Ступени

Парни пошли с ведром и графином за водой, а девочки принялись за уборку домика, так как на полу было немало песка, принесенного с пляжа прежними жильцами вместе с обувью. Чистота – залог здоровья. Всегда приятно обустраивать жилище под свой вкус и создавать уют.

Девочки быстро распаковали вещи, разместили их по полкам. Потом, когда вода была принесена, сестры отправили своих мужчин в столовую, чтобы те забронировали столик и смену, в которую им предстояло обедать. Единогласным решением была выбрана вторая, которая позволяла не слишком рано вставать утром, чтобы успеть на завтрак. В полдень можно было подольше находиться на пляже. Да и вечером приятно было бы ходить в столовую, когда солнце становилось не таким жарким.

Натка сбегала за постельным бельем к кастелянше. Застелив постели, решено было наконец-то накрыть на стол: порезать батон и овощи – помидоры, огурцы и болгарский перец, нарезать сало и колбасу, поставить чайник. Когда парни вернулись, началось настоящее пиршество на веранде. Открыли бутылочку вина, и выпили за новоселье и чудесное начало отдыха.

Солнце в обед палило нещадно, поэтому все решили переждать это время в помещении, лежа на кроватях. Ведь пятичасовая поездка на автобусе тоже была утомительной.

Девочек сон сморил сразу, ну а парни вышли на веранду, чтобы покурить и поговорить на самые мужские темы.

Перед ужином компания дружно пошла на пляж, чтобы окунуться в бодрящую прохладу озера, дабы набраться сил на вечернюю прогулку.

Натка с Павлом, вспоминая моменты знакомства, вышли на пирс. Раздевшись, оба прыгнули в воду и поплыли к буйкам.

– А где же большие рыбы, которые хватают за ноги? – спросила Натка, и хитро посмотрела на Павла.

– Не знаю, но теперь здесь водятся большие зубастые крокодилы, которые, ну просто обожают лакомиться вкусными девушками, - парировал Павел.

Он подплыл к Натке и обнял руками под водой за талию.

– Теперь ты от меня стремительно не убегаешь, то есть, не уплываешь, как в прошлом году.

– Как же, убежишь от тебя, - рассмеялась Натка. – И вообще, ты меня волнуешь, когда вот так прикасаешься ко мне.

– Погоди. То ли еще будет!

– Не пугай меня, а то еще утону от испуга, переживая за свою невинность.

– Недотрога ты моя. Запомни, ты очень мне дорога. Я тебя не обижу. А теперь . . . держись!

И Павел нырнул, потянув Натку за собой. Под водой он приблизил свои губы к ее губам и поцеловал. Это продолжалось столько, насколько хватало воздуха в легких.

Счастливые, они вынырнули, и наперегонки поплыли к пирсу.

На берегу, обсохнув, решили пройтись вдоль береговой линии. Взявшись за руки, они побрели по влажному песку, утопая босыми ногами в нем, и выискивая по пути самые крупные ракушки, выброшенные волнами на берег.

В столовой ужинали в маленьком уютном зале. Столик был накрыт белоснежной скатертью. На каждом столе находилась высокая ваза, в которой стояла одна живая роза. Цветы на протяжении всего отдыха были всегда свежими, только что срезанными. Сама столовая тоже была окружена клумбами с цветами. Розы в этом природном климате росли пышно. Высокие стебли венчали тяжелые бутоны различного оттенка и аромата. И эти бутоны заглядывали в приоткрытые окна столовой. Что создавало самую замечательную атмосферу.

Да и меню, на удивление, было разнообразным, а блюда вкусными. На столе всегда стояла свежая выпечка. Ешь – не хочу.

– Да, - сетовали девчонки, - тут не похудеешь. И отказаться от вкусностей нет, ну, никаких сил!

– Вы можете не есть булочки, нам же больше достанется, - говорили парни.

ПЕРВЫЕ ОТКРОВЕНИЯ.

