Судьба Убийцы

– Фитц, – позвал Шут.

Я взглянул на него. В руках он держал банку с чернилами и засовывал в нее пробку. Я не видел и не слышал, как он подошел. Вот он поставил чернила, укрыл одеялом Пчелку и вытащил из-под ее руки книгу. Потом сел, скрестив ноги и выпрямив спину, раскрыл книгу на коленях и начал листать страницы.

– Она знает, что ты это делаешь? – спросил я.

– Она мне разрешает, хотя и неохотно. Я чувствую, что должен это делать, Фитц, ведь она так мало раскрывает себя перед кем-либо. Сегодня она сообщила мне, что ты вложил в волка кучу воспоминаний обо мне – а она всё записала. Мне показалось это немного тревожным.

Я отнял руки от волка и сел рядом с ним. Это было так сложно. Я сложил руки на коленях, Серебро поверх Серебра. Какие же они костлявые. Я рассеяно погладил руку, исправляя ее другой, устраняя разрушение плоти и сухожилий под Серебром. Я мог это сделать, пусть и немалой ценой. Он смотрел, как у меня получается.

– Не мог бы ты сделать то же самое для всего тела целиком?

– За всё приходится расплачиваться – плоть и силу надо где-то черпать. А эти твари тут же набрасываются на меня. Но руки мне нужны, вот я их и подлечиваю.

Он перевернул страницу, улыбнулся и посмотрел на меня.

– Она записала имена собак, которые сидели с тобой под столом, когда ты в первый раз увидел меня. Ты запомнил все их имена?

– Они были моими друзьями. Ты помнишь имена своих друзей?

– Помню, – тихо сказал он, перелистнул еще пару страниц, быстро пробежал глазами, над чем-то улыбнувшись, над чем-то задумавшись. На следующей странице он помрачнел. – Фитц, не думаю, что я лучше всех гожусь Пчелке в отцы.

– Я тоже не годился. Но все обернулось именно так.

Он почти улыбнулся.

– Верно. Она моя – и в тоже время нет. Потому что она не хочет. Ты слышал, что она сказала. Ей лучше жить совсем без отца, чем со мной.

– Она недостаточно взрослая, чтобы понимать, что для нее лучше.

– Ты в этом уверен?

Я взял паузу, чтобы подумать.

– Нет. Но кого еще мне просить?

Настала его очередь сделать паузу.

– Возможно, никого. Или Ланта?

– Жизнь Ланта и так достаточно запутана и, скорее всего, станет еще хуже.

– А Нед?

– Нед будет рядом, когда понадобится ей, но только как старший брат.

– Чивэл или кто-то еще из сыновей Молли?

– Будь они здесь, я мог бы попросить их. Но их здесь нет, и они не имеют ни малейшего понятия, через что она прошла. А ты понимаешь. Ты сейчас просишь меня освободить тебя от ответственности быть ее отцом? Ты знаешь, этого я сделать не могу. От некоторых долгов нельзя так просто избавиться.

– Знаю, – тихо сказал он.

Я почувствовал смутный толчок беспокойства.

– Есть что-то еще? Что ты хотел бы сделать вместо того, чтобы остаться с Пчелкой? Чувствуешь некий неумолимый зов?

Неужели он покинет ее так же, как покинул меня?

– Да. Но на этот раз я ставлю твои желания выше своих собственных, – он сморгнул слезы. – Я принял слишком много решений за нас обоих. Сейчас мне пора принять одно из твоих – неважно, насколько трудно мне придется. Как нередко поступал ты.

Он внезапно наклонился и положил ладонь на каменную лапу.

– Дарю тебе воспоминание о том, каким напуганным ты выглядел, когда король Шрюд увидел тебя там, делящего объедки вместе с собаками, - мгновение спустя он отдернул руку и потряс головой, будто стряхивал воду. – Я и забыл, каково это - отдавать жизнь камню. – Прижав руки к книге Пчелки, он посмотрел на них и сказал: – Я мог бы отдать твоему волку гораздо больше. Если, конечно, ты пожелаешь.

