Стюардесса. Неоконченный портрет

Она явно более опытна в вопросах межличностного общения и сидя на пластмассовом стуле она покачивает ножкой закинутой на ножку.

Мне бы очень хотелось не выдать себя. Моё первое собеседование.

Я спрашиваю:

– Расскажите про свой опыт работы в сфере обслуживания…

Я всегда думала, что тот, кто задает вопросы должен быть увереннее того, кто отвечает.

Я спрашиваю:

– Чего вы ждёте от нового места работы?

Программа «Доверие» стимулирует работодателя нанимать кандидатов, которых им предлагает правительство.

Едва заметные веснушки. Мы сидим в душной от спертого воздуха комнате. Такая естественная, – она глоток свежего воздуха. Словно я только её и ждала.

Она разглядывает меня поглощая своей воинственной красотой.

Её мейкап идеален.

Она говорит:

– Мы с тобой сработаемся, моя хорошая.

Всё, о чем я когда-либо мечтала – быть чьей-то любимой игрушкой.

Она говорит:

– Посплетничаем завтра? Расскажешь мне все свои маленькие хитрости?

Собеседование не должно быть таким.

Мои зрачки расширяются.

Вы когда-нибудь бывали в ситуации, когда кандидат съедает вас с потрохами уже на первом собеседовании?

И вам это нравится.

Если с восьми лет никто не относился к вам хорошо, то первое ласковое слово в ваш адрес нежной молнией расколет вас напополам. Я готова была ластиться, как котенок.

Я ластилась, как котёнок.

Первые три месяца наши рейсы были больше похожи на семинары по обмену опытом.

Как улыбаться пассажирам, как поправлять им пледы, как рассаживать матерей с грудничками.

Сказать, что мы сблизились, значит, ничего не сказать. Я была рада выложить ей все свои секреты. Не прошло и двух недель, как я рассказала про то, как подделываю паспорта. Как создаю поддельные анкеты в соцсетях и придумываю себе программы развлечений для каждого города, в который спускаюсь. Я рассказала про то, что делаю уколы диабетикам на дому. Представляясь вымышленными именами. Про то спасительное удовольствие, которое получаю, общаясь с простыми людьми. Знакомясь с их семьями. То щемящее чувство, которое я испытываю, когда вхожу в их дома. Теплые и обжитые. Когда на полчаса становлюсь частью чего-то настоящего. Чего-то постоянного. Когда на двадцать минут у меня появляется семья.

Мы никогда не думаем о том, что нас считают за наивных придурков, если нам улыбаются.

Мой первый и единственный друг. Она влилась в коллектив и через месяц она рассказала мне кое-что тоже. Рассказала, как находит клиентов, которым нужно переправить что-то через границу. Что-то такое, за что не возьмется ни федекс, ни ди эйч эл.

Она берет бирки и меняет их сразу после пересечения контроля. Далее наклеивает свою бирку. Теперь чемодан, только что вошедший в аэропорт Домодедово, получает бирку «WAW – MKC», что значит – из Варшавы, Польша в Канзас-Сити, США.

Проблема в том, что если ваш багаж потерялся, он может оказаться где угодно.

Спустя не более получаса, чемодан оказывается среди потерянного багажа, где его отправляют в Канзас-Сити. А там уже телефонную линию обрывает «наивный» гражданин, владелец второй части поддельной бирки.

Ей было этого мало. Она стала спускаться вместе со мной.

“Спускаться” – так мы называем путешествие в чужой город под вымышленным именем. С вымышленной историей.

Мы записывались на собеседования и устраивались на работу, посещали курсы, знакомились с мужчинами. Мы всегда исчезали, если становилось скучно.

Ей быстро и это стало скучно.

Тот, кто перешёл черту закона в подростковом возрасте, уже не может остановиться.

Как вы думаете, мы могли себе позволить шопинг в Милане? Нужные знакомства в Дубаи? Клиентов в Гонк-Конге? Ей стало этого мало.

Пирамида Маслоу значительно выше, чем вы думаете. Просто, если ты у её подножия, то ты не видишь ту часть, что находится за облаками.

Хочу, чтобы было, где спать, чтобы с улицы не слишком тянуло холодом.

Хочу, чтобы меня не избивали в супермаркете или по пути с электрички.

Хочу кричать, что я русский на каждом углу. Или, что кавказец. Главное, чтобы не быть одному.

Хочу, чтобы официантка улыбалась, усаживая меня за столик.

Хочу знать, кто на самом деле руководит страной. И напоминать о том, что «я то знаю, кто на самом деле руководит страной» в каждом пьяном разговоре.

Хочу, чтобы моя сука одевалась в Гуччи.

Есть и ещё одна ступенька.

Когда ты стюардесса, ты регулярно имеешь дело с зажравшимися пассажирами лексусов.

«Хочу, чтобы меня удивляли». Это вершина человеческих потребностей.

Мы научились удивлять. Мы поставляем эту услугу самым извращенным заказчикам. Это стоит дорого.

Это не стоит рекламировать по телевизору.

Она находит клиентов, которые готовы расстаться с крупными суммами, только если мы доставим им картину из Третьяковки, статуэтку из Русского музея, диадему из Пушкинского.

По пути в Россию она озвучивает им прайс. Лучшие музеи Москвы и Санкт-Петербурга стали нашей витриной.

Гость может сходить в музей и выбрать, если у него достаточно времени в командировке.

По пути из России мы принимаем заказ, и я отправляюсь доставлять его «со склада».

Всё, о чем я когда-либо мечтала – быть чьей-то любимой игрушкой.

И Она никогда не бросит меня.

Орлица, сорвавшаяся с высоты мне на помощь.

Улицы гудят как обычно. У отделения уже стоит моя машина. Сквозь городской шум раздается привычное приветствие сигнализации. Она подходит и распускает свои шикарные нарощенные волосы.

Она получает наслаждение от этих сотню раз прокрученных в голове сцен. Выбрасывает очки, купленные на один раз.

Никто не может так сильно любить быть на виду, как тот, кто боялся быть отвергнутым из-за своей внешности. Отвергнутым из-за физических недостатков всю свою юность.

Для неё все мои нервные клетки стоили одного такого постановочного кадра.

Что, если ваша жизнь станет ярче кинофильма?

Мы садимся в купе автомобиля.

– Это больше не повторится, – извиняюсь я, пытаясь прощупать её состояние.

Я закидываю усталые от ночных танцев ноги на приборную панель. Разглядываю алый лак на чувственных сухих пальчиках. Она косится.