Судьба

Федор взял Власа за грудь и затряс так, что у того с головы слетела шапка.

— А зачем тебе одному столько золота? Фризером хочешь стать? Так я тогда первым душу из тебя вытряхну и в землю закопаю! Да, отдал и буду отдавать! Делиться так делиться!..

Спиридонка, который все время молчал, подошел к Федору и поклонился:

— Среди нас ты самый смелый и самый честный. Тебе и быть атаманом.

— А я ухожу! Смотреть на вас, юродивых, тошно! — задыхаясь от бешенства, крикнул Влас. — Вернусь к Сеньке!

— Вольному воля, — любимыми словами Власа ответил Спиридонка.

IV

По тайге пошли слухи о дерзком ограблении приисковой конторы среди бела дня. Слухи росли, ширились, обрастая новыми подробностями. Говорили, будто целая сотня казаков преследовала одноглазого верст пятьдесят, но потеряла из виду. А через три дня новое ограбление — перебиты конторщики и опустошена касса на прииске в устье речки Хадакана. На следующий день то же произошло в Кулибрянке. И все одноглазый, один вид которого способен перепугать любого: росту чуть ли не в сажень, кулаки с оленью голову, лошадь под ним белая, преогромная, когда скачет, земля под ней дрожит.

Вскоре после памятного вечера у купца Шалаева Майя, спасаясь от преследований Марии, которая хотела заполучить красавицу якутку в свое «заведеньице», уехала с сыном в Мачу. Боясь, что Мария станет ее искать, Майя никому не сказала в Бодайбо, куда она переезжает.

В Маче Майя сняла комнатку и стала стирать белье, зарабатывая на жизнь. Семенчик все лето пас лошадей. К зиме он заработал себе на одежду. Майя отдала его в школу.

Однажды Шалаев встретил Майю на улице. Вначале прошел мимо, потом оглянулся и окликнул:

— Эй, красавица. Это ты была у меня на вечере в Бодайбо?

Майя хотела было сказать, что ни на каком вечере не была и видит этого человека впервые, но она не умела лгать и притворяться, ответила утвердительно.

— Так что же ты? Заходи! Подыщу работу. Приходи, не пожалеешь! Хорошо буду платить. Завтра же милости прошу, ждать буду.

После некоторых колебаний Майя пошла домой к Шалаеву. Встретил он ее в роскошном халате, от которого рябило в глазах. Проводил в гостиную, усадил в мягкое кресло.

— Я человек деловой, — начал он без предисловий, — и во всем предпочитаю ясность. Мне нужна в доме женщина, ну вроде наложницы, что ли.

Майя утвердительно кивнула головой, поэтому Шалаев понял: она не знает, что такое наложница. Тем не менее он спросил:

— Ты знаешь, что такое наложница?

Майя не знала.

— Наложница — это то же, что и жена.

Майя поняла. Лицо ее вспыхнуло до самых ушей:

— Что вы, у меня муж! Он вот-вот вернется!

— Ну что ж, вернется, уйдешь к законному мужу. Не беда, если тебя немного убудет. Зато прибыль будет в другом. Завтра же на твое имя кладу в банк пятнадцать тысяч! Это помимо одежды, питания, что ты и твой сын будете у меня получать. Ну двадцать тысяч! В банке проценты идут. Соглашайся, дура, лови счастье! — В голосе Шалаева зазвучали отеческие нотки. — Потребности у меня умеренные. Ну, по рукам?

Майя совершенно спокойно, словно шел самый обычный разговор, сказала:

— А не мало ли двадцать тысяч?

— Ну, сколько? Называй свою цену.

Майя слышала, как с ним договаривалась в Бодайбо та, с ямочками на щеках.

— Двести тысяч.

— Да ты что, милая? Я же разорюсь.

— Оставайтесь при своих деньгах, мне они не нужны. — Майя встала, чтобы уйти.

— Юродивая! — вырвалось у Шалаева. — По миру пойдешь!

Майя встрепенулась, как от удара. Шалаеву хотелось унизить ее, уколоть побольнее.

— Да ты погляди на себя в зеркало. Ходишь как нищенка. — Купец открыл шкаф, достал богатый женский наряд, бросил Майе под ноги. — Дарю! Но с одним условием: ты сейчас же на моих глазах переоденешься.

Майя брезгливо отодвинула ногой тряпки.

— Сами одевайте. Вам, наверно, впору будет.

— Пошла вон!.. — в бешенстве закричал Шалаев.

Слухи об одноглазом разбойнике доходили и до Мачи. Чего только о нем не рассказывали! Однажды приисковую контору окружили казаки, чтобы схватить разбойника, забравшегося в каморку кассира. Никто из казаков не решался броситься в помещение — с одноглазым шутки плохи.

Вдруг из конторы вышел важный господни в богатой одежде. Хорунжий к нему:

— Господин, вы, случайно, не видели там Одноглазого?

— Как же я его увижу, если он заперся в каморке кассира и носа оттуда не показывает, — ответил важный господин.

Хорунжий поблагодарил за сведения и бросился с казаками к каморке:

— Выходи!.. Сдавайся!..

В ответ — ни слова, только слышна какая-то возня. И господин тоже вернулся вместе с казаками, стоит поглядывает.

Казаки тем временем взломали дверь: на полу лежал связанный по рукам и ногам человек с кляпом во рту. Пригляделись — а это кассир в одних исподниках.

— Где Одноглазый? — спрашивают у него.

— Разве его не схватили? — обозлился потерпевший, приходя в себя. — Забрал все золото, надел мою одежду и только что вышел.

Оглянулись, а «важного господина» и след простыл.

Рассказывали, будто в Верхней тайге поднялся большой переполох. Нагнали казаков, у каждого перекрестка — казачий кордон. На всех приисках развесили объявления: «Тому, кто поймает одноглазого разбойника и доставит в полицию живым или мертвым, будет выдано вознаграждение — десять тысяч рублей».

Майя тоже была наслышана об Одноглазом и беспокоилась, когда Семенчик уходил в ночное.

— Мама, говорят, он бедняков не трогает, — успокаивал ее Семенчик.

— Разбойники никого не милуют… Если тебя, сынок, убьют, я не переживу.

У хозяина, где Майя снимала комнату, часто останавливались незнакомые люди. Ночевал как-то старик. И весь вечер рассказывал про Одноглазого. Как тот, вроде Манчары, отбирает золото у богатых и раздает бедным. Старик клялся, что собственными глазами видел человека, которому Одноглазый дал четыре фунта золота.

«Иду, говорит, а навстречу мне всадник на белом коне. Куда, спрашивает, идешь? Я перепугался, трясусь весь, слова вымолвить не могу. А он достает мешочек с золотом и говорит: возьми вот это, пригодится. И ускакал».

А еще рассказывали, будто хозяева золотопромышленного общества «Лена Голдфилдс» послали иркутскому генерал-губернатору слезное прошение: помогите, ваше превосходительство, унять Одноглазого — житья не стало.

Если Одноглазый будет схвачен, закован в кандалы и посажен в железную клетку, слуги государевы, словившие страшного преступника, получат в награду полтора пуда золотых слитков, двести собольих шкурок и шесть бочонков спирта.