Стукач

Сначала все шло спокойно. В кулуарах шушукались, что конференцию проплатила Москва. Или не Москва — а наоборот Израиль…

В общем всё было пристойно. После торжественной части в буфете подавали — вино, пиво, бутерброды с красной икрой.

Потом вскипели страсти. В обычном русском духе. Русский человек остаётся таковым, даже если у него в кармане немецкий паспорт.

Кто -то рассказал о том, что у Робы вышли мемуары о том, как его под дулом пистолета вербовали в сексоты, а он рвал на груди тельняшку и кричал «Сукой буду, стучать не стану».

Я, как отставной комбат, после своих законных наркомовских ста грамм, принимаю решение идти в рукопашную. Иду за трибуну и кричу Гайгеру:

– Почему Роба, после того как ты отказался давать подписку о сотрудничестве с органами, да ещё и в такой категоричной форме, никто не стал тормозить твоё продвижение по службе?

Нет! Вопреки логике тебе при этом удалось совершить просто головокружительную карьеру от несознательного студента-отказника до обладателя трех дипломов о высшем образовании! Обладателя ученой степени доктора филологических наук! До звания профессора! До должности заведующего кафедрой Университета!

Почему, органы, благодушно смотрели на то, как делает карьеру человек, отказавшийся помогать Родине, почему не остановили твою карьеру?

Тот же Академик Сахаров – многократный лауреат государственных и ленинских премий, герой социалистического труда, кстати, не немец, за свой гордый норов, например, был выслан из столицы и томился в 80-е годы в ссылке под круглосуточным надзором органов в городе Горьком.

Тебя же на несколько лет отправляют на преподавательскую работу в Берлинский университет имени Гумбольдта.

И это в те времена, когда немец, будь он хоть семи пядей во лбу и трижды орденоносец, не мог по туристической путевке поехать даже в Монголию? За что же и почему немец Гайгер, тебе так повезло?

Зал наполнился тишиной. Все приглашённые впали в ступор. Говорят, что кто- то даже потерял сознание…

Самое удивительное, что профессор даже не оправдывался. Просто хватался за сердце и бегал по залу.

Я откланялся и поехал домой пить водку. О чём мне ещё говорить с этой мразью?

Завершил Приб свой монолог горько, словно подводя итог:

– Ничего-ооооо! Я покажу ещё этой блядине сражение под Прохоровкой!

Я спросил, - «Ну и как? После такого разоблачения он случайно не отравился уксусной кислотой, как гимназистка»?

Комбат усмехнулся.

– Не дождётесь! До окончания конференции он ходил грустный. Пытался на меня жаловаться, а потом сразу же уехал, забился в какую то щель, отмолчался и снова вылез, когда всё уже затихло.

* * *

Почти одновременно мне прислал письмо Коля Иванов. Это был

широкоплечий, уверенный в себе мужчина средних лет, то есть примерно моего возраста. Лицо человека, привыкшего отдавать команды. Крепкий лоб, внимательные глаза, золотые коронки.

Обычно так выглядят отставные майоры. Николай Фёдорович был полковником в отставке.

Сейчас он работал заместителем председателя СП России. В отличие от меня получал зарплату. Я знал его ещё по Чечне.

– Серёжа!- Писал бывший полковник,- на тебя поступил донос. Некие доброжелатели требуют твоего исключения из Союза писателей!

Я позвонил Иванову в Москву, сказал, что не возражаю против исключения и даже на этом настаиваю.

Выразил надежду, что таким образом возможно мне удастся повысить своей писательский и гражданский рейтинг.

До меня из Союза писателей исключили Владимира Максимова, Виктора Некрасова, Евгения Попова и Виктора Ерофеева. В знак протеста Василий Аксёнов вышел сам. Таким образом, я наконец- то окажусь в приличной компании. Моя мама всегда мечтала об этом.

До этого меня почему -то всегда окружали - вруны, подонки, спившиеся интеллигенты.

В конце концов Чехов и Достоевский кажется тоже не были членам писательского Союза, но от этого их не перестали читать.

Николай Фёдорович засмеялся, положил трубку. У него всегда было отменное чувство юмора. Даже тогда, когда он сидел в яме у боевиков и его обещали расстрелять. К нему у меня претензий нет. Впрочем также как их нет к Гайгеру, Куклину и другим персонажам.

Их же ведь нет! Они существуют лишь в моём воображении. Я отрицаю даже сам факт их существования. В это нет ничего необычного. Некоторые отрицают даже существование Бога.

Но я знаю точно, может быть, Бога уже и нет. Но Иуды никуда не делись!..

Автор дал согласие на публикацию лишь части своего романа. В полном виде роман «Стукач» в самое ближайшее время выйдет в одном из российских издательств. Если у кого то есть желание прочесть его в полной редакции, прошу отправить предварительную заявку на указанный в письме адрес.