Суд и ошибка

3

Мистера Тодхантера можно уподобить быку, которого выпустили пастись на небольшой луг, обнесенный такой высокой и плотной живой изгородью, что за ней ничего не увидишь. По этому лугу он бродил круг за кругом да печально мычал, но теперь, так сказать, перемахнул через кусты и очутился на просторном пастбище, где жизнь предстала ему совсем в ином свете. Иначе говоря, решившись отправиться в круиз, мистер Тодхантер почувствовал, что снова себе хозяин.

Со свойственной ему методичностью он начал собираться в дорогу. Дом в Ричмонде должен был ждать его возвращения, миссис Гринхилл оставалась в нем за хозяйку. Мистер Тодхантер завещал дом двум пожилым и обедневшим кузинам, которых предусмотрительно поселил у себя, чтобы в свое отсутствие избавить их от лишнего беспокойства. Он добавил пару новых пунктов к своему завещанию. Посетил своего врача, который не меньше прежнего разозлил его, назойливо поздравляя с грядущим избавлением, однако назвать точную дату оного избавления не мог, поскольку аневризма с поразительной стойкостью перенесла все напряжение последних недель и в целом ее состояние за последние четыре месяца ничуть не ухудшилось.

И наконец, собрав багаж и ничего не оставив на волю случая, мистер Тодхантер написал подробное признание, поведав миру, как он убил мисс Джин Норвуд, и в качестве доказательства сообщил, что браслет наряду с револьвером надежно заперт в определенном ящике комода, который стоит в его спальне, запечатал сей документ во внушительного вида конверт и отправил его своему поверенному, присовокупив к нему записку с просьбой после его смерти переслать конверт в Скотленд-Ярд.

Таким образом, рассудил он, дело будет отличным образом закрыто. О семействе Фарроуэев он не слыхал ничего со времен своего визита в Мейда-Вейл и искренне надеялся, что больше никогда не услышит. Он сделал что мог. Пусть теперь Фарроуэи сами заботятся о своем спасении.

Лишь в одном пункте мистер Тодхантер отклонился от этого своего решения, и стоит, пожалуй, описать инцидент, заставивший его сделать это, чтобы проиллюстрировать то настроение, которое овладело им по завершении черной его недели.

Он случайно столкнулся с директором театра «Соверен», мистером Баддом. Произошло это на Кокспер-стрит возле судовладельческой конторы, куда мистер Тодхантер зашел справиться насчет какого-то пустяка, хотя вполне мог сделать это по телефону.

Мистер Бадд, с подбородком еще более посинелым, чем прежде, сразу узнал его и кинулся приветствовать с таким градусом теплоты, что мистер Тодхантер удивился. А дело было в том, что близился час закрытия питейных заведений, и мистер Бадд, у которого был временный финансовый спад, надеялся, что его пригласят выпить и они успеют пропустить по стаканчику, — а на то, чтобы угостить в ответ, времени уже не останется.

Мистер Тодхантер не особенно жаждал встречи с мистером Баддом или кем угодно другим, кто мог бы напомнить ему о мисс Норвуд, но не сумел совладать с тем избытком радушия, который обрушил на него мистер Бадд. Тот, надо сказать, старался, как мог, но удачи ему не было. Последние пять минут до закрытия паба истекли, а они все еще стояли на тротуаре. Смирившись, мистер Бадд пригласил мистера Тодхантера в клуб «Зеленая комната», а мистер Тодхантер, не успевший придумать отговорку, да и не уверенный, нужна ли она ему, позволил себя туда сопроводить. Вот на каком волоске висело все будущее Фелисити Фарроуэй!

В клубе мистер Бадд, изложив свою скорбную сагу (ибо «Соверен», конечно, закрылся, и мистер Бадд имел все основания ожидать, что останется без работы, как только истечет срок аренды), каким-то образом перевел разговор на пьесу, которую он недавно читал и которая, если его послушать, являла собой «выстрел в яблочко», «первый сорт» и «верное дело».

— Она велела мне отослать ее автору, — жаловался мистер Бадд, — но я не стал. Я не мог выпустить ее из рук!

Не слишком заинтересованный, мистер Тодхантер вежливо попросил объяснений. Из них он понял, что в многочисленные обязанности мистера Бадда входило прочитывать десятки пьес, которыми драматурги-любители с воодушевлением заваливали мисс Норвуд. Все, что он находил достойным внимания, он передавал ей, чтобы она ознакомилась, и доля таких рукописей не составляла и одного процента.