Вечером решено было пойти на танцы. Натке так хотелось окунуться в атмосферу годичной давности! Музыкальные композиции, звучавшие на танцплощадке, почти не поменялась с прошлого года, ставили все тот же «Вояж». И Натка с удовольствием, без стеснения, в медленном темпе кружила в объятьях любимого человека. Она была на таком эмоциональном подъеме, что казалось, может в любую минуту взлететь над землей, поднимаясь на крыльях любви. От легкого прикосновения к своему дорогому человеку, который вел ее в танце, тело изнемогало, истома заливала каждую клеточку организма. До боли, до конвульсий требовало освобождения от этой непонятной сладостной тяжести.

Вечерний променад по пляжу не мог остудить голову. Лицо пылало непонятным огнем, и хорошо, что ночь скрывала волнение, которое отражалось на этом лице. «Что со мной происходит? Что за непонятные процессы идут в моем организме? Почему хочется плакать и смеяться одновременно? Почему я начинаю чувствовать себя единым целым с этим моим замечательным, таким хорошим и родным Пашкой?
– размышляла она.
– Вопросы. Вопросы. Вопросы. Где-то должны найтись и ответы. Но где их искать? И как?»

– О чем ты задумалась? – спросил ее Павел

– Как ни странно, но почему-то все время думается о тебе.

– Надеюсь, что никакие планы мести за утреннее утопление не вынашиваешь в своей хорошенькой головке?

– Нет, пытаюсь разобраться: кто ты для меня? Что ты для меня? И в каком соусе тебя подавать? – отшутилась Натка.

– В сладко-кисло-соленом, приправленном любовью и нежностью, – шепнул ей на ухо Павел.

Тут же вспыхнуло огнем где-то внизу живота. Ноги чуть не подкосились, но с трудом взяв себя в руки, Натка ответила:

– Не играй с огнем, милый. Иначе проглочу тебя и костей не оставлю.

– Анаконда ты моя! Змейка подколодная! Может, я и добиваюсь стать твоей жертвой, дабы утолить ТВОЙ ГОЛОД.

– Паш, не дразни меня! Я сама не понимаю, что со мной происходит!

– Ты просто любишь меня. И поверь, все, что ни происходит, к лучшему. Доверься мне. А теперь дай мне тебя поцеловать.

Он обхватил ее голову руками, притянул к себе и нежно коснулся губ, еле заметно касаясь языком уголков, дразня и лаская. Миллионы иголок проснулись в теле Натки. Она готова была упасть, так как голова кружилась, а сознание реальности покидало ее.

Она отстранилась от него и еле произнесла:

– Я на грани обморока. Тело стало не моим. Ноги как ватные.

Парень бережно взял ее на руки, прижал к себе, как самую большую драгоценность, и понес. Натка обвила его шею руками. Зарылась лицом в волосы. И слезы, то ли счастья, то ли облегчения души сами покатились из глаз.

– Ты плачешь?

– Нет, я так радуюсь. Мне очень, очень хорошо с тобой.

– Я тоже люблю тебя, моя САМАЯ БОЛЬШАЯ РАДОСТЬ на свете!

Он нес ее, а она казалась сама себе невесомой. Душа стремилась к звездам, которые, одна за другой, зажигались на темном небосводе, слух ласкала далекая музыка танцплощадок, а шею щекотало дыхание Павла с чуть заметным запахом табака, который ее будоражил. Аромат его кожи с оттенком парфюма щекотал ее нервы. Вся она была как натянутая струна, до которой просто надо было дотронуться, чтобы она зазвучала в унисон с этой Вселенной, которая раскинулась мириадами звезд над ее головой.

Сколько прошло времени, Натка не знала, потому что потеряла счет и минутам, и часам. Для нее все слилось в один долгий, самый неповторимый миг, где она находилась в руках любимого человека.

Вернувшись к домику, они обнаружили спящими Лену с Сашей. Стараясь не шуметь, прикрыли дверь, разделяющую веранду с комнатой. Свет не зажигали, потому что он был лишним.

Павел сел на стул и потянул Натку за руку к себе.

– Сядь верхом на мои ноги, - попросил он.

Натка послушно исполнила его просьбу. Где-то в глубине подсознания еще мелькнула мысль, что это жутко не прилично, но предчувствия разгадки неизвестного уступали в эту минуту разуму.