Суд короля

— Гореть тебе в аду! — выкрикнула отчаянно старающаяся не отстать от толпы старуха с выбившимися из-под чепца седыми волосами.

— Да вздерните уже его! — Злобно вытаращенные глаза этого коротышки едва не выскакивали из орбит.

— Да! Вздернуть! — выкрикнул тощий молодой крестьянин, шагавший совсем рядом со Стэнтоном, то и дело опасливо поглядывая на Барлинга.

Клерк шел рядом с Эдгаром, чей быстрый и тяжелый шаг выдавал ярость лорда так же явно, как багровый цвет его квадратной шеи. Осмонд семенил рядом с ними, то и дело бросая любопытные взгляды через плечо.

— В ад тебя! — выкрикнула старуха прямо Линдли в лицо, отчего тот запнулся.

— Аккуратней. — Стэнтон даже не знал, кому он это сказал — самому себе или своему спутнику, неловко навалившемуся на подставленное плечо.

— Да поможет мне Бог! — Глаза беззаконника остекленели от ужаса, и теперь Стэнтон практически тащил его на себе. — Да поможет мне Бог.

Оно и неудивительно для того, кто оказался посреди здоровенной толпы, требующей накинуть ему на шею петлю. Стэнтон тут же постарался отогнать эту мысль. Возьми же себя в руки. Смерть Джеффри Смита была ужасной, и виновный в ней должен быть наказан.

Однако он понятия не имел, зачем Барлинг вообще затеял эту скорбную процессию к кузнице. Не знал, да и не хотел знать. Оказаться в услужении у Барлинга было величайшей из бед. За то время, что они ехали в Клэршем, Стэнтон бессчетное количество раз проклял себя — явись он в то утро в суд на несколько минут раньше, и сейчас по этой дороге шагал бы не он, а Несбитт.

— Пропустите меня!

Пронзительный женский выкрик перекрыл остальные голоса:

— Пустите меня к нему!

Из толпы справа от Стэнтона донеслись звуки потасовки, а вслед за этим раздался отрывистый мужской возглас:

— Агнес, нет!

Барлинг и те, кто шел в первых рядах, остановились и обернулись.

Толпа расступилась, и из нее выскочила молодая темноволосая женщина:

— Ублюдок! Собственными руками тебя порешу!

Она набросилась на Линдли, толкая и избивая его, царапая ему лицо и целя пальцами в глаза.

— Оставь его! — Стэнтон выпустил Линдли, пытаясь оттолкнуть от него женщину, а беззаконник лишь прятал лицо да пытался прикрыться поднятой рукой.

— Хватит, любимая. — Появившийся рядом с женщиной толстяк задыхался в тщетных попытках оттащить ее назад.

— Убью! — Ее ногти глубоко пробороздили щеку Линдли.

— Что там такое? — сквозь новые вопли толпы до отчаянно пытающегося оттащить Линдли Стэнтона донесся рев Эдгара. Краем глаза Стэнтон заметил выступившего сбоку Барлинга с побелевшим от ярости лицом.

Женщина попыталась ударить Линдли, но ее кулак лишь скользнул по лицу беззаконника и врезался в голову Стэнтону, отчего у того зазвенело в ушах.

— Не надо, Агнес. — Какой-то молодой крестьянин наконец поймал своими большими жилистыми руками плечи женщины и оттащил ее прочь.

— Пусти, Саймон! — Она извивалась в его руках, но хватка мужчины была крепкой.

— Агнес Смит! Прекрати! — Эдгар решительно топал к Стэнтону рука об руку с Барлингом.

— Не раньше, чем увижу Линдли в земле! — Она безуспешно пыталась вырваться из сильных рук крестьянина, а подоспевший тучный мужчина вновь начал свои жалобные увещевания:

— Ну перестань же, любовь моя.

Стэнтон наконец-то оттащил Линдли подальше.

— Что тут вообще происходит? — строгий вопрос Барлинга странным образом мгновенно утишил страсти и восстановил некое подобие порядка.

— Эта… дерзкая эта — дочь Джеффри Смита, — объяснил Эдгар.

— Понятно. Не потрудитесь ли объяснить свое поведение, мисс? — Взыскующий взгляд Барлинга был исполнен неодобрения. Стэнтону он был хорошо знаком.

