Судьбы в капкане

— Выходит, тебя все бандюги принимают за Сюзанку? — поняла Катя.

— Да, я часто беру их «на понял». Хочу одного, вернуть сестре ее украшенья.

— А зачем они ей теперь? — изумилась Катя.

— Просит. Значит нужны. Мне покоя нет, пока они в чужих лапах! — напряглась Роза.

— Значит, снова уроется кто-то из крутых?

— Может быть! — пожала плечами.

— А у кого они?

— Кто их у себя держит, сам мне отдаст

— Ой, насмешила! Да бандюки не отдают ничего. У них ни сдачи, ни отдачи. Кроме рваных гондонов ни черта от них не остается. Зря надеешься и мечтаешь. Сюзанка покруче тебя была, а и то свое не сберегла. Тебе и вовсе не по зубам эта затея. Крутые в асфальт закатают. Они не люди! Пусть Господь разберется, оставь их на Его суд! — советовала Катя.

— Я дала слово Сюзане и не могу от него отказаться, наказана буду, — опустила голову Роза, и Катя поняла, отговорить ей не удастся.

— Жаль мне тебя! Бандиты никогда не уступят. У них нет мозгов. Твои предостереженья им по-барабану, а за угрозы отнимут душу. Им такое не внове.

— Их много, это верно. Но и я не одна, — подняла девчонка голову и продолжила еле слышно:

— Не для себя, Сюзанкину последнюю просьбу выполню…

Катя так и не поняла, зачем мертвой Сюзанке понадобились украшенья.

— Разве на погосте хахалей будет клеить? С нее станется! Но к чему в свои дела сестру ввязывает? Иль не жаль ее? И как сумела всунуть свою душу в живую девку. Для чего? А может, брешет все эта Роза. Несет всякую хренатень, я и развесила уши. А если всерьез, то какое мне до них дело? Со своими заботами справиться б, — ложилась спать. Когда она встала, девчонок уже не было.

Катя еще не успела выпить кофе, как пришел Хасан. Без звонка и предупрежденья заявился и спросил с порога:

— Опять блядюшник у себя завела, никак не можешь успокоиться. Давно сопли высохли, как выла от крутых. Все тебе мало. Никак не проучат. От тебя дети сбежали, от твоих притонов! Когда угомонишься, старая мандолина! — орал на всю кухню.

— Захлопни базар, придурок! Лопух обосранный, чего пасть шире жопы отворил? А как дышать стану сама? Мишка со своей блядью к тебе смылся. Ей тут не по кайфу Вздумала здесь закомандовать, а я ей рога обломала. Они к тебе, задрав хвосты! Лянка вздумала у меня ремонт сделать и всю мебель на новую сменить, понятно, что за мой счет! Я и наехала…

— А зачем мебель менять? Эта вполне нормальная! Стоит себе и ладно! — не понял Хасан.

— Не модная!

— Ишь ты куда замахнулась! Коль так, пусть за свои справят! Смотри деловые выискались! И я бы не дозволил деньги на ветер кидать. Не стал бы из-за нее пупок рвать и спину ломать!

— Так из-за этого все началось! — вспомнила Катя.

— Мне сын сказал другое, вроде Лянку голожопостью попрекаешь. Я и хотел напомнить, какую тебя привез домой, — стих Хасан.

— И о том напомнила. Баба хозяйкой должна прийти в дом, а не мотовкой, ни дурой. Да, я взяла квартиранток, чтоб хоть они помогли мне. Ведь не могу сама везде управиться. Будь нормальная невестка, разве взяла б чужих девок. И не стыдно той Лянке допустить такое, что меня заживо будто схоронили! А мне в доме лишней копейки не бывает. Я не она, сбереженья не дам на ее придурь! — побагровела Катя.

— Вон оно что! А уж такой овечкой прикинулась, ну совсем затурканной, несчастной.

