Судьба

— Город заняли красные! — ошарашил Федорка купца. — Окружили со всех сторон, никому даже пикнуть не дали. Я один еле вырвался. Остальных всех перебили!..

Купец знал: любит Федорка приврать, но о том, что в Якутске красные, слухи и до Кильдемцев дошли. Значит, правда.

— Всех режут подряд, правых и виноватых, а трупы — в реку, — вошел в раж Федорка. — И грабят, грабят!..

— Неужели сюда доберутся?.. — холодея от страха, спросил Иннокентий.

— А ты думал!.. Теперь нигде не спасешься. Прячь, пока не поздно, имущество и беги туда, где тебя не знают…

— Куда убежишь с больной женой?

— Тогда с жизнью прощайся!

— Умирать мне не страшно. Свое пожил.

— А я спрячу, что успею, а сам — в лес.

Федорка накормил лошадь, выпил целый чорон [23] кумыса и помчался в Намцы.

Весной 1918 года командный состав чехословацких частей, подкупленный Антантой, спровоцировал на антисоветский мятеж чешских солдат, возвращавшихся на родину. Мятежников поддержали белогвардейцы. Были захвачены Новониколаевск, Челябинск, Златоуст, Екатеринбург и другие города. В Самаре было создано белогвардейско-эсеровское правительство, в Омске — сибирское белогвардейское правительство, на Урале — уральское областное правительство. Вскоре стараниями Антанты адмирал Колчак был провозглашен «верховным правителем России»…

23

Чорон — гнутый сосуд, сделанный из березового комля, для питья кумыса.

В Якутской области контрреволюция тоже подняла голову. С верховья Лены в Якутск двигался белогвардейский отряд в пятьсот штыков во главе с поручиком Гордеевым. Якутский гарнизон красных к тому времени поредел — бойцы и командиры разъехались устанавливать на местах Советскую власть. Этим воспользовался поручик Гордеев и к вечеру 6 августа захватил город. Белогвардейцы расстреляли коммунистов, которые не успели уйти, и установили свою власть. Газета «Известия СРД» была закрыта. Белые стали выпускать свою — с громким названием «Голос труда».

Семенчик по-прежнему работал в типографии: не успел уйти с красногвардейским отрядом и остался в городе. Теперь ему приходилось набирать белогвардейскую газету.

Новый шеф типографии эсер Медынский вручил Семенчику очередной текст для набора. Это было собственное сочинение шефа. Уже у наборной кассы Семенчик прочитал:

Оружием на солнце сверкая И зубы скаля, как волк, Площадную брань изрыгая, Проходил красной гвардии полк…

Дальше он не стал читать, разорвал листок со стихотворением на мелкие кусочки и убежал из цеха. На следующий день на работу не вышел и вообще не появлялся больше в типографии.

IV

После отъезда Семенчика с красногвардейским отрядом для Майи наступили черные дни. Шараповы не упускали случая лишний раз унизить свою батрачку. Ее выдворили в сарай, теперь она ухаживала за скотом: убирать комнаты хозяева наняли другую женщину.

— Пригрели на своей груди змею подколодную, — шипела купчиха. — Лучше бы ты сдохла со своим выродком.

А когда в Мачу пришли белые, купчиха совсем озверела:

— Ну что, достукалась со своим сыночком? Дождешься, и тебя с ним за компанию повесят. Или утопят, как паршивую кошку.

Не без помощи Шарапова, Петухова и Юшмина белые арестовали членов ревкома. Их расстреляли за селом, в овраге. Петухов опять надел форму урядника, Юшмин стал волостным старостой, а купец Шарапов открыл свои магазины.

Наступили страшные дни для бедняков.

Горькие думы о сыне даже по ночам не давали Майе покоя: «Где ты, родной мой?.. Что они с тобой сделали?»

Майя вздрагивала от каждого пароходного гудка. Ей казалось, что красные вот-вот вернутся. А с ними и Семенчик. Мимо Мачи изредка проходили пароходы. Майя подолгу стояла на берегу, смотрела им вслед. Но это были не те пароходы.

Купчихе не понравилось, что Майя не стала молчать, открыто заступается за своего сына, не раскаивается, что отпустила его с отрядом, и прогнала ее.

— Уходи!.. Сын твой награбил добра, так пусть теперь кормит тебя. Может, подавитесь чужим.

— Вы-то не подавились, — не смолчала Майя.

Пока батрачка связывала в узел жалкие пожитки, купчиха кричала, что сотрет ее в порошок, сгноит в тюрьме… Майя никогда еще не видела свою хозяйку такой разъяренной.

Тяжелую ношу взвалили на Федора Владимирова, поставив его во главе целого отряда. Надо было на «Революционном» подойти к Вилюйску, высадиться на берег, ворваться в город и разгромить казачий гарнизон.

Сколько казаков в городе, кто ими командует, Федор не имел ни малейшего представления.

У Федора в отряде было сто двадцать штыков и два станковых пулемета. Больше половины бойцов — необстрелянные. Да и сам командир — Федор Владимиров — никогда не служил в армии.

Но было у Федора одно качество, которое выделяло его среди бойцов отряда и, видимо, сыграло решающую роль при назначении его командиром. Федор был отчаянно смел и настойчив и как никто другой понимал, чем неожиданнее, неправдоподобнее ситуация, тем больше шансов выиграть схватку. Он умел создавать благоприятные для себя обстоятельства и решительно пользовался ими. Дерзости, изобретательности, находчивости Федору Владимирову не занимать.

Наступили туманные дождливые дни. В такую погоду пароходы по Вилюю ходили реже — большой риск наскочить на подводный камень или на встречный пароход. Поэтому «Революционный» шел по Вилюю под прикрытием тумана почти не замеченным. Но Федор не рискнул вести пароход в Вилюйск, не разведав, какие силы обороняют его.

Верстах в десяти от города «Революционный» приблизился насколько было возможно к берегу, бросил якорь. Федор послал в Вилюйск трех бойцов разузнать, сколько в городе казаков, какими силами охраняется пристань.

Возглавил разведку взводный командир, бывший солдат русской армии сибиряк Терехов, человек рассудительный, хитрый, дотошный. Он обладал недюжинной физической силой и зычным голосом.

Вернулась разведка к исходу второго дня и принесла важные сведения. Гарнизон Вилюйска состоит из казачьей сотни, прибывшей три месяца назад из Иркутска. Командует сотней есаул Гребенников, ретивый служака и трезвенник. Казаков держит строго, особенно преследует за пьянство и баловство с женским полом. Любит конские скачки.