Студент

– Так чего ты с иностранцем ходишь?
– повторил вопрос старший.

– Да он пришел к нам в общежитие, знакомую искал.

– Что за знакомая? Как фамилия?
– оживился старший товарищ.

– Да откуда ж я знаю? Это мне вахтерша сказала, что он какую-то девушку ищет. А я как раз выходил, собирался в Петергоф ехать, а он стоял у общежития и не знал, куда идти. В общежитие дорогу нашел, а обратно заблудился.

Я плел что-то несуразное и чувствовал себя полным идиотом. Я давно заметил, что, попадая в определенный круг людей, ты невольно принимаешь их культуру поведения, иначе тебя не поймут и, в лучшем случае, отвергнут как чужака, в худшем, могут и морду набить: "а ты не умничай". Так что с дураками очень быстро становишься сам дураком. Поэтому, как бы цинично это не звучало, я стараюсь, как говорят ученые люди, "абстрагироваться" от сомнительных сообществ и не связываться с теми, кто далек от моего представления и восприятия жизни, а общаться с теми, кто мне близок по духу и разделяет мои взгляды.

А еще меня пугает всякое сборище людей, будь то футбольные фанаты или толпа на рок-концертах, впрочем, как и мирное собрание, объединенное какой-то общей идеей. Хотя мирной толпа не бывает, она всегда агрессивна.

– Так чего ты с ним ходишь?
– повторил старший.

– Да я хотел показать гостю героический город Ленинград, и потом, я же на ИнЯзе учусь, так что для меня это лишняя языковая практика. Я ему рассказываю, как народ отстоял город Ленина от фашистской оккупации.

– Я ж говорю, наш человек, - обрадовался мой ровесник

– Ладно, продолжай свою экскурсию, - разрешил старший.
– И вот еще что, узнай, к кому приходил твой иностранец.

Я молча пожал плечами, но не преминул заметить:

– Кстати, немец хоть и из ФРГ, но рабочий и социалист.

Рабочий-социалист смиренно ждал меня у стенки, куда придвинулся, чтобы не мешать движению многочисленных покупателей. Увидев меня целого и невредимого, Курт обрадовался, будто не чаял и увидеть меня, но заметив смущение на моем лице, сказал:

– Es ist ihre Sicherheitsdienst? Mach dir keine sorgen. Wir haben auch so ein .

Курт с моей помощью накупил деревянных крашеных ложек, матрешек, маленьких шкатулок, еще какой-то мелочи, потом объявил, что его на Невском проспекте в пивном баре недалеко от метро Маяковская ждут товарищи, и он должен там быть через сорок минут. Время приближалось к обеду, и я было хотел раскланяться с Куртом, но он ни в какую не захотел отпускать меня, уговорив пойти вместе в пивной бар, чтобы познакомить с другими немцами из их туристической группы.

В баре нас шумно встретили два толстых немца. Может быть, они были ненамного больше упитанного, но спортивного Курта, но их пивные животы придавали им тяжеловесную массивность. Я отметил их пунцовый цвет лиц и понял, что это не без основания, потому что стол, за которым они сидели, был заставлен пустыми и полными кружками пива.

Представляя меня, Курт с жаром расточал в мой адрес похвалы. Немцы кивали головами и приговаривали: "Gut, gut". Одного немца звали Пауль, другого Гельмут.

Они заказали пива и сосиски с капустой и зеленым горошком для Курта и для меня. Пить пиво я не любил, но пригубил, чтобы не обижать немцев, зато с удовольствием съел порцию сосисок и пару бутербродов с сыром.

В разговоре немцы все упирали на то, что они рабочие и "Wie ist es bei euch?.. Sozialisten ".

Я тоже улыбался, кивал головой и соглашался: "Gut, gut". Но не верил. Глаза немцев были пьяные и лукавые.

– Wie m"ogen sie Leningrad ?
– из вежливости спросил я немцев.

