Судьба Убийцы

За все те годы, что он меня обучал, я узнал немногое о том, как обучали его самого, помимо того, что его наставник был суров. Хотя он никогда не был признан, даже как бастард, я уверен, что его старший брат обходился с ним хорошо. По моим личным наблюдениям, они с королем Шрюдом любили друг друга, а Шрюд полагался на Чейда не только как на советника, но также как на убийцу и главного шпиона.

Я выяснил, что у Чейда было всего несколько лет оживленной и приносящей удовольствия жизни красивого молодого человека до того, как несчастный случай испятнал его лицо и вынудил его скрыться в стенах замка. Возможно в этой истории скрыто нечто большее, что вынудило его исчезнуть, но вряд ли мы когда-нибудь докопаемся до истины.

Я знаю, что он отчаянно желал быть испытанным на Скилл и обученным семейной магии. В этом ему было отказано. Подозреваю, что у него был дар и к другим видам магии, а именно гаданию по воде, - не раз мне казалось маловероятным, что его «шпионы» могли бы сообщить ему своевременно о событиях, которые происходили далеко от Баккипа. То, что он был лишен Скилла, терзало и причиняло ему боль. По-моему, это было одним из самых глупых решений, принятых нашими монаршими предками.

Так вот, моя дорогая, теперь, доказав свои, пусть и не всегда стабильные, способности к Скиллу, и получив доступ к библиотеке Скилла, он безрассудно потакает себе в попытке овладеть им. Он всегда был склонен к экспериментам, и даже зная об опасности, не перестанет рисковать собой и даже своими помощниками.

Я не знаю, помогут ли тебе эти сведения убедить его быть более сдержанным и оказывать полагающееся тебе как Мастеру Скилла почтение. Пожалуйста, я был бы очень признателен, если бы вы не позволили ему узнать, что именно я являюсь источником этой информации. Он, может быть, и научил меня быть шпионом, но был бы первым, кто воспротивился бы тому, чтобы его бывший ученик шпионил за ним.

Неподписанное послание Мастеру Скилла Неттл.

– Что Тинталье от тебя нужно?
– спросил у меня Брэшен.

Я отер пот с лица:

– Я задал ей несколько вопросов, когда мы были в Кельсингре. Я надеялся выяснить, не затаили ли драконы обиду на Служителей.

– Привлечь их на свою сторону?

– Возможно. Или узнать хоть что-то, что можно использовать против них.

Он вытер ладони о штаны и взялся за свободный конец бочонка:

– Не самый разумный ход - отправить драконов спасать ребенка.

– Тогда я об этом не думал. Я просто хотел уничтожить Клеррес.

– Но если твой ребенок там…

Вот она. Та самая мысль, которой я более всего старался избежать. Пчелка среди атакующих драконов. Я отказался думать об этом.

Брэшен вскинул голову и пристально посмотрел мне в лицо.

– Ты не думаешь, что она жива, так?
– Он понизил голос.

Я пожал плечами. Это был последний вопрос, над которым я хотел бы задумываться.

– Давай доделаем это, - предложил я. Он мрачно кивнул.

Мы оба остановились передохнуть. Мы грузили бочку с водой. Это было бы простым делом, если бы Совершенный не был полон решимости сделать это почти невыполнимым. Сначала он накренился в сторону от маленькой лодки с бочкой воды, стоявшей у борта, а затем, прямо во время ее подъема на палубу, завалился уже на противоположный борт.

Шел второй день противостояния с кораблем. Совершенный препятствовал нашим усилиям выгрузить груз. Доставка воды и свежей еды для экипажа сегодня потребовали вдвое больше работы, чем должно. Посреди всех этих затруднений Альтия и Брэшен восприняли мою новость о Тинталье с заметным отсутствием интереса. Как выразился Брэшен:

– Может ли прибытие дракона сколько-нибудь еще ухудшить наше положение?

Альтия тогда ответила ему:

– Я передам новость Уинтроу, а он расскажет Этте. Они смогут подготовиться к ее приему, насколько получится.
– Затем она кисло добавила: - Визит дракона сулит всевозможные проблемы. Сейчас я могу сказать только одно: я рада, что не мне с ними разбираться.

Брэшен мрачно кивнул.

– Нам достаточно своих, - подтвердил он. И на этом разговор был окончен.

Совершенный замедлял наше отплытие способами, которые я себе и представить не мог: он качался, кренился, намертво заклинивал люки. Альтия и Брэшен, стиснув зубы, работали на палубе вместе с поредевшим экипажем. В первый день Клеф собрал на палубе Пера и Спарк и, подбоченившись, окинул нас с Лантом внимательным взглядом.

– Это может быть, и не та работа, для которой вы рождены, но вы мне нужны. Начиная с сегодняшнего дня, пока мы остаемся в порту, - все вы будете нести вахту.

Так мы и поступили.

Усилия Брэшена и Альтии нанять больше экипажа или уговорить бывших членов команды вернуться окончились провалом. Я был рад тяжелому физическому труду, так как он помогал на время отвлечься от навязчивых мыслей о возможном пленении моей дочери изуверами. Само предположение об этом поднимало во мне волну ярости, заставляя сердце учащенно биться, и я давал выход ей, сражаясь с кораблем, втаскивая ящики на его покосившуюся палубу и с трудом загружая их в трюм. Каждая минута задержки была еще одной минутой мучительной неизвестности. Меня больше не заботило, какие новости принесет Тинталья, я хотел лишь снова встать на курс.

Оба, и Янтарь, и Шут, непрерывно изводились мыслями о том, что приходилось терпеть Пчелке. От каждого слова Янтарь об этом у меня в животе словно нож проворачивался. Я с трудом выносил свое собственное беспокойство, ее же тревога обостряла мою до предела. В тот день я вошел в каюту Янтарь, а нашел Шута, который висел вверх ногами, зацепившись коленями за верхнюю койку. При виде этого зрелища я застыл.

– Я знал, что это ты, - заметил он.
– Все остальные сначала стучат.

– Что ты делаешь? Помочь спуститься?

– Нет. Я разминаюсь. Они превратили в кашу и выжгли мой разум, и с телом проделали почти то же самое... Я пытаюсь восстановить то, что они хотели уничтожить.

Шут подтянулся, ухватился обеими руками за край койки, с кряхтением высвободил колени и резко спрыгнул на пол. Он приземлился, не слишком легко или грациозно, но все равно поразительно четко для человека, который несколько месяцев назад был наполовину калекой.

– Разве не лучше было бы практиковаться в акробатических трюках на открытой палубе?

– Если бы Янтарь была зрячей, то она бы с удовольствием забралась на снасти, и, раскачиваясь на реях, могла заняться восстановлением моих утраченных навыков на свежем воздухе. Но она слепая, так что я не могу. В этом ограниченном пространстве я делаю, что могу. Он нагнулся, обхватил лодыжки руками и медленно выдохнул.
– Есть новости, когда мы сможем отчалить?

– Ничего из того, что бы ты уже не слышал.

Я напрягся, ожидая услышать его уже привычный упрек:

– Каждый уходящий день – это еще один день, который Пчелка провела у них в плену.