Строптивая
Шрифт:
— Давай я тебе чай налью. Поговорим, обдумаем. Сейчас нельзя пороть горячку, — говорит нежно, но каждое слово проговаривает твердо.
Повинуюсь ей и замолкаю. Минимум час у меня есть, а что потом? Боже, дай мне сил! Уже сидя на кухне, я прошептала:
— Я боюсь.
— Чего, милая? — ласково спросила Алина, поглаживая меня по рукам.
— Ошибиться. Если он все знал? Как он мог?
— А если не знал? Вдруг случайно так получилось…
— Ой, не верю я в такие случайности! — эмоционально спорю я, — он специально меня в эту клинику отвез, где его жена рожала! Зачем, спрашивается?
— Откуда ты знаешь?
— В окно видела их выписку, — пробормотала я.
— М-да, — только и смогла выговорить Алина.
Алина поставила передо мной чашку чая с мелиссой.
— Слушай, но мы же хоронили ребенка… Девочку… Возможно, умер ребенок, как раз у него и его жены. Я думаю, скорее всего, его жена попросила поменять детей, а твой Алекс не причем. Он не дурак, чтобы подпускать Нику к тебе, если бы все знал!
— Возможно, — прошептала я, и тут же очнулась, — Алина! Ты же видела ее в гробу! Разве они похожи были? Вика и Василиса… Та девочка?
Подруга неуверенно жмет плечами.
— Я не знаю, я же сама рыдала без конца тогда. Впервые я видела ребенка в гробу, не передать словами, какое это ужасное зрелище. Мне скорую хотели вызвать, потому что я в обморок упала… А потом гроб быстро закрыли, я бы не подумала тогда искать сходство. Да и дети новорожденные все немного похожи друг на друга. Вика за три дня поменялась как! Да и тело часто выглядит не так, как…
Она замолчала.
— Ты не говорила… — прошептала я виновато.
— Ты что? Ты в таком состоянии была? Если мне было плохо, то я даже с трудом представляю, какого было тебе… В миллион раз хуже!
Я обняла Алину, ощущая, как переживает за меня она. Сделала глубокий вдох. Сделала несколько глотков абсолютно безвкусного чая.
— Я думаю, что не все у него с женой хорошо, раз притащился с Никой на работу. Может, она ребенком его удержать хотела? А вот то, что именно твоего забрать решила… Может, просто потому что двойня? Не факт, что она знала от кого ребенок. Заплатила поди она кому-то из медперсонала, чтобы детей подменили!
— Слишком много «может», — ответила я, но сердце мое хотело ей верить.
— У меня хорошая интуиция, — искренне улыбнулась Алина, — блин, с работы звонят.
Алина поспешно ответила на звонок, выйдя из комнаты. Я же раздумывала. Бежать сломя голову уже не казалось такой хорошей идей. Но страх потерять снова Нику был сильнее, поэтому я все еще сомневалась. Один звонок отцу. Самолет… и никто никогда не заберет моих девочек.
Алина вернулась через несколько минут.
— Наташ, мне ехать нужно.
Я кивнула в ответ. Мысли мои были далеко.
— Обещаешь, что не наделаешь глупостей? — уточнила Алинка.
— Обещаю! — ответила я, но все еще не приняла окончательное решение.
— Я надеюсь, — вздохнула Алина, — поговори с ним. Если нужно, мы наймем лучших адвокатов, засудим всех причастных, и врачей и жену его, да и его самого, если нужно будет! Разобраться с этим просто необходимо. Никто не имеет право чужих детей менять.
— Сложно, — ответила я, раздумывая о том, что в мире денег правят свои законы, но уверенность в том, что дочки будут со мной, росла.
— Ничего,
мы поборемся. Девочки останутся с тобой законным способом. Бежать ни от кого не нужно будет!Я закивала, как болванчик. Алина ушла, а я все же продолжила собирать чемодан…
В голове крутились тысячи мыслей. Но я четко поняла, что мне нужен план. Иначе ничего не получится. Я встала около детской кроватки, наблюдая, как спят девочки. Улыбалась своим крошкам, обдумывая, как поступить. Время бежит, и если я не приму правильное решение, возможно, потом будет поздно.
Ника морщится, а потом начинает жалобно пищать. Я тут же бережно беру ее на руки, покачиваю, а она, не открывая глаз, начинает губами искать соску. Наверное, проголодалась. На каком-то маниакальном уровне мне захотелось покормить ее самой. Ведь не только я была лишена Ники, но и Ника лишилась мамы! Я оголила грудь, а Ника жадно схватила сосок. Причмокивала долго и так сладко. Так и уснула на моей груди, не выпуская ее изо рта. Пока Ника кушала, я плакала.
— Моя девочка! Прости меня, что мамы не было рядом. Больше я такого не допущу, — прошептала я Нике.
Переложила доченьку обратно в кроватку, я приняла решение. Прошла в коридор и достала спрятанные вещи Василисы.
Ника… Она же Василиса…
Подобрав два одинаковых комбинезончика молочного цвета с чепчиками, на которых были вышиты розочки (вариантов было не так много, девочки уже значительно подросли из того, что я покупала во время беременности), я продолжила собирать чемодан.
Как проснутся, сразу переодену их… А пока мне нужно найти телефон и сделать важный звонок.
***
Слышу стук в дверь. Сердце замирает. Но я не тороплюсь открывать. Ладошки резко вспотели… Не пожалею ли я? Делаю глубокий вдох, считаю до пяти и решительно иду открывать.
Распахиваю дверь, за которой стоит Медведь, стреляющий глазами в меня молнии.
— Почему ты не отвечала, Наташа?! — рычит он.
— Потому что была занята девочками. Не кричи, они спят.
За секунду меняется взгляд Медведя. Кажется, я вижу облегчение. Но нетерпеливо добавляю:
— Но Нику я тебе не отдам! Она моя дочь!
Взгляд Медведя в мгновение превращается в нечто страшное, чернеет, по-моему, он готов убивать. Но я не отвожу взгляд, показывая всем видом, что не отступлюсь!
Глава 34
Алекс
Я не ослышался? Не отдаст мне мою дочь? Что это ещё за бред? Смотрю на неё и думаю, ещё пытаясь себя контролировать, что готов разорвать на части. Сегодня был такой долгий и сложный день, что еще одной ненормальной я просто не выдержку.
— Ещё одна сумасшедшая на мою голову! — делаю глубокий вдох, но кислорода не хватает.
Кто сказал, что воздух нельзя потрогать? Сейчас он казался густым, тягучим и чёрным. Медленно проникал в легкие, не принося облегчения. Вдох-выдох. Что может быть проще, казалось бы. Но нет. Сейчас трудно было дышать, легкие сдавливало.
— Нет! Я не сумасшедшая! — вспылила Наташа сразу же, как до нее дошел смысл моих слов.
— Где она? Где Ника? — рычу я, надвигаясь на неё.
Глупая. Не отступает. Но я же сейчас раздавить могу! Задушу, как букашку. Мысленно молю. Уйди. Прошу!