Стужа

Фролов уже около двери обернулся к Прохору и попросил помощника Пастора об услуге:

— Проследи за этим ухарем, пожалуйста, и свяжись со своими. Не факт, что мы сможем удержать верхний уровень силой.

Прохор был задумчив:

— Василий, тут кто-то нами явно втемную играет. Будь осторожен.

Командир СпаСа тряхнул головой:

— Не ссы, прорвемся! И не из таких передряг выходили!

Он вышел в рабочий коридор и взял в руки свой защищенный от чужого подслушивания коммуникатор:

— Третий, блокируйте выходы. Первый, ищите Соболева. Второй, дай мне десятского.

«Разве это передряга?»

В его памяти опять всплыл тот рискованный и проклятый ими рейд на двадцать четвертую.

Глава 17 Загадка с неизвестными

Фролов зябко поводил плечами. Он знал, что внутри машины тепло, но человеческий организм все равно неким наитием ощущает стылую стужу снаружи. Она тихой сапою проникает под одежду и кожу, заставляя невольно ёжиться.

— Сколько за бортом?

— Шестьдесят пять, — чересчур бодро ответил Фаткулин. — Кэп, чай?

— И сразу завтрак.

Во что ему всегда нравилось в спасательной команде так это то, что каждый знает свой маневр и не надо лишний раз отдавать досужие команды.

Василий перелез через широкий диван и пробрался в заднюю часть головной машины. Санузел был устроен здесь. Он закрыл шторку и включил вентилятор. Чтобы не сидеть долго на толчке и не давиться газами, все участники рейда заранее переходили на специальную диету с пищевыми волокнами.

«Хочешь красиво — кушай винегрет, желаешь легко — жри овсянку!»

Жаль, что от старинной поговорки остались лишь названия былых блюд. В настоящий момент они бы стали истинными деликатесами. Сборная солянка из картофеля, квашеной капусты, лука, зеленого горошка и бордовой свеклы. Обильно политой подсолнечным маслом. Для уха человека нижнего уровня это звучит как райская Амброзия. Каша из настоящих, выращенных под солнцем злаков уже недостижима мечта человечества.

— Кэп, — Эльдар подал Василию разогретый рацион.

Каждому в экипаже был предназначен собственный набор судков. Мыть в рейде посуду было попросту нечем, потому её начисто протирали гигиенической салфеткой. Этой же салфеткой затем вытирали руки. И это еще невиданная роскошь после тридцати лет сидения в подземелье. Все синтезированные предметы обходились нынче баснословно дорого по затрате ресурсов.

Фролов в первую очередь открыл термос и налил «чай». В этот раз им выдали весьма неплохой. Напиток обжигал и бодрил, имел аромат и вкус. А это означало, что биодобавок в тот травяной «коктейль», из которого готовили заварку, не пожалели.

— Вкусно! Вот бы на станции нам такой всегда давали.

Фаткулин искоса глянул на командира, но промолчал. Он знал, что Фролов, как и Соболев, плохо относились к «частному обмену». Командир СпаСа считал, что многим на станции живется хуже, чем им. Такое вот у него было воспитание. Он не замечал, что люди давно поменялись и желали большего.

«Своя рубашка ближе к телу!»

— Холодно снаружи!

Горячая белковая жижа, сваренная из концентрата водорослей и растений, быстро насытила организм. Мозговые «шарики» забегали шустрее. Пожалуй, пора и делом заняться!

— Будем ждать?

— Пожалуй, не стоит, — Фролов покрутил головой, оценивая показатели приборов. — Газа у нас достаточно, машины заряжены полностью. Сооружаем около шлюза защитный купол и греем его. Леня где?

— Контакты ночью перемерзли, так что пока картинки не будет. Он сейчас там у коммуникационного устройства, пытается отогреть их.

Фролов встрепенулся:

— А на фига в такой холод жопу морозить?

Эльдар пожал плечами:

— Ну, ты же его знаешь. И он не один, а с Валовым.

— Детский сад, ей-богу!

Василий подтянул к себе «выходную» одежду и сунул ноги в штанины, тут же натягивая ботинки и защелкивая магнитные защелки. Одевшись полностью, надеть аккуратно обувь будет довольно сложно. Даже в таком простоя деле нужна последовательность и ловкость. Что говорить о работе снаружи при суровых температурах.

— Ты тоже готовься на выход. Пока мы сооружаем купол, прокатайся по округе на скауте с Тарасом.

— Запасной выезд?

— Он самый. Оцени обстановку и просканируй глубину льда и снега. Обозначьте проблемные места.

— Тут все засыпано. Не самое удачное местечко для станции выбрали.

— Какое уж есть! Зато внутри у них настоящая скала и с водой без проблем. Вон на двадцать третьей пришлось тоннели бурить, чтобы новый резервуар построить. Только смотри — осторожней.

— Не учи отца и баста!

Фролов вздохнул:

— И где ты только таких словечек набрался, мил человек. Никакой культуры в отряде. Вентилятор!

Самым шиком в отряде считалось нырнуть наружу так быстро, чтобы ни капли стылого воздуха не проникло в машину. Хоть нагнетаемая вентиляторами тепловая завеса и работала со всей могучей дурью, но задержать мороз полностью была не в силах. А создавать дополнительный шлюз не хватало места. У Фролова пока этот прием получался лучше всех. Он юрко соскочил на поверхность, в шлеме тут же сработал фильтр. Солнце уже поднялось над горизонтом, заливая снежную пустыню ярчайшим светом.

— Сегодня пятна на небе стали шире. Как бы ни пришлось нам обратно катить под открытом небосводом.

— Святые снежинки! Этого еще не хватало! — раздался в эфире голос водителя старожила Седова. — Фильтры старые, да и глаза далеко не новые.

Спасатели не любили безоблачного неба. При бесконечном отражении света видимость падала в разы. Освещенность становилась попросту нестерпимой. Вот так — кто-то жаждет синего небосвода, а кто-то его откровенно побаивается.

«Что же тогда будет с обитателями нижних уровней наверху?»

Отчаянные дети человечества понемногу становились настоящими порождениями подземелья. Даже если учесть благоприятные прогнозы, то наружу люди смогут безбоязненно вылезти лишь через два поколения. Когда сойдут снега и пройдут паводки. Еще неизвестно, как поведет себя конструкция станции при всемирном потопе. Хотя огромные ледники на поверхности Земли образоваться еще не успели. Слишком стремительно прошла «заморозка» планеты. Так что им оставалось надеяться на благоприятный исход и помощь с лучше обустроенных станций.