Судьба. Книга 1

— На что нам калым, Сухан-ага! От продажи дочери ещё ни один человек не разбогател — плохие это деньги. Пусть лучше дочка счастливой будет, большего богатства нам не надо.

— Ну что ж, дело ваше. Может быть, вы и умнее других поступаете.

Спокойный тон и всё поведение Сухана Скупого были настолько неожиданны, что Оразсолтан прониклась полнейшим доверием к баю. Может, в самом деле хотел он добра их дочке, кто знает.

— Сухан-ага, коль вы не возражаете, пусть Берды побудет с месяц в селе, пока мы всё уладим?

— Месяц? — Сухан-бай пожевал губами и снова полез под рубашку: чесаться. — С месяц, говоришь… Давай лучше так сделаем. Мураду с одним подпаском трудно будет. Через один базар я найму второго чолука и отвезу его к Мураду, а Берды прихвачу с собой. Заодно, если надо, и барана здесь купим, чтобы из песков не гнать. Муки дам на свадьбу — празднуйте, чтобы все гости вашу щедрость видели. Согласна?

— Согласна, — кивнула Оразсолтан-эдже, поражённая добротой бая.

— Ну, коль так, то назначайте день свадьбы, — подытожил Сухан Скупой и принялся жевать бороду.

— Оразсолтан-эдже вышла из байской кибитки, как на крыльях вылетела, и сразу же побежала делиться новостями со своими советчиками. Многие, подивившись доброжелательности Сухан Скупого, согласились, что совет он дал дельный. Однако многоопытная Огульнияз с сомнением покачала головой: «От кривого дерева прямой тени не бывает. Где это видано, чтобы бай спокойно смирился со своим поражением. А Сухан Скупой особенно — этот и ворам товарищ и каравану друг. Ну, да не беда: кошка проворна, а мышь шустра».

Берды снова ушёл в пески.

Собачьим глазам дым нипочём

Все стенки лавки Сухана Скупого были сплошь увешаны халатами. Халаты лежали по углам в плотных, ещё не распакованных кипах. Посетителей не было.

Накинув на плечи один из халатов и нахохлившись, словно зачумлённая курица, хозяин в одиночестве сидел посреди лавки. Под ногу себе он сунул для удобства истрёпанный, пожелтевший от времени тельпек. Ворот бязевой рубахи, затвердевший от грязи и пота, давил шею, и Сухан Скупой время от времени вертел головой, пытаясь найти наиболее удобное положение- Тюбетейка, прикрывавшая щетинистую макушку бая, тоже была грязна и пропитана жиром настолько, что казалась восковой.

Солнце стояло довольно высоко, но базар на этот раз был бедный, и торговля у Сухана Скупого шла вяло. Совсем не было торговли. Однако бай не торопился в чайхану, он выжидал.

В дверь заглянул Бекмурад-бай. Заметив, что лавка пуста, вошёл и поздоровался. Дышал он тяжело, со свистом.

— Алейкум эссалам! Входите… входите! — заторопился Сухан Скупой, пытаясь подняться навстречу гостю. — Садитесь!

— Спасибо, Сухан-ага, спешу, — отказался Бекмурад-бай. Сняв с головы тельпек, он стряхнул пыль, вытащил из шапки платок и отёр с лица обильный пот.

— Проходи, чаю сейчас попьём, — настаивал Сухан Скупой. — Чай разговору не помешает.

Бекмурад с видимой неохотой сел, вопросительно посмотрел на Сухана Скупого.

— Дай бог доброй вести, Сухан-ага… Приезжал Мурад?

Споласкивая чаем пиалу для гостя, Сухан Скупой помолчал немного. Налил чаю, снова вылил его в чайник — для крепости — и сказал:

— Повесь псу на шею алмаз — заплачут и пёс и алмаз. Наши предки были умные люди, они говорили, что лучше иметь разговор со скотиной, чем с неразумным человеком. И ещё говорили…

— Что сказал Мурад? — довольно невежливо перебил Сухана Бекмурад-бай, раздражённый неуместной болтливостью толстяка.

— Отговаривается Мурад, сам не знает, чего хочет. Мол, дочь ещё молода, рано выдавать и тому подобное. Я рассердился, прогнал его прочь: «Уходи, — говорю, — с моих глаз, неблагодарная свинья…»

— Значит, дело наше не удалось?

— Почему не удалось? Очень даже удалось. Наше дело от нас зависит — как его поведём, так и будет… Что нам до отца с матерью! Глупые люди — выгоды своей не видят, чести не понимают… Да мы их упрашивать не станем. Не хотят — не надо. Только ни на одного человека не сердился я так, как на Мурада. Таких чабанов, как он, надо вниз головой с обрыва скидывать, верно?

— Конечно, — подтвердил Бекмурад-бай, — каждый скот должен зиать свой загон. Когда лягушка тянет кузнецу свою лапу, её не подковывают, а просто убивают.

— Вот именно, — обрадовался Сухан Скупой, — этот Мурад ещё не раз пожалеет, что не уважил нас. Всю жизнь помнить будет. Я своё слово всегда держу! Говорил я тебе, Бекмурад, что ты невесту за малый калым получишь? А теперь — и вовсе даром. За те расходы, что теперь предстоят, плешивую девку не купишь, а у тебя будет красавица невестка.

— Смотри сам, Сухан-ага, как лучше. Если поможешь, за благодарностью задержки не будет. Обещал я вам моего гнедого? Двадцать покупателей приходило — всем отказал, хоть, говорю, сыпьте золота столько, сколько сам конь весит. Ваш будет конь! Но и вы постарайтесь, чтобы большого шума не было, а то народ у нас, сами знаете, бедовый… Теперь насчёт земли, что мы прошлый раз говорили. Парня, о котором я вам рассказывал, зовут Аллак. Сам он сирота, живёт у двоюродного дяди. У того семья большая, а достатков нет, еле концы с концами сводит, даже обрабатывая те три танапа земли, что Аллаку от отца остались.

— Не отдаст этот двоюродный дядя землю, — усомнился Сухан Скупой. — Нипочём не отдаст!

Бекмурад-бай жёстко усмехнулся, тронул усы-

— Пусть попробует! Я парня вызвал к себе, говорю: «Сколько будешь в чужой кибитке жить? Тебе жениться пора. А на дядю не надейся, у него о своих сыновьях забота в первую очередь. Продавай ты, йигит, свою землю да ищи невесту. Надо будет — я деньгами помогу, потом разочтёмся как-нибудь». Аллак парень неглупый, согласился. Вчера пришёл, говорит, поругался с дядей, просит покупателя на землю найти. Вот я её вам и куплю. Мало её, но вам только одну ногу в городе поставить, а там уж сумеете сами владения расширить.

— Ай, спасибо вам, Бекмурад-бай! Вы уж помогите мне в этом земельном вопросе…

— О чём разговор! Считайте, что всё уже сделано.

— Ты ведь, понимаешь, дорогой, как это для меня важно. Человек я торговый, а торговля — в городе. Очень хорошо, если у меня возле города свой участок будет.

— Не сомневайтесь, Сухан-ага! Только вот девушка чтобы…

— О девушке разговор окончен. Ваша будет! Эх, хорошая девушка! Сорок аулов объедешь, не найдёшь красивее невесты. Всем взяла: и умом, и пригожестью, и умением. Шестнадцати ещё не исполнилось, а ростом и статью никому не уступит. Цветок, а не девушка! Твой Аманмурад пять раз благодарить будет за такую жену. А какие ковры она ткёт! Ай-я-яй, чудо, не ковры — поглаживай да любуйся… Только как же мы возьмём эту девушку, а?