– Gut, gut, - закивали немцы.

Но неожиданно Гельмут сказал:

– Жаль только, что вы в блокаду уморили голодом целый миллион ни в чем не повинных людей.

– Мы уморили?
– возмутился я.

– Вам нужно было сдать город немецким войскам. Это спасло бы сотни тысяч ваших людей, а вы предпочли сражаться за бесполезный клочок земли, принеся в жертву мирных жителей.

– Ja, ja, - согласился Пауль.

– Все не так, - сказал я.
– Вы ничего не поняли. Во-первых, Ленинград - это не бесполезный клочок земли. Это для нас святыня и символ для всей страны. Во-вторых, в Ленинграде находились оборонные предприятия, выпускающие танки и другую военную технику, и он оставался важной частью всей системы обороны. Но главное в том, что, если бы наши войска сдали город, судьба жителей стала бы еще страшнее.

– Жителей можно было бы эвакуировать, - упрямо возразил Гельмут.
– Но раз не эвакуировали, гуманно было бы Ленинград сдать.

– Может быть, нам нужно было и Москву сдать?
– ехидно спросил я.

– Если бы не морозы, немецкие войска Москву сами бы взяли... И тогда большевикам пришел бы конец.

Гельмута, видно, задевало поражение Германии, это сидело в его подсознании, и он искал хоть какое-то оправдание своим воинственным соотечественникам.

– Морозы здесь не причем или причем не в той степени, чтобы говорить о поражении из-за них. Но, если бы даже Москву взяли, то это бы не стало для нас концом, потому что наша страна огромна и ее потенциал не сравнить с потенциалом Германии, даже вместе со всей завоеванной ею Европой. У нас правительство эвакуировалось бы за Урал, где была сконцентрирована вся военная промышленность. Не прошло бы и несколько месяцев, как фашистов выбили бы из Москвы. А исход войны был бы тот же: Гитлер "kaput". Кстати, Наполеон тоже брал Москву, а потом бежал, потеряв почти всю армию. Вы не учли духа русского народа.

Спорить с фанатами идеи всегда бессмысленно, потому что доказать им ты ничего не сможешь, а обращать в свою веру муторно и накладно. Но этот случай был особый. Не мог же я согласиться с абсурдным мнением профашистского немца, которое я считал заблуждением, и должен был высказать общую для русского и неоспоримую для истории точку зрения.

– Жителей можно было бы эвакуировать, - гнул свое Гельмут.

– Что могли, то сделали, - объяснил я, хотя всех обстоятельств, в которых оказались ленинградцы не знал.
– Большая часть сами не захотели эвакуироваться.

Курт во время нашего спора все пытался остановить Гельмута и перевести разговор на другую тему, и видно было, что ему неприятен спор, затеянный его товарищем, и он чувствовал себя неловко. А Пауль пил пиво и, похоже, ему доставляли удовольствие выпады Гельмута против русских, потому что он с удовольствием как попугай повторял неизменное: "Gut, gut".

Этот неприятный и в какой-то степени провокационный разговор как-то сам собой прекратился, немцы стали заказывать еще пиво, а я сослался на дела, достал деньги, чтобы расплатиться за сосиски и бутерброды, но немцы, включая Гельмута, изобразили обиду, стали мне делать комплименты по поводу знания языков, а Гельмут даже, как бы в извинение, сказал:

– Es ist gut, wenn eine Junge ein Patriot seines Landes ist .

Я поблагодарил, попрощался и ушел. Курт попросил передать привет Вале Косовой, сказать, как он хотел её увидеть и как сожалеет, что не застал, оставил свой адрес в Мюнхене и проводил меня до выхода.

Глава 10

Саша Виноградов и Боря Ваткин. Странная дружба. Мариинский оперный театр. Прослушивание. Меня и Сашу берут в массовку. Артисты миманса. Внутреннее убранство театра. Суеверия оперных и балетных. Закулисная жизнь.