Тут мне вспомнилось, что сказал мне когда-то Ночной Волк.

– У меня нет никакого желания, чтобы отцом Пчелки стал «перекованный». Именно это тебя ждет, если отдашь камню слишком много своего. Сохрани воспоминания и чувства, Шут. Вкладывать часть себя в волка – плохая идея.

– Уж сколько времени прошло с тех пор, как у меня появлялись хорошие идеи, – ответил он, осторожно вернул книгу Пчелке под руку и тихо покинул мое укрытие.

Однажды ночью ко мне пришла Кеттрикен. Несмотря на мои предостережения, она положила руку мне на плечо и сказала:

– Перестань сейчас же. Ты раздерешь спину в клочья.

Зуд стал для меня невыносимой помехой, и я выбрал палку из сушняка для костра, чтобы чесать спину. Кеттрикен забрала ее из моих рук и кинула в костер. Тут я осознал, что время позднее, все остальные уже спали в своих палатках.

– Кто стоит на страже? – спросил я ее.

– Спарк. А Лант составляет ей компанию, – сказала она без осуждения. Я не мог никого из них разглядеть. Неподалеку лежала закутанная в одеяло Пчелка. Уголок одеяла она натянула на лицо, чтобы спрятаться от мошкары, свою книгу тоже прикрыла. Я взглянул вверх. Кеттрикен уже ушла.

Время стало таким странным. Оно теперь то текло урывками, то плавно. И вот вернулась Кеттрикен, неся в руке наполненный чем-то котелок. Она присела рядом со мной, и я услышал, как хрустнули ее колени.

– В горах по зиме иногда у детей бывают вши. Сало душит вшей. Я взяла его сюда, думая, что, возможно, тебя получится спасти. Теперь оно может, по крайней мере, облегчить зуд.

– Не прикасайся к ним! – предупредил я ее, однако у нее была специальная ложечка на длинной ручке.

На спине у меня было много гнойников, и вот она заставила меня повернуться спиной к огню и снять рубашку. Рубашка меня удивила. Она была не рваная и приличная. Когда они успели ее на меня надеть?

– Сиди тихонько, – сказала Кеттрикен и начала смазывать каждую язвочку. Сало было жирное, гусиное или медвежье, смешанное с какими-то ароматными травами. Мята. Мята отгоняет многих вредителей. С каждым прикосновением зуд утихал. Работая над моей спиной, она вполголоса говорила:

– Я хочу уйти с тобой. Правда, хочу. Но нужно еще позаботиться о Пчелке. И еще один внук на подходе. Эллиана надеется, что это девочка, но я буду рада любому ребенку. Подумай только, Фитц! Если будет девочка, она станет нарческой и поможет укрепить мир с Внешними островами. А Горное королевство официально примет Интегрити в качестве Жертвенного и их герцога. Поэтому я поеду туда - чтобы облегчить смену власти, – она перевела дыхание и продолжила. – Помнишь, как мы впервые встретились в Горах? Как я пыталась отравить тебя, считая, что ты приехал убить моего брата?

– Я помню, – что-то теплое упало на мое голое плечо. Слеза.
– Ты плачешь, сожалея, что в тот раз не преуспела? – спросил ее я и преуспел в том, чтобы выжать из нее смех сквозь всхлипывание.

– О, Фитц, наши поступки изменили этот мир. Я так хочу уйти с тобой.

Я никогда не рассматривал такую идею.

– По пути сюда… Я задержался в Скилл-колонне. Не знаю, сколько я в ней пробыл. И ничего не помню, но Ночной Волк утверждает, что там со мной говорил Верити. Он сказал, что мне придется попрощаться со своим ребенком и довериться другим, которые смогут вырастить ее. Так же, как пришлось ему.