Структура

–  Полчаса назад.

–  Пьяный был?

Сотников пожал плечами.

–  Я не понял. Вроде не пахло.

–  Ладно, - вздохнул я.
– Дайга, на тебе документы. Отчеты, ответы на запросы комиссии и прочее. Пока мы работаем, нас никто не должен отвлекать.

–  Поняла, - кивнула она.

–  Вот тебе мой телефон, - я передал девушке трубку.
– Если кто-то будет звонить, я в "чистом помещении".

–  Хорошо, - Дайга забрала трубку и положила на свой стол.

–  И хватит жрать!
– Скомандовал я, допивая последний глоток, - давайте все по местам.

Слесарка находилась в самом конце коридора. Подойдя к двери, я постучал и, не дожидаясь разрешения, потянул за ручку.

Федор, невысокий, худой и седой мужичок лет шестидесяти, сидел перед верстаком и, глядя в одну точку, слушал радио. В его правой руке дымилась сигарета, и я, войдя, первым делом нажал на кнопку включения вытяжки. Нам сейчас только не хватало скандалов по поводу курения в помещениях лаборатории.

–  ... западные лидеры надеются, что после смерти Бутина, Россия повернется к Западу лицом. Исполняющий обязанности президента Дмитрий Волков сообщил, что выборы пройдут согласно конституции и демократическим принципам...

–  Здравствуй, дядя Федя, - поздоровался я с Макаровым за руку. Он привстал и несильно сжал мою ладонь, продолжая прислушиваться к новостям. Дело плохо. Я сразу понял, что он уже накатил и если его ничего не сделать, корпуса установки мы сегодня точно не увидим.

Шеф его держал за золотые руки, хотя проблем от Федора всегда хватало. Кроме пьянства немалой сложностью был вопрос с языком. Никто никогда не слышал, чтобы Федор говорил по-латышски. Хотя, понимал он вроде бы неплохо. Нам-то было все равно, но иногда в институт наведывалась комиссия Центра госязыка. На эти дни Федора приходилось отправлять в отгулы, и всяческая слесарная работа в лаборатории останавливалась.

Из работников лаборатории языковая напряженность у Федора складывалась только с Анцисом - тот приехал в Ригу из курземской глубинки и русского почти не знал. Пару раз покойный шеф специально заставлял их работать вместе, видимо с целью побуждения в изучении языков. Без слез на это смотреть было нельзя. В ход шла жуткая мешанина русско-латышских и международных слов, сдобренных матом, которым, кстати, оба владели великолепно. После такого Федя обычно уходил в запой, а Каулиньш неделю ходил на работу с приколотой к лацкану красно-бело-красной ленточкой. Устроив пару раз это шоу, шеф прекратил подобные эксперименты.

–  Брось ты эти новости слушать, - начал я разговор, пытаясь прощупать Федино настроение.

–  Привет, Петя, - почему-то вздохнул он.
– Писец настал России.

–  С чего бы?
– Усмехнулся я.

–  Этот "лунтик" Волков просрет все, что Бутин создал, вот увидишь.

Вот значит, какая у нас печаль сегодня. Ну ладно.

–  Грош цена всем этим достижениям, если их сможет спустить в унитаз один единственный неудачный президент, - высказал я ему свое мнение.
– Посмотри на Штаты. Какой бы президент ими не управлял, они все равно ставят весь мир в позу пьющего оленя.

–  В логике тебе не откажешь, - снова вздохнул он.
– Давай помянем шефа.

Достав откуда-то два стакана и начатую бутылку водки, он налил каждый на треть и поставил один передо мной. Сев к верстаку на свободную табуретку, я отодвинул стакан в сторону и посмотрел Макарову в глаза.

–  Дядя Федя, послушай меня внимательно, - внятно произнес я.
– Меня в пятницу поймал директор и сказал, что наш проект закрывают. Понимаешь, что это значит?

Федор третий раз вздохнул и опустил голову.

–  Зарплаты не будет.

–  Вот-вот, - кивнул я.
– У нас есть единственный шанс. Надо доказать, что мы правы - создать генератор D-поля. Причем срочно, пока решение не вынесено. Если мы сейчас начнем пить горькую, то завтра пойдем бутылки собирать. Понимаешь?

–  Понимаю, - очередной раз вздохнул он.

–  Я тебя в отпуск отпущу. Как только сделаем. На целый месяц. Но чтоб ни капли пока. Договорились?

–  Сколько у нас времени?

–  До конца недели. Сразу после праздников заседание комиссии, будет выноситься решение.

Макаров помолчал некоторое время, потом хекнул недовольно, аккуратно слил оба стакана обратно в бутылку, закрыл ее и поставил под верстак. Забирать ее с собой не было смысла, у Феди наверняка нашлась бы еще заначка. Как только я выйду из слесарки, он, конечно, выпьет. Но после разговора был шанс, что работу все ж сделает.

–  Я понял тебя, командир, - кивнул он.
– Что надо в первую очередь?

Ему три года до пенсии, подумал я. Если я его выгоню, сопьется совсем. А здесь мне придется мучиться с ним все это время. Как быть?

–  В первую очередь нужна защита. И нужна она через час. А до вечера надо сделать корпус D-камеры.

–  Сделаю, - кивнул он.
– Да, в принципе, все готово, только по мелочи осталось доделать кое-где.

–  Вот и доделай их. Я жду тебя в "чистой", - поднялся я.

–  ... по мнению лидера национального объединения, террористические акты в Риге и Даугавпилсе могли организовать пророссийски настроенные элементы...
– продолжило радио.

Проходя мимо приемника, я выдернул из сети вилку питания.

–  Можно я у тебя радио возьму?
– Спросил я его, забирая бумбокс, который уже пару лет безвылазно стоял в слесарке.
– Хочу проверить, как D-поле влияет на радиоизлучение.

–  Хм, - Федор, мягко говоря, был слегка ошарашен моей наглостью. Но я знал, что делал. Две горячие политические темы, которые постоянно мусолили журналисты, обязательно увеличат количество спиртного, которое будет принято Федором, едва я выйду за дверь.
– Бери, раз надо.

Хорошо, что он в интернете не сидит, подумал я, выходя из слесарки и двинувшись к чистому помещению. Электронный замок мигнул зеленым глазом. С силой толкнув дверь, я зашел внутрь. Чтобы избавиться от пыли, здесь поддерживалась избыточное давление. Сняв туфли и свитер, я перелез в специальный халат, надел стоящие здесь тапки и одноразовую шапочку.

Каркас генератора стоял на большом столе, посередине чистого помещения. Внешне он представлял собой пустотелый бериллиевый шар, в котором было проделано несколько отверстий. Переодеваясь, сквозь стеклянную дверь я видел, как Данила с Анцисом прикручивают к нему небольшой столик, на котором были укреплены несколько лазеров. Застегнув халат, я нацепил маску и через шлюз прошел внутрь помещения.

–  У моей знакомой дочка погибла, - говорил Анцис глухим, из-за маски, голосом.
– Двадцать два года девчонке. Собралась в Кулдыгу к родителям, приехала на автовокзал, и в этот момент взорвался поезд. Ее горящим бензином и накрыло...