— Да полная безнадега! — жарко говорил мистер Бадд. — Девяносто девять из ста — обыкновенная дрянь. Почитаешь и сразу поймешь, что эти олухи никогда не были в театре!

Однако пьеса, о которой шла речь, похоже, оказалась из ряда вон. Это был первый опус никому не известного автора, и, по словам мистера Бадда, опус этот станет сенсацией — если удастся его поставить, конечно.

— Но куда там! Я же объяснял вам, да, какие мы все овцы? Пьеса мистера Икс-Игрек-Зет имеет успех — директора всех театров Лондона обивают его порог, выпрашивая другую. Пьесы мисс Эй-Би-Си еще никогда не ставились — и не будут, потому что ни один смельчак не пойдет на такой риск… Однако мисс Норвуд отказалась от этой пьесы совсем по другой причине. Сказала-то она, что, дескать, сырой материал, но и тут покривила душой: ей, как и мне, было известно, что пьеска — в самое яблочко. Нет, она отказалась взяться за нее потому, что не могла сыграть в ней главную роль. Эта роль, во-первых, для юной девушки, а во-вторых, чертовски сложна. Надо отдать Джин должное, она знала свои пределы. Однако…

Мистер Тодхантер вдруг сел прямо и насторожился, как хищная птица, предвестник беды, готовая спикировать на добычу.

— Так, говорите, хорошая пьеса? — перебил он.

— Да, — подтвердил мистер Бадд несколько удивленно.

— А скажите, главная роль в ней могла бы подойти Фелисити Фарроуэй?

— Фели… О, помню девочку, помню! Мистер Тодхантер, — с восхищением сказал мистер Бадд, — вы попали в самую точку. В этой роли Фелисити переиграет всех актрис Лондона. Да она просто создана для этой роли! Но как вам пришло в голову?

— Вы сами мне говорили, что мисс Фарроуэй — талантливая актриса.

— Верно. Припоминаю. Да, вы же друг ее отца. Бедняга, как его эта история подкосила…

— Во сколько обойдется постановка этой пьесы с мисс Фарроуэй в главной роли?

Мистер Бадд задумался.

— Трех тысяч легко бы хватило… Но знаете, я бы вам не советовал. Риск чертовски велик. Неизвестная актриса, неизвестный драматург — все против вас! Конечно, если заполучить публику на первый спектакль, но… И кому вы поручите постановку? На мой взгляд, Дэйн подошел бы, но… послушайте, вам ведь нужен антрепренер, не так ли? — оживился мистер Бадд.

— Через три дня я уезжаю за границу, — раздумчиво проговорил мистер Тодхантер, — и сам заняться спектаклем не смогу. Не согласились бы вы взять на себя всю ответственность: уладить дело с драматургом (контракт непременно должен быть одобрен в Обществе авторов, я на этом настаиваю), пригласить мисс Фарроуэй, найти остальных актеров, выбрать режиссера и сделать все остальное — при условии, что перед отъездом я выпишу вам чек на три тысячи?

— Но вы же меня совсем не знаете, — чуть не разрыдался мистер Бадд. — Вы не можете так поступить! А если я удеру с деньгами, а если… да вы спятили!

— Так вы согласны? — усмехнулся мистер Тодхантер.

— Клянусь костьми и грудинкой! — выпалил мистер Бадд. — Еще бы я не согласен! И если вы не обогатитесь на этом, то не по моей вине. Ох… Черт! Эй, малый, принеси-ка мне еще порцию!

4

Три дня спустя мистер Тодхантер отплыл на корабле «Анчуза». Расследование убийства мисс Норвуд так и не сдвинулось с мертвой точки. Газеты открыто обвиняли полицию в беспомощности, и полиция вроде бы соглашалась, что газеты от истины недалеки. Мистеру Тодхантеру казалось, что он наконец выбрался из кошмара.

Тут он жестоко ошибался.

Поскольку в Токио мистер Тодхантер узнал, что почти пять недель назад по обвинению в убийстве Джин Норвуд арестован Винсент Палмер.

Часть III, детективная Чрезмерно удачное убийство

Глава 10

1

В конце ноября мистер Тодхантер вернулся в Англию, преодолев расстояние от Японии со всей мыслимой быстротой. До суда над Винсентом Палмером оставалась еще неделя. Об этом он узнал из английской газеты, купленной в Кале перед самой посадкой на пароход. Решив, что часок-другой ничего не изменят, с вокзала Виктория мистер Тодхантер направился в Ричмонд, оставил там свой багаж, поздоровался с кузинами и миссис Гринхилл, а потом уехал в Скотленд-Ярд.