Студёная любовь

В коридоре ждали двое стражей. Заметив меня, оба склонили головы, свет боковых ламп окрасил их светлые костюмы голубизной, будто вояки вышли из океана. На их поясах висело оружие, спрятанное в ножны, на манжетах заготовленные ледяные мини-стрелы. Королевские воины всегда готовы к бою, но меня покоробило: не на войну лечу, всего-то в академию на танцы. Да, волшебники в Агосе встречаются сильные, но я – архимаг и способен себя защитить, а на балу еще и строгий запрет использовать чары. Да и без запрета среди студентов скопище невинных дев, управляющих стихиями, слабаков лекарей, что ранить никого не сумеют, и артефакторов-хлыщей. Конечно, есть в академии факультеты элитных боевиков, но те не посмеют на ин-тэ руку поднять, потому что за подобное преступление казнь последует немедленно. Хотя это все наивно, ведь гости прибудут тоже разные, многие очень сильные.

Но я никого не боюсь, потому не удержался:

– Для чего такой пафос и вооружение? Мы же летим на бал, к прекрасным девам, а не к монстрам.

Киран, из моей личной охраны, сверкнул единственным глазом, второй прятался под черной повязкой, тихо прыснул, но тут же выпрямился, поправил оружие и спрятал улыбку.

Постукивая дорогими каблуками по белому камню, я прошел мимо вояк, и мое наряженное отражение потянулось-размножилось в коридоре зеркал. Праздничный костюм с вышивкой на груди, воротнике и манжетах мягко переливался, широкие погоны из акрита, что особенно сверкали при свете люмитов, определяли статус ин-тэ. Защитные руны я сегодня не брал. Хватит и маминого оберега. Что страшного может случиться в стенах учебного заведения, где все разомлеют от одного моего появления? Да и стражи будут по пятам следовать.

Зеркала резко закончились, и широкие ступени вывели меня к открытым двойным дверям. Стражи на входе низко поклонились, а я бодро спустился во двор замка, где в снежной дымке на фоне открытого портала в академию сверкала волшебная колесница, хотя сейчас она была в режиме саней. Огромных, как паровой поезд Этансы. Лыжи – лезвия, метр в ширину и с десяток в длину, впереди закрученные завитушки и болтающиеся колокольчики. Искрят, звенят и рассыпают вокруг стихийную кританскую магию.

Големы-лошади били копытами, взбивая лед в крошку, их глаза светились синим огнем. Они готовы в путь. Неблизкий. Академия находится в нескольких сотнях миль от столицы. Дедушка хотел перенести ее, но освященные Нэйшей стены трогать не решился, а без них учебный процесс невозможен. Оставил, как есть, в Агосе. Издавна считается, что сама богиня тренировала первых энтарских магов в этих местах. Доказательств не осталось, но легенду чтили и уважали, а еще боялись очернить память той, что дала всем кританцам жизнь и многих наделила магией синего цвета.

Орин, возница, – высокий, длинноносый, с тугим хвостом на затылке, увидев меня, нажал на активирующий экран. Дверь салона распахнулась, и я мягко запрыгнул внутрь.

Вояки исчезли из вида: один займет место около возницы, второй поедет позади.

– Синар! – Эври подбежал как раз тогда, когда я пристегивал ремни безопасности. Брат заглянул в окно и, запыхавшись, быстро проговорил: – Ты… главное… не упусти невесту. – Красные пятна расплылись по его бледным щекам, темные волосы, спутавшись, упали на глаза.

– Пф… – я откинулся на мягкую спинку и отмахнулся от младшего, как от надоедливой мухи. – Отдыхай, с предателями не разговариваю. И в советах не нуждаюсь.

– Да не сдавали мы тебя! – он откинул длинную челку назад и стер пальцами выступивший на лбу пот. Явно бежал. – Вы с пигалицей так шумели, что почти все жители крепости видели пьяный поход.

– Ночью, ага, так и поверил. Ябеды.

Брат широко заулыбался, перевел указательный жест в мою сторону и встряхнул волосами, что слипшимися от влаги прядями едва прикрывали уши, а потом загадочно прошептал, сверкая янтарем радужек:

– Невесту не упусти! Это важно, Синар. – Его глаза забегали, а тонкие губы дрогнули.