Но Агнес Смит была не из робких:

— Не буду я перед вами объясняться, сэр. — Все еще находясь в плену рук дюжего крестьянина, она тяжело дышала и то и дело потряхивала головой, отбрасывая с лица черные кудри. — Этот беззаконник убил моего отца, — она дерзко вскинула голову и устремила взгляд карих глаз прямо на Барлинга, — и должен заплатить за содеянное. Коли никто с него не спросит, я сама все сделаю.

Стэнтон нисколько не сомневался в решимости этой женщины. Жар, которым были исполнены ее слова, растопил бы и камень. К тому же она была рослой, ростом почти с него самого. Голова посыльного до сих пор шумела от ее случайной оплеухи.

— Любовь моя, прошу тебя, — снова заговорил толстяк.

— Тикер, — обратился к нему Эдгар, — неужто у тебя нет власти над своей невестой?

— Есть, конечно, милорд, — тучный Тикер воздел руки, — расстроена она просто, вот и все. Правда же, Агнес?

Ответом был уничижительный взгляд.

— И ничего я не расстроена, — она упрямо выставила квадратную челюсть, — я просто хочу, чтобы Николас Линдли заплатил за содеянное.

Вновь крепко удерживаемый Стэнтоном Линдли лишь беззвучно качал головой. По его изодранным щекам медленно сползали капли крови.

— В обычных обстоятельствах я не стал бы ничего повторять дважды, — сказал Барлинг, — но учитывая, что погибший был вашим отцом, Агнес, я сделаю это один-единственный раз. Сейчас Линдли находится в моем распоряжении, а значит — в распоряжении короля. Если вы не можете сохранять спокойствие, вам также придется ответить по закону. Поняли меня?

— Да.

Удерживающий женщину дюжий крестьянин прошептал что-то ей на ухо.

— Сэр, — добавила она сквозь зубы.

— Хорошо, — сказал Барлинг.

— Отпусти меня уже, — сказала Агнес и в следующий же миг одним рывком освободилась сама.

— Все будет хорошо, любовь моя. — Тучный жених неуклюже попытался заключить ее в объятия, но женщина лишь отмахнулась, даже не взглянув на него.

Барлинг продолжал:

— Мы уже изрядно задержались. Давно пора быть в кузнице. Стэнтон, за мной. — Он зашагал по дороге, не удостоив окружающих ни единым взглядом, но все тут же пошли следом, будто клерк отдал приказ.

— Давай. — Стэнтон подтолкнул шатающегося Линдли и повел его дальше. Беззаконника наверняка трясло при мысли о том, что вскоре он окажется там, где отнял жизнь у Джеффри Смита.

Правду сказать, от этой мысли в дрожь бросило и самого Стэнтона.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Визиты в кузницу к дяде значили для маленького Стэнтона очень много.

Во-первых, там он чувствовал себя в полной безопасности. Дядя был таким же спокойным, как его умерший отец, и столь же добрым. Плечищи с косую сажень и природное нежелание заниматься всякими глупостями. Кроме того, маленькому Стэнтону там было очень скучно. Укладывая в горн прут, маленький Стэнтон всегда жаловался, что тот слишком горячий, выходя на улицу за хворостом — ругался на ветреную погоду. Ну а когда ему приходилось стоять и смотреть, как дядя метко бьет по наковальне, малыш очень скоро принимался ныть, жалуясь на уставшие ноги. Но однажды он испытал подлинный восторг. Тогда в кузницу привели лошадь, и притом необычную. Это животное разительно отличалось от больших усталых деревенских тяжеловесов или флегматичных кобыл. То был великолепный иноходец с лоснящимися мускулами, пышущий бодростью и жизненной силой зверь. И резвость. Что это была за резвость… В кузницу на нем приехал гонец, нетерпеливо стремящийся отправиться в дорогу как можно быстрее. Едва коня подковали, он вскочил в седло и умчался стремительным галопом. Стэнтон глядел ему вслед, не веря, что кто-то в мире способен двигаться настолько быстро. С того самого дня он знал, что и сам однажды точно так же умчится вдаль. Он не раз говорил об этом дяде, но в ответ тот лишь улыбался в теплых оранжевых отсветах горна.