Судьба магии. Книга вторая

Я встаю и выпрямляюсь, отходя, чтобы не оказаться прижатым к стене. Мой кинжал у Фрици в руке, и острие теперь прижато к ее подбородку. Блестящая красная бусинка скользит по лезвию.

– Что будет больнее, – спрашивает Дитер, – когда ты умрешь от руки возлюбленной или когда будешь смотреть, как я изуродую ее милое личико? – Кончик кинжала скользит по подбородку Фрици, оставляя тонкий красный порез.

Я не могу сражаться с помощью оружия. Он убьет ее у меня на глазах, если я попытаюсь. Я качаю головой, от безысходности у меня перехватывает дыхание.

Эта битва ведется с помощью магии, и победить Дитера можно только так.

Но магией я не владею.

Что мне нужно, так это Фрици. Она бы знала, что делать, она бы знала, как сражаться. У нее нашлось бы заклинание, или зелье, или…

Но она находится в чужой власти. Я мог бы убежать, поднять тревогу, позвать на помощь ведьм, но каждая секунда, которая проходит, – это еще одна секунда, в которую моя любимая заперта в собственном теле вместе со своим мучителем.

– Отто, mein kapitan, – воркует Дитер, осторожно ведя лезвием от ложбинки под носом, по губам Фрици и вниз по подбородку. Кровь алыми струйками стекает по ее бледной коже. – Все бы отдал, чтобы узнать, о чем ты сейчас думаешь.

Магия – это единственное, что удерживает Фрици на ногах, думаю я. Ее тело изранено – обугленная кожа на руках и спине, волдыри на ладонях, кровь течет по лицу. Мое сердце колотится как бешеное. Я не владею магией. Я не могу ни вылечить ее, ни остановить Дитера.

Но на моей груди вычерчена татуировка, которая связывает меня с Фрици.

И…

Я поднимаю голову, понимая, что нужно делать. Я не могу использовать магию, чтобы защитить ее.

Но она может.

И мы связаны.

Что означает… Могу ли я использовать нашу связь, чтобы втянуть темную душу Дитера в себя и позволить Фрици применить магию, чтобы изгнать его?

– Поцелуй меня, любимый! – говорит Дитер окровавленными губами Фрици, кровь течет изо рта, забрызгивая зубы, изодранный халат и пол. Рана, которую он нанес мне, – ничто по сравнению с тем, что он сделал с Фрици. Дитер пританцовывает, тело Фрици дергается, как марионетка на оборванных ниточках. Я думаю, он пытается повторить танец той ночи у костра, – «неужели он уже тогда смотрел ее глазами?» – но это выглядит жутко, мерзко в своей неправильности.

Я зажмуриваюсь.

Слушаю сердцебиение.

«Вот это местечко, – сказала она. – Это местечко у тебя на груди. Оно мое».

Моя рука прижимается к этому месту. Там находится татуировка с изображением дерева, осознаю я.

Она ее.

И я чувствую… что-то – волшебное притяжение, связь, такую же, какую ощутил в первый миг после того, как нас связали узы волшебных чар.

Связали мое сердце с ее сердцем.

Это веревка, которая соединяет нас. Свет, который озаряет.

Мост.

Я представляю золотую связь между нами и вижу, как темнота, словно дым, испаряется из тела Фрици. Я фыркаю.

– Почему ты смеешься, Эрнст? – спрашивает Дитер. – Это смешно? – Он растягивает пальцами ее порезанные губы, углубляя порез, разрывая плоть.

Я трезвею. Меня позабавило то, что его власть над ней – и теперь я вижу это – не так уж сильна. Он не очень хорошо владеет своей магией. Нет… ее магией.

«Но этого оказалось достаточно, чтобы обшарить библиотеку в поисках чего-то, – осознаю я. – Достаточно, чтобы ранить Фрици».

Я бросаюсь вперед – но не телом, а душой.

И моя душа хватает его.

Фрици падает на землю.

Я чувствую, как его душа, скользкая, словно масло, борется со мной неистово и маниакально, яростнее, чем я рассчитывал. Он вырывается из моей хватки, силясь вернуться к Фрици.

Но я держу. Его душа изворачивается, и я притягиваю ее ближе. И еще ближе.

«Ладно, – произносит его голос, и это слово проникает в меня как змея, заползающая в голову. – Вместо нее я завладею тобой».

Он перестает сопротивляться.

Его душа врезается в мое тело, и чернота поглощает меня. Я чувствую, как моя душа съеживается, осознанные мысли отступают в закуток разума, закуток, который не поддается контролю. Как я мог подумать, что его магия слаба? Он слаб лишь по сравнению с Фрици. А со мной? Он непобедим.

Он поднимает мою руку. Я хочу побороть его, но не могу контролировать тело. Мои пальцы не дрожат, когда он сжимает их в кулак. Исчезли резкие движения, неуверенность, присущая марионетке.

Он полностью завладел мной.

«Ты еще более жалок, чем она», – произносит Дитер в моем разуме.

В голове проносятся образы. Мои пальцы впиваются в мои глаза. Мои зубы откусывают мой язык. Мой кинжал вырезает мое сердце.

Он взвешивает варианты.

А затем принимает решение.

Мои руки на ее горле, они сжимаются, пока она не умирает.

10 Фрици

Здесь стена из кедров. Древних, диких, с переплетающимися зелеными ветвями, которые должны быть пушистыми, живыми и подвижными, но они изогнуты, как пальцы, цепляющиеся друг за друга, образуя стену – стену, которая тянется бесконечно, бесконечно…

«Кедры – это защита, – думаю я сонно. – От чего они меня защищают?»

Центр стены вспыхивает потоком пламени, таким сильным и внезапным, что я вскрикиваю и отшатываюсь, падая на подлесок. Боль пронзает меня – жар от огня, но в нем есть и что-то еще, обжигающее позвоночник и руки, жалящее губы, лицо, отдающееся болью в руке. Я так и остаюсь сидеть, уставившись на огонь, который прогрызает дыру в кедровой стене.

– Фрицихен, – раздается голос Дитера. – Впусти меня.

Нет.

«Нет».

Это не он. Он мертв. Убит. Это не…

Пламя обжигает. Ожоги. «Жрет все вокруг».

Оно голодно.

И он там, в прожженной стене. Ухмыляется. Как безумец, празднующий победу.

Мое измученное тело кричит, требуя, чтобы я бежала прочь, но я не могу встать. Боль и страх приковывают меня к земле, а Дитер пробирается между кедрами, и вокруг него трещат ветки.

– Нет, – выдавливаю я и отползаю. – Нет.

– О, милая Фрицихен, – воркует Дитер. – Ты не сможешь сбежать от меня. Я говорил тебе. Ты моя. Не его. Не мамина. Моя, – он прикладывает руку к груди. – Моя, – он прикладывает руку к животу. – Моя, – он прикладывает руку к бедру.