– Да понял я. Иначе папка вытолкает из родного дома взашей. И по попе надает. Страшно-то как…

– Не только. – Эври вдруг затравленно обернулся, словно боялся, что кто-то услышит.

Машина завибрировала, вздрогнула, брат отступил подальше от лезвий.

– А что еще? – я подался к окну.

Колесница мягко сдвинулась и, плавно поднявшись в воздух, стремительно набрала ход в направлении открытой магической арки, настроенной по нужным координатам. От нее снег на площади потемнел, набрал красноты.

Брат кусал губы, словно сомневался, стоит ли говорить что-то еще. Замок медленно уходил в сторону, и Эври вместе с ним.

– Узнаешь, когда придет время! – закричал он, когда мы влетели в дрожащее зеркало портала.

Глава 3

Любава

Сегодня все изменилось.

Холодный, чужой мир, где среди диких лесов и приземистых домиков Агоса возвышается кристально-белое здание магической академии, стал моим домом на долгие годы. После Новогодья пройти еще один семестр, а дальше… Не знаю, что дальше.

Мой опекун, Патроун ис-тэ Орисс – ректор академии, будущее не пророчил, потому что у него таких – заблудших иномирцев, как я, – десятки. Да, у нас особый статус и отличается учебный курс, но на Энтаре мы все равно – чужие – и высокие посты или какие-то привилегии нам не светят. Этот бал – надежда получше устроиться, но я и здесь остаюсь в стороне.

Многие из наших мечтали после выпуска работать в школах Криты, а ведь могут и в Иман попасть по распределению. И вовсе не учителями. Хорошо, если назначат местным лекарем, слугой или архивариусом. Большинство попаданок и попаданцев со слабым потенциалом после академии оказываются на улице и вынуждены продавать свое тело и магию… хотя об этом вслух говорить не принято.

Мы здесь никто. Странные путешественники по мирам. Не выбрасывают, только потому что магия слишком ценна. На Энтаре много одаренных, но большинство из них – это гордецы-стихийники, слабые целители и довольно приземленные бытовики. А здесь больше всего ценятся боевые профессии, хотя в мире последние лет двадцать нет никаких беспокойств или расприй, насколько я изучила историю мира. Но опасностей для магов хватает и без этого. Чего стоит ужасная болезнь – чернота, что повреждает эссаху и косит магов без оглядки на возраст и положение. Весь Энтар последнее десятилетие в полной готовности встретиться лицом к лицу с настоящей эпидемией. Поэтому маги, любые, так ценны в этом мире.

Я готова к любому исходу после выпуска из академии. Особых желаний у меня нет, рвения выслужиться – тоже, а моя магия довольно специфическая и не до конца раскрытая. Да и ее использовать – только себе вредить и другим угрожать, это мы уже с Патроуном проверили, потому я в отборе и не участвую.

Для меня ис-тэ Орисс почти отец, я подчинюсь его воле в любом случае. Даже если после выпуска придется уехать за тысячи миль от Агоса торговать на кританском рынке зачарованными амулетами или собирать травы в диких лесах для иманских лекарей. Вряд ли мне светит что-то получше, хотя ректор и обещал похлопотать.

Другое дело – доживу ли до распределения.

Но сейчас я хочу лишь одного – чтобы этот шумный день поскорее закончился. Я не люблю скопления людей, более того, боюсь их.

Патроун знал, что мне в обществе сложно, понимал причины лучше других учителей, не требовал большего и всегда выручал, если не справлялась. Общаться я не люблю, ни с кем не дружу, скована и холодна со всеми, потому что не знаю, кто я и что мне нравится. Или что я ненавижу.

Ис-тэ так и не смог разобраться, какого типа магия в моей эссахе, под градации Энтара она не подтягивалась, но была сверхмощной, сильнее, чем он ожидал, поэтому меня строго контролировали мастера академии и вели с самого первого дня обучения. Из какого мира я сюда попала, так и не получилось выяснить. Я ничего не помнила. Лет в пятнадцать, когда меня на улице, обнаженную и израненную, подобрали столичные уличные и отвели в приют, я уже была чистой книгой, без прошлого и родных. Из приюта через несколько лет Патроун ис-тэ забрал меня к себе, где я прожила несколько лет, а после отправил учиться в академию. Характер моей магии слишком отличался от местных, а все попаданцы шли по королевской программе, в нее я и попала.