Судьба магии. Книга вторая

– Приношу извинения, – говорит он. Он снова закрывает глаза и молча замирает, но его щеки порозовели, а губы по-прежнему кривятся.

Я наношу ему рассекающий воздух удар. Отто чувствует это и приседает, но я вряд ли смогу по-настоящему применить силу в этом бою. Я подаюсь в сторону и наношу еще один удар. Отто отклоняется.

Мы продолжаем в том же духе, легкая игра, пока я не замечаю, как веселье Отто угасает, а его сосредоточенность растет.

Его хватка на моих магических ударах ослабевает. Он пока не тянет из меня магию, лишь внимательно следит за ней, помня, что может ее использовать.

Я целюсь в его бедро и едва касаюсь ткани его брюк, прежде чем отклониться и ударить кулаком в центр груди, – это единственный настоящий удар, который я наношу. И удар попадает в цель, Отто отшатывается прежде, чем успевает среагировать. Слишком поздно, но я слышу, как ветер подчиняется команде Отто, когда он хватается за мою магию и дергает.

Одновременно с этим происходят три вещи.

Отто понимает, что вытянул из меня слишком много сил, и его глаза распахиваются, когда он кричит:

– Фрици, прости…

Я, шатаясь, падаю на него, а перед глазами все плывет из-за покинувшей тело магии. Отто не осушил меня полностью, но мне остаются лишь крупицы, струйка, заполняющая меня новыми силами, замедляется, почти замирая.

А затем слышится голос.

Ласковый зов на задворках сознания, будто обвивающие меня пальцы, которые задевают границы мыслей, придвигаются ближе: «Снова здравствуй, Фрицихен. Ты ослабила свою защиту, не так ли?»

Я отступаю назад, будто пытаюсь убежать, и паника бросает меня в пот, когда я падаю на землю и хватаюсь за голову. Кажется, что Отто что-то говорит, но его слова звучат как отдаленный раскат грома. Я теряюсь внутри себя, напрягаю силы, которых почти не осталось, не осталось. Зачем я позволила себе истратить так много? Я ведь знала, что у меня осталось очень мало магических сил, знала, что я стала слабее, но у меня все еще был амулет Корнелии, а Дитер давно не мог проникнуть в мои мысли…

«Хольда! Хольда…»

Но даже наша связь прервалась. Магии недостаточно. Мне не хватает сил.

Дитер больше ничего не говорит. Но я чувствую, что он здесь, он проникает и растекается в моем сознании, в моем теле, как капля чернил, смешивающаяся с чистой водой, окрашивая все в болезненно-серый цвет. Я собираю те крохи магии, что у меня остались, и использую их, чтобы защититься от брата, но он повсюду, появляется и исчезает, и я не могу выследить его, не могу поймать.

«Уходи, – я вкладываю всю волю в единственное слово. – Уходи, уходи, пожалуйста, оставь меня…»

«Тсс, Фрицихен, – мурлычет он. – Просто расслабься».

Я хочу дать отпор. Я не хочу спать, только не сейчас, когда он рядом, но я так устала… так устала…

* * *

Мои зубы стучат.

Во рту появляется медный привкус крови, и я выплевываю ее, давясь, и только тогда понимаю, что Отто трясет меня.

Я открываю глаза, и Отто останавливается, держа меня за плечи, готовый к бою, но к какому? Зачем? Что…

Позади него стоят Бригитта, Алоис и Корнелия, на их лицах застыло выражение напряжения и тревоги.

– А что… случилось? – спрашиваю я, морщась. У меня болит язык, я сильно прикусила его, и хотя кажется, что кровотечение прекратилось, язык распух.

Я отодвигаюсь от Отто, чтобы сесть. Грудь и плечи горят.

– Он ушел? – нетерпеливо спрашивает Отто.

– Я… думаю, да, – отвечаю я. Ненавижу стон, который вырывается следом, но слышу его, и от этого дрожь распространяется по телу. Я делаю вдох, но дрожь не отступает. Мне холодно, вот и все, должно быть, я замерзла.

Я тянусь к амулету, который подарила мне Корнелия. Он висит на шее на кожаном шнурке, но отброшен в сторону, повиснув на плече.

Я израсходовала слишком много магии. Защиты, которую дает амулет, оказалось недостаточно.

Эта мысль кажется такой же простой, как: «Собирается дождь, а у меня нет плаща». Пустая мысль. Не волнующая.

«Хольда?» – зову я.

Я не получаю словесного ответа. Но вижу образы: высокие деревья и используемые для защиты растения, которые создают барьер вокруг моего сознания – так Хольда пыталась защитить меня от Дитера, когда он добрался до меня в библиотеке Совета.

Хольда борется, чтобы уберечь меня от него. Борется, хотя я чувствую ее изнеможение, судорожное стремление спасти всех нас.

Мои зубы стучат.

Ткань нижней одежды прилипает к коже.

– Почему я мокрая? – спрашиваю я, дрожа. – П-потому что мылась?

– Liebste. – Слово срывается с губ Отто, и я замечаю, как побледнело его лицо.

Корнелия приседает рядом, протягивает руку, и я думаю, сейчас она прикоснется ко мне, но она отстраняется, и тогда я понимаю, что отпрянула от нее.

– Прости, – говорит Отто быстро. – Мне так жаль, я не знал, как его остановить.

У меня не получается сосредоточиться.

– Я знаю, – медленно моргаю. – Ты не можешь. У тебя нет м-магии.

Нет, это неправильно. У него есть моя магия. Это у меня было недостаточно магии.

Что со мной не так? Дитер все еще в моей голове? Нет, дело не в этом. Я почти начинаю смеяться. Сдерживаю смех, но он все равно вырывается: высокий, хриплый, от которого лицо Отто мрачнеет еще больше. Бригитта обменивается взглядами с Алоисом. Корнелия зажимает рукой рот, на глазах у нее слезы.

Меня продолжает трясти. Мышцы сводит от судороги, а потом они расслабляются. В голове гудит, и все как в тумане. Не только перед глазами, все мои чувства будто заволокло. Словно меня долго не было, а мое тело – заброшенный дом. В каминах холод, в углах пыль, на потолке паутина.

– У меня еще была частичка твоей магии, – шепчет Отто. – В моем… источнике? Ну или, по крайней мере, в теле. Я вернул ее тебе. Это привело к заминке, и в этот момент Алоис и Бригитта смогли оттащить тебя от меня. А потом ты потеряла сознание.

Оттащить меня от него?

На коже Отто расцветают синяки, зеленые и фиолетовые. Его лицо и руки покрыты следами когтей, глубокими царапинами.

Чья-то рука перед моим лицом. Моя. Я поднимаю ее и изучаю ногти, поломанные и покрытые запекшейся кровью.

– Это я сделала? – У меня сдавливает желудок, желчь подступает к горлу.

Корнелия качает головой:

– Лишь когда Отто попытался остановить тебя.

Что ж, значит, да.

Он опускает глаза.

Моя сорочка промокла. Верно. Я почти забыла.