Стукач и его палачи
Шрифт:
– Когда это было?
– Где-то в конце февраля, может быть вначале или середине марта. Ещё снег кое-где лежал. И мороз был градусов 5-10.
– Дальше?
– Пошёл я осматривать выкопанные могилы, что делались с запасом. Потом разбудил копателей могил и отругал за то, что одну из могил слишком мелко выкопали. Ну, они и подкопали её ещё на полметра. Конечно, возмущались: зачем такая глубокая? Ответил, что так нужно. Ну, а потом, я им обратно предложил идти досыпать. Дал ещё бутылку, которую привез этот следак. Потом уже со следаком подъехали на машине к яме и сбросили туда этот свёрток. А потом сверху присыпали
– Чокались?
– Так ведь по христианскому обычаю…
– По христианскому обычаю, Батон, тайком и ночью не хоронят.
– Скажи, машина какого цвета была?
– Темно было.
– Ты же фонариком светил?
– Вот при свете фонарика, вроде, как красная. То ли близко к этому.
– А потом следак на этой машине ещё приезжал?
– Был однажды, вскоре после этого случая?
– На этот раз, какая причина была?
– Сухой сказал, что в аварию хороший знакомый попал, нужно помочь. Я и помог.
– Ты специалист по автотранспорту?
– Самоучка. Но дело знаю.
– У вас там мастерская?
– Что-то в этом роде. Но не в смысле чего-то постоянного. Если знакомые попросят…
– Знакомые Сухого?
– Мои тоже.
– Часто просят?
– Когда как.
– И что же в автомобиле следака пострадало?
– Бампер, крыло, и обрешётка радиатора.
– Ну, что же? То, о чём тебя спрашивали, ты рассказал, правда, каждый раз с напоминаниями. Слово я своё сдерживаю: тебя отпускаю.
– А что я скажу Сухому?
– Так и скажешь: сельская милиция вышла на тех, что мясо привозили. Эти уроды и дали полную раскладку и тебя вложили по полной. Конечно, Сухой спросит: фигурирует ли в показаниях мясников его фамилия? Скажешь, что, при допросе тебя, Сухим никто не интересовался. А о следаке - ни слова. Не было у нас такого разговора. Проговоришься, сам знаешь, что с тобой Сухой сделает.
– Так я могу идти?
– спросил Батон, облегчённо вздохнув.
– Можешь. Если вспомнишь одну маленькую деталь.
– Я вроде всё рассказал.
– В том то и дело, что «вроде».
Пархоменко хитро сощурил глаза, решил перейти к экспромту. Интуиция и опыт подсказывали ему, что с этого Батона ещё что-то можно выудить представляющее оперативный интерес.
– В сторожке, сколько времени, работаешь?
– Да, считай, три года в ноябре будет.
– И что за эти три года контингент работников не менялся?
Батон задумался.
Григорий Маркович понял: попал в болевую точку. Он ещё не предполагал, какой козырный расклад он получит. Поэтому терпеливо ждал, когда Батон созреет для ответа.
– Ну, один скопытился. От передозы...
– А другие?- напомнил капитан. Он умышленно сказал «другие» потому, что не знал, сколько на самом деле человек покинуло эту контору. Скажет «другой», Батон и будет говорить об одном. Хотя их может быть несколько.
– Что молчишь? Хочешь сказать, что бойцы ушли, и их потерю никто из вас не заметил.
– Ну, Сват, долгое время ошивался.
– Когда потерялся? В связи с чем?
Батон почесал затылок.
–
Да!- вздохнул он, - не думал, что о нашей жизни у вас такие подробности.– Так я же тебя предупреждал, что знаем много. Так что нужно вспоминать.
– Да я, честно говоря, уже и забыл о нём. Полтора года как он от нас свинтил.
– О том, что он свинтил, я без тебя знаю, - сочинил Пархоменко. На самом деле он ничего не знал об этом эпизоде.
– Сухой наказал Свату сваливать подальше,- выдавил Батон. – У какой-то «Королевы бензоколонки» якобы сильно наследил.
– И куда же Сват свалил?
– Во Владивосток.
– Это он тебе доложил?
– Со мной он не корешил. В основном какие-то дела у него были с Сухим.
– Откуда у тебя сведения о местонахождении Свата?
– Три недели назад звонил по сотовому телефону Сухому. Тот его спросил о жизни во Владике. А, потом он, видимо, что-то спросил у Сухого. Тот ответил, что пока тихо.
– И это всё?- впился Пархоменко в глаза Батона, давая понять, что ему известно гораздо больше того, что сказано. – Мы же с тобой определились, что информация у меня о вашей деятельности обширнейшая. Так, что роди?
Батон наморщил лоб.
– Чего лоб морщишь? Знаешь ведь, что не все из вашего, так сказать, личного состава названы. Не юли!
– Если вы имеете в виду Кузнечика, так он очень редко у нас бывает.
– Чего же так?
– Лоб Батона снова покрылся потом.
– Безопаснее руководить со стороны, так, Батон?
– Что тут скажешь? Вы всё знаете.
– И где же сейчас Кузнечик?
– У эскулапа отлёживается.
– А-я-яй! Что с ним?
«И это знает»,- подумал Батон. – Подстрелили.
– Знаю, что подстрелили,- снова сочинил Пархоменко. Только ведь вот незадача: ты узнаёшь об этом раньше меня, но молчишь, а словечко за тебя перед прокурором меня замолвить просишь. И в какое положение ты меня ставишь? Горю желанием услышать от тебя эту драматическую историю. Хочу проверить, насколько она соответствует той информации, что нами получена. И насколько ты откровенен.
– Кузнечик в таёжном посёлке предпринимателя на счётчик поставил. А тот заупрямился. Кузнечик со злости и шарахнул из ружья. Только промазал. А предприниматель стрелок – нечета Кузнечику. Теперь отлёживается.
– Кто?
– Кузнечик.
– Слушай меня внимательно, Батон! Пархоменко снова перешёл на экспромт.
– Похоже, что ты до сих пор не представляешь, во что ты вляпался. Вами занимается уголовный розыск, налоговая полиция, ФСБ, прокуратура и служба собственной безопасности милиции, а также ОБЭП. С твоим неполным средним образованием, с твоими жизненными университетами нет никаких шансов обвести вокруг пальца этих профессионалов. Понимаешь это?
Пот предательски снова заблестел на лбу у Батона.
– Понимаю,- выдавил он.
– А, если понимаешь, нужно давать полную раскладку.
– О чём?- непонимающе спросил он.
Капитан на этот раз понял, что Батон действительно не может понять, что от него хотят. Пархоменко решил ему помочь.
– Постоянное место жительства Кузнечика?
– В городе Белово.
– Зачем тогда он попёрся в эту таёжную глушь?
– А-а! – обрадовался Батон,- так он же в этих местах в лагере сидел. И там с этим эскулапом познакомился.