Структура

–  Жесть какая-то, - ответил Данила, закрепляя на столике бимсплитер.
– Даже не представляю, кому понадобилось здесь такое творить.

–  Пророссийски настроенным элементам, конечно, - невесело усмехнулся я, усаживаясь за компьютер.
– Отражатель поставили?

–  Да, - ответил Данила.

–  Вот ты смеешься, а ведь действительно есть те, кто хотел бы присоединить Латвию к России, - глухо пробурчал Анцис.
– Разве не так?

–  Может и есть, - не стал спорить я, регулируя с клавиатуры движение отражателя.
– Только терактами никого ни к кому присоединить нельзя. А ты, кстати, не задумывался, почему такие люди есть?

–  Почему?
– спросил Анцис, включая настроечный лазер.

–  Вот ты представь, - я ввел параметры мощности.
– Ты родился здесь, живешь ты в стране, говоришь на своем языке. Вдруг меняется власть, и та часть страны, где ты жил, объявляет о независимости. Но это полбеды.

Анцис поднял на меня взгляд, ожидая продолжения.

–  Тебе вокруг все говорят, что ты оккупант. Что язык, на котором ты говоришь с детства -- чужой. Тебя лишают гражданства и штрафуют за неиспользование языка, который тебе никогда не был нужен, потому что на нем в твоем окружении раньше никто не говорил.
– - Я настроил параметры D-поля, вытащив из лабораторной сети нужный файл. Анцис запыхтел, прикручивая крышку отражателя.
– - Как ты считаешь, это твоя страна? Будешь ли ты патриотом такой страны?

–  Но ведь была оккупация!
– Убедительно произнес Каулиньш, подсоединяя провода управления к приводу.

–  А человеку насрать, была она или нет, - ответил я, включая поиск устройств.
– Он персонально никому ничего плохого не делал и никого не оккупировал. Он просто жил в тех условиях, в которые его судьба поставила. Даня, включи зеленый лазер, пожалуйста, - отвлекся я.
– Понимаешь, Анчи, получается, что он несет ответственность и лишения за то, чего не делал. А это - несправедливость.

–  Но ведь он может выучить язык, стать гражданином, интегрироваться в латышское общество - это ведь не так сложно...

–  Может, - кивнул я, настраивая параметры привода.
– Многие так и сделали. Но с ними поступили несправедливо, вот в чем дело. А несправедливость - это такая штука, которая никогда не забывается. И не прощается.

–  И теперь надо взрывать поезда?
– хмыкнув, спросил он.

–  Ну, это еще большой вопрос, кто их взрывал, - я включил программу тестирования.
– Я хочу сказать, что те, кто у власти за тридцать пять лет независимости умудрились создать условия, в которых тридцать процентов населения чувствуют, что с ними поступили несправедливо. Это очень плохо, Анчи. Для нас всех.

–  Но ведь это латышская земля. Значит, надо смириться и уважать такой порядок, - высказался он, включая в сеть систему обогрева.

–  А они родились в русской семье, с рождения говорили по-русски, для них она русская, с чем они должны мириться?
– Парировал я, включая второй тест.

–  Неужели так сложно интегрироваться? Почему?

–  Примерно потому, почему ты не разговариваешь по-русски с Федей, - усмехнулся я.
– Анчи, вот чего ты русский не учишь? Давай интегрироваться взаимно!

–  Не так уж это и просто, выучить ваш русский, - буркнул он.

–  Вот, - поднял я палец, затянутый в резиновую перчатку.
– И им не просто.

За стеклянными дверями появился Федор с большой блестящей сферой.

–  Вспомни его, он и появится, - хмыкнул Анцис.

–  Даня, забери у него деталь, - попросил я.
– Незачем ему переодеваться, время терять, пусть идет корпус собирать. Сегодня хочу попробовать снять хоть какие-то параметры поля.

Сотников кивнул и двинулся к двери.

– Глава четвертая. Неожиданности.

Как хорошо, что меня никто не дергает, подумал я, когда на часах загорелись цифры 23.00. Полгода назад Ольга просто оборвала бы мне телефон. А сейчас - тишина. Усталости я не чувствовал, напротив меня пёрло. Ребята ушли еще два часа назад, а я все никак не мог откалибровать собранный агрегат. При включении рентгеновского лазера, возникали какие-то странные искажения, а откуда они берутся, я не понимал. Вроде бы все работало, при запуске D- контура кривая уверенно ползла вверх, что в принципе говорило - D-поле существует. Вот только его параметры отличались от расчетных на такую величину, что речь могла идти о принципиальной ошибке.

Двадцать пятый раз я обошел генератор по кругу. Метровый шар с окошками и сотнями подключенных к нему проводов тихонько потрескивал, остывая. Геометрия внутренней камеры было рассчитана до миллиметра, и с ней, насколько я видел, было все в порядке - перед откачкой воздуха я сам промерил все размеры и ввел их в программу. Почему же кривая упорно показывала, будто внутри появилось какое-то постороннее тело? А ну-ка...

Подойдя к компьютеру, я включил пространственный модулятор и ввел параметры, которые мне выдавал эксперимент. Пускай нарисует, какая там расчетная геометрия?

Комп думал несколько минут, потом открыл графическое окно и выдал трехмерное изображение внутренней камеры. Ну вот, так и должно быть... Стоп! А это что такое???

В самом низу, там, где, по чертежам, должна была быть ровная поверхность основания, возникло пространственное изображение отвертки. Красиво так нарисована, ручка с пупырышками, крест на конце. Блииин, физик, твою мать... Неужели внутри отвертку забыл?

Повернувшись к генератору, я замер - в голове начало зарождаться некое интуитивное понимание, что тут не все так просто. Дело было не только в отвертке... А вакуум, который вдруг исчезал при включении D-матрицы?

–  Да вот же она!
– Пробормотал я, уставившись на отвертку, лежащую рядом с основанием, на котором покоился корпус генератора. Ничего не понимаю!!! Отвертка такая у нас одна, не может быть второй внутри.

Подойдя к вакуумному крану, я его открыл, запустив воздух внутрь камеры, и спустя минуту, щелкнул тумблером привода. Заскрипел двигатель, бериллиевый шар медленно стал подниматься вверх. Не выдержав ожидания, я опустился на корточки и уставился внутрь.

Твою мать!

Прямо на полированном основании, рядом с блоком D-матрицы, лежала отвертка.

Поднеся к ней дозиметр, который показал вполне себе нормальный фон, я взял инструмент в руки и пораженно уставился на нее. Потом протянул руку и взял со стола вторую отвертку. Сказать, что они похожи - не сказать ничего! На вид они были полностью идентичны! Маленький скол пластмассовой ручки, царапины на торце, словно кто-то колотил по ней молотком... Блин, игра "найди десять отличий"... Да тут ни одного нет!

Что же это получается?..

Я вдруг почувствовал, что уже давно хочу в туалет. Выскочив за дверь, снял с себя халат и, как был босиком, рванул к туалету. Сделав свои дела, вернулся в лабораторию, зашел в кабинет и щелкнул тумблером чайника, сел на стул, схватил лист бумаги и принялся считать...