что купила! — улыбнулась подруга.

Я пошла в коридор, взяла все пакеты, кроме одного. Спрятала в шкаф подарок для Алины.

Алина сама нетерпеливо заглянула в пакеты. Первой она достала куклу, которую купил Алекс для Вики.

— Интересно, — задумчиво проговорила подруга.

— Это не я купила, — выпалила я.

— Отец Вике подарок сделал? — спросила Алина, а я изумлённо открыла рот.

— Откуда…

— Интуиция, — заулыбалась Алина, а потом добавила, — да я тоже в окно смотрела вместе со Славой. Видела ваш страстный поцелуй.

Я простонала, закатив глаза.

— Рассказывай, тихушница!

Алина меня не поддерживала в решении скрыть отцовство от Алекса, поэтому я не хотела ей рассказывать о встрече с ним. Но подруга меня застала врасплох, пришлось исповедоваться в мельчайших деталях.

— М-да, — задумчиво произнесла Алина, — да вас тянет друг к другу! И после этого ты все ещё считаешь, что вправе лишать его дочери? Вправе лишать себя счастья?

— Второй дочери, — заметила я, — и он вполне счастлив. А на две семьи жить вообще будет шикарно ему!

Я говорила с обидой в голосе, которую даже не пыталась скрыть.

— Ох, Наташка. Ты ж всегда была такая упрямая. Тебе если что-то в голову въестся, то ничем тебя не переубедить! Только сейчас ты не только свою судьбу решаешь, но и дочки своей! Он имеет право знать, а она имеет право на настоящего отца! Родного!

Я упрямо поджала губы.

— У него своя семья. Жена, дочь. Вот его дочь я не имею права лишать отца точно.

Алина вздохнула. А начала распаковывать подарок Алекса. Сама не знаю для чего, просто снимала обертку, чтобы чем-то занять руки. Вынула куклу, трогая ее мягкие ручки. Очень реалистичная куколка.

— Мир не делиться на чёрное и белое. В нем тысячи, даже миллионы оттенков серого! — пыталась вразумить меня подруга.

— Звучит, как «пятьдесят оттенков серого», с пошлым подтекстом, — пыталась отшутиться я.

Алина замолчала, не оценив мой юмор. А я продолжала вертеть куклу в своих руках.

— Я думаю, ты его любишь, а он тебя. Сейчас вы оба мучаетесь, оттягивая момент, когда друг без друга совсем невмоготу станет.

— Если бы любил… — ответила я с нотками отчаяния в голосе.

Алина помолчала несколько минут, а потом тихо начала говорить:

— Наташа… — позвала меня ласково Алина, — ты же знаешь, как я любила своего мужа? Всем сердцем! Так, что казалось, я без него жить не могу. Я даже согласилась на свободные отношения, наступив себе на горло. Так была от него зависима! Я-то ему верной была, а вот он… не пропускал ни одной юбки, но всегда возвращался ко мне. А я и слово сказать права не имела. Мы же договорились на такой формат отношений. Но даже этим крохам я была рада, хоть и лила слёзы в подушку. Дура, я знаю, не смотри на меня так. Но! Когда я забеременела, все изменилось. Вереница любовниц закончилась. Марат был рядом. Но, к сожалению, я потеряла ребёнка.

Я видела, как погрустнела Алина, но тут же собралась и продолжила:

— Но, знаешь, если бы наш ребёнок родился, ничего бы не изменилось. Возможно, мы поиграли бы в счастливую семью, только он бы все равно встретил свою… женщину. И не удержал бы около меня ни ребёнок его, ни я. Больнее бы было — да! Но я пережила разрыв с ним. Вернулась к жизни. А ты… Мне кажется, ты не даёшь ему шанса сделать правильный выбор. Мне кажется, он бы давно с тобой рядом спал, скажи ты ему правду о Вике.

Я молчала несколько минут.