Судьба тигра

– Судьба отвела ей иную роль.

Я посмотрела на ту, которой суждено было стать богиней. Анамика смущенно потупилась.

– Отдайте Анамике все дары Дурги и все оружие, потому что они понадобятся богине, – строго сказал Пхет.

Мы с братьями послушно отдали все свои сокровища длинноногой воительнице.

Она словно оцепенела. Сунил что-то тихо сказал сестре, но Анамика так и не подняла на нас глаза. Ее лицо замкнулось и окаменело, словно она твердо решила не прощаться с нами.

Внутри у меня что-то дрогнуло, я шагнула к Анамике и обняла ее. Крепко прижав ее к себе, я сказала:

– Ты самая храбрая женщина из всех, кого я знаю! Ты будешь замечательной Дургой.

Она помедлила всего долю секунды, потом тоже обняла меня. Ее застывшее лицо смягчилось, напряжение ушло из него, осталась только печаль.

– Спасибо, что вернула мне моего брата. Это намного больше того, что я заслуживаю.

Я сняла с руки Фаниндру и на секунду прижалась носом к золотому носу змеи.

– Вот уж не думала, что когда-нибудь у меня будет своя домашняя кобра! Спасибо, что столько раз спасала меня!

Золотое тельце змеи ожило и удлинилось, Фаниндра крепко обвилась вокруг моей руки. Ее розовый раздвоенный язычок пощекотал мой нос, изумрудные глазки просияли от удовольствия. Я передала драгоценную змею Дурге, которая бережно обмотала ее вокруг своего предплечья.

– Береги ее, – прошептала я.

– Мы с ней будем вместе заботиться друг о друге, – ответила богиня. – До свидания, Келси.

Сунил с улыбкой пожал мне руку.

Возвращаясь на свое место, я заметила, как Рен кивнул Анамике. Она робко улыбнулась ему, но когда Кишан шагнул к ней с протянутой рукой, Анамика отвернулась и поспешила обнять брата за пояс. Несколько секунду Кишан упрямо ждал с протянутой рукой, но Анамика осталась непреклонна.

Тогда я взяла Рена под правую руку, Кишана – под левую. Теперь у меня не осталось ничего, кроме надетой на мне одежды. Дурга позаботится об амулете Дамона, о дарах и золотом оружии, а я вернусь в свое время – одна, с двумя тиграми и безумной историей безумных приключений. Что ж, я была готова.

– Что ж, осталось исполнить последнее дело, прежде чем я отправлю Каль-си домой, – сказал Пхет.

Он сказал несколько фраз на хинди, потом помолчал и спросил:

– Вы помните самое первое пророчество, которое вы перевели? О чем там говорилось?

– «Ищите награды Дурги. Четыре дара, пять жертв. Одно превращение. Зверь становится человеком», – процитировала я.

– Все верно. Вы нашли четыре дара Дурги…

– И приносили жертвы во всех ее храмах, – вставил Кишан.

– Да, но пять жертв – это совсем не пять храмовых подношений, – покачал головой Пхет. – Вы принесли четыре из пяти жертв. Первая жертва была принесена, когда Рен отказался от своей памяти, чтобы спасти жизнь Келси.

Рен сжал мою руку, и я вся затрепетала.

– Вторую жертву принес мистер Кадам, отдавший жизнь для того, чтобы отправить Локеша в прошлое.

Я стиснула руку Кишана. Слезы навернулись мне на глаза.

– Третья жертва была отдана, когда Келси добровольно предала себя огню, став сати. Ее тело сгорело ради спасения тигров. Четвертую жертву принес Кишан, отдавший часть своего бессмертия, чтобы воскресить брата.

У меня вдруг пересохло во рту.

– Значит, пятая жертва…

– Должна быть принесена немедленно.

Мои руки предательски задрожали. Внезапно все мое тело обмякло, словно сделанное из воды, ноги подогнулись.

– Что… что еще мы должны сделать? – шепотом спросила я.

Пхет с глубокой печалью посмотрел на меня.

– Дурге нужен тигр.

Я упала на колени перед Пхетом. Слезы ручьями хлынули у меня из глаз.

– Нет! Нет. Нет! – всхлипывая, лепетала я. Вот и все. Вот и свершилось. Всего несколько секунд назад я собиралась благополучно вернуться домой, а теперь тот, кого я любила, должен был навсегда остаться здесь.

Дурга шагнула ко мне, но я остановила ее жестом и сама поднялась на дрожащие ноги. Мне показалось, что в ее лице я увидела сочувствие, однако смешанное с робкой надеждой.

– Не прикасайся ко мне, – прохрипела я. – Сейчас… нет, сейчас я просто не могу тебя видеть!

Она уронила руки, а я посмотрела на Рена и Кишана, о чем-то тихо беседовавших с Пхетом. В какой-то миг Рен поднял глаза, и его взгляд напугал меня до глубины души. Я прочла в нем то, чего боялась, – глубокую печаль и сожаление.

Я зажала рот трясущейся рукой, хрипло и часто задышала.

Пхет подошел ко мне.

– Мне искренне жаль, что так случилось, Каль-си.

– Ваше сожаление ничего не исправит, – выдавила я.

– Нет, не исправит.

Я принялась нервно бегать туда-сюда по поляне, бросая косые взгляды на Рена и Кишана, продолжавших негромко беседовать друг с другом. На моих глазах свершалось то, чего я всегда боялась. Рен собирался пожертвовать собой. Он просто не мог поступить иначе! Я слишком хорошо его знала. Предложи ему посвятить свою жизнь спасению мира, и он согласится! Он откажется от всего, чего хочет, лишь бы его брат был счастлив. Он останется с Дургой. Будет царем, богом, а я никогда – слышите, никогда! – его больше не увижу!

Нет, я больше не могла смотреть на них. Резко повернувшись, я опрометью бросилась в рощу, рухнула на поваленное дерево и разрыдалась в голос. Мое сердце было разбито. Рен вернулся из мертвых только для того, чтобы я снова потеряла его – на этот раз навсегда.

Не помню, сколько я так просидела, прежде чем Кишан вдруг очутился рядом со мной. Он присел на корточки, убрал спутанные прядки, прилипшие к моим мокрым глазам.

– Ш-шшш, билаута. Все будет хорошо.

– Как ты можешь… – я громко шмыгнула носом. – Как ты можешь так говорить? Мы же… – Тут на меня напала икота. – Мы же… навсегда расстанемся с ним!

– Идем, – сказал он, поднимая меня на ноги. – Вытри глаза и постарайся улыбнуться. Настало время попрощаться.

– Я не могу, Кишан. Просто не могу.

– Прошу тебя, постарайся. – Он поцеловал меня в лоб, вытер слезы с моих щек.

Я с усилием кивнула, но стоило мне заглянуть в его ласковые глаза, полные любви и понимания, как слезы снова хлынули рекой.