Судьба тигра

Тогда Кишан тихо заговорил:

– Келлс, я полюбил тебя с первого взгляда, когда увидел, как ты прячешься в кустах. Честно говоря, я все время подглядывал за тобой. Я положил на тебя глаз с первого дня и с тех пор никогда не сводил с тебя взгляда. Я изо всех сил боролся с этим чувством, но… – он криво улыбнулся и прижался лбом к моему лбу, – но в тебе было что-то роковое. Меня тянуло к тебе – и все тут. Ты была такая несчастная и в то же время такая вспыльчивая – совсем как сердитый маленький котенок. Мне хотелось взять тебя на руки, прижать к себе и сберечь от всего на свете.

– Кишан, я…

– Келси, я знаю, что ты его любишь. Я знаю это с того дня в джунглях, когда ты призналась в своих чувствах старенькой Саачи, не зная, кто скрывался под ее личиной. А если быть совсем честным, то я знал это гораздо раньше.

Он глубоко вздохнул, голос его задрожал.

– Но я… я твердил себе, что, пока ты носишь мое кольцо, пока ты не гонишь меня, пока нуждаешься во мне, я просто буду рядом. Я уверял себя, что смогу стать тем, кого ты сможешь полюбить. И я старался. О, как я старался! Ведь между нами все-таки есть любовь, правда же? – горячо, почти с отчаянием, спросил он.

– Есть, – ответила я, приглаживая его волосы. – Я не могу бросить тебя, так же, как не могу бросить его.

Он горько рассмеялся, потом кивнул.

– Именно это мне и нужно было услышать. – Он криво улыбнулся, поцеловал мои руки и сказал: – Что ж, тогда поцелуй меня на прощание, билаута.

– Что? Как на прощание? Что ты…

Он закрыл мне рот поцелуем. Обвив руками мои плечи, он целовал меня грустно и нежно, как в последний раз. Тысячи вопросов теснились у меня в голове, тысячи тревог терзали сердце, но внезапно все это отступило перед жаждой мужчины, который любил меня так сильно, что готов был добровольно отпустить.

Я обняла его за шею, притянула к себе. Слезы лились по нашим щекам. Я чувствовала их соленый вкус на губах. В свой поцелуй я вложила всю любовь и восхищение этим прекрасным человеком. На какое-то время поцелуй вспыхнул страстью, но почти сразу же превратился в нечто гораздо более теплое и нежное. Оторвавшись от моих губ, Кишан теснее прижал меня к своей груди и осыпал быстрыми поцелуями мои щеки и виски.

Я прижала ладонь к сердцу черного тигра и поняла, что без него уже никогда не буду прежней.

– Зачем ты это делаешь? – еле слышно спросила я, хлюпая носом.

– Это правильно, Келси.

– Но я не могу тебя бросить, Кишан! Как можно просить нас делать такой выбор?

Он нежно погладил меня по волосам, вздохнул.

– Когда-то, очень давно, ты попросила меня оставить тебя. Помнишь?

Я кивнула, не отнимая головы от его груди.

Он взял меня за руки, повернул мои кисти ладонями вверх. Поцеловал каждую мою ладошку и сказал:

– А теперь я прошу тебя – отпусти меня.

Я задрожала.

– Ты в самом деле этого хочешь?

Он запнулся всего на мгновение, потом быстро ответил:

– Это то, что должно случиться.

Я зарыдала с новой силой, а Кишан погладил меня по спине, поцеловал в волосы надо лбом. Потом вздохнул и спросил:

– Ты готова?

– Нет! – выпалила я, прижимая ладони к щекам. – Ведь я обещала тебе счастливый конец!

– Ну, мой конец еще не наступил, – улыбнулся Кишан. Он взял мое лицо в свои ладони и тихо поклялся: – Ты навсегда останешься в моем сердце, Келси Хайес.

– А я оставлю для тебя место в моем сердце, Кишан Раджарам.

Он взял мою руку, вложил в нее золотой ключик и крепко-крепко сжал мои пальцы.

– Но он твой, – прошептала я.

– Возьми его с собой и построй свой дом, похожий на тот, о каком мы с тобой говорили.

– Обещаю, – прошептала я.

Он поцеловал мои веки.

– Пора, Келси.

Я взяла его под руку, и мы медленно пошли к остальным. Перед тем как выйти из-за деревьев, Кишан вдруг остановился и спросил:

– Ты будешь меня помнить?

– Как ты можешь даже спрашивать такое?

Он хмыкнул.

– Келси, пообещай мне кое-что.

Я посмотрела в его преданные золотые глаза, полные печали и боли.

– Все, что захочешь.

– Пообещай, что будешь счастлива.

Я кивнула, Кишан вытер слезы с моих щек и повел меня на поляну.

– Мы готовы, – громко объявил он. Кишан сам подвел меня к Рену и вложил мою руку в руку своего брата. Ярко-синие глаза Рена покраснели и опухли от невыплаканных слез, но он без тени смущения посмотрел мне в лицо и взял мою руку.

– Береги ее, – попросил Кишан.

Рен пожал ему руку и произнес чуть дрогнувшим голосом:

– Твой в жизни, Кишан.

– Твой в смерти, Дирен, – закончил его брат.

– Спасибо, – тихо сказал Рен.

– Посвяти всю свою жизнь тому, чтобы заслужить ее, брат.

Рен кивнул, а Кишан быстро провел рукой по моей щеке и отвернулся. Он подошел к Дурге и остановился перед ней, скрестив руки на груди. Друг на друга они даже не взглянули.

Тогда слово взял Пхет.

– Жертва принесена. Кишан отныне будет зваться Дамоном, тигром Дурги. Он сохранит способность к исцелению, а также по-прежнему сможет превращаться в тигра, но отныне он властен быть человеком столько, сколько пожелает, без всяких ограничений. Что же касается Дирена…

Пхет взял амулет Дамона и прошептал несколько слов. Диск ярко засветился. Тонкий белый туман соткался вокруг Рена, потянулся от него в центр амулета.

– Превращение свершилось. Зверь стал человеком. – Пхет шагнул к Рену и хлопнул его по плечу. Глаза его заблестели от слез. – Поздравляю тебя, сынок.

Рен прижал руки к груди, захрипел.

– Он… он ушел. Тигра больше нет.

– Отныне ты снова стал смертным, – торжественно произнес Пхет. – Ты проживешь обычную человеческую жизнь, сынок. Сейчас тебе двадцать один год, а сроку тебе будет отмерено столько, сколько обычному человеку.

Затем Пхет перешел ко мне и взял мою правую руку. Он держал ее до тех пор, пока нанесенная им когда-то татуировка не засветилась в последний раз и не погасла. Тогда отшельник погладил мою вновь ставшую чистой кисть и кивнул. Отвернувшись от меня, Пхет взмахнул Огненной вервью и, описав круг, открыл портал.