— Хвост она поднимать умеет. А что под ним имеет, кроме гонора? Мне от твоей родни куда как круче доставалось, я никому никогда не жаловалась. Ни на кого! Даже тебе, своему мужу, мозги не засирала. Все стерпела молча, сама, как могла.

— Это верно, — согласился Хасан мрачнея.

— Мишка попрекает, что я только о деньгах думаю. А они мне нужны или ему? Сколько коптить осталось, я с собой ни копейки не возьму, все им с Асланом останется. Так о ком думаю, о себе или о них? Я ни в чем ему не отказывала. Зато и получила в благодарность! Как через кучу говна, через меня перешагнул. И с тобой так поступит! — заплакала Катя.

— Ну чего сопли развесила? Хочешь, чтоб я их из дома выпер обоих? Они квартиру или комнату снимут. Будут жить в голоде. Пусть они дурные, но это наши дети. Помочь им надо! А вот в чем, ума не приложу. Одно вижу точно, любят они друг друга. Как мы когда-то. Голубками воркуют. Глядя на них, душа радуется. И все их ошибки такой нестоящей мелочью кажутся. Дай Бог им сберечь свое светлое. А мешать им не стану. Свое надо помнить. Потеряв свое, уже не сыщешь заново. Но какою холодной и тяжкой покажется жизнь без тепла и любимого человека.

— Ну помогай им жить вдурью. Если теперь уступишь, оба на шею залезут и погонять будут, пока не воткнешься рогами в землю.

— А они у меня были? — глянул на Катю пытливо. Та не сразу поняла. Сообразив, ткнула кулаком в плечо:

— Псих! Придурок! Рахит недоношенный! Как такое подумать мог? Мне и в голову не втемяшилось! Фу, козлище старый! Иль по себе всех судишь? Только просчитался! Я не ты, ни с кем себя не замарала…

— За все годы ни с кем? Никогда не поверю.

— Дело твое. Я не оправдываюсь и не хвалюсь, сказала как есть. Знаю, смешно это все, а и тебе до задницы…

— Ну не скажи. Пусть мы не вместе, но дорого то, что ни имя, ни семью не замарала.

— Чудак ты, Хасан! Иль забыл, что я калека?

— Да, но только на ноги. Во всем остальном нормальная женщина! Другие, много немощнее тебя, свою природу не сдерживают.

— Это их заботы. У меня свои. Скажи-ка честно, чего прибежал вот так запалившись, будто с раскаленной кочерги соскочил? Только не бреши — прищурилась Катя.

— Хотел тебе всыпать за детей. Наслушался с обеих глоток. Ну, такие несчастные и непонятые! А когда ты объяснила, мне нечем крыть стало. Выходит, я лопух. Либо плохо слушал или не понял. Хотя суть не в том. Одно знаю, невестку нашу надо в руки брать и держать в узде крепко. Не давать свернуть в сторону, осекать и не баловать, загружать работой не жалея, чтоб не было времени на сплетни и жалобы. Может, тогда из нее состоится жена.

— Теперь тебе виднее. Сегодня ты отец, а я кукушка. Плохие они или хорошие, а с тобой живут! — хмыкнула Катя.

— Живут у меня. А все мысли с тобой, с языков, из головы не выходишь. Есть сели, они переглянулись и оба в голос, а как ты? Мне смешно и завидно. Любят они тебя, оба. И помнят каждую минуту, не в пример мне дураку. Не оценил и не сберег. Вон брат мой, вылечился, вернулся в деревню, всем все простил. Так ему сам Бог во всем помогает. А я, как рыба, колочусь башкой в лед и все мимо проруби! — вздохнул человек.

— Сбила с пути Лянка нашего мальчишку. И уж не знаю, сумею ли его вернуть себе. А посмотри на нее, ничего особого, обычная девчонка! Квартирантки мои во много краше были, да вот ни на одну не завис, ни одна не глянулась.

— Сердцу не прикажешь. Оно своим отбором живет. В сберкнижку не смотрит. Ты бы видела, как хорошо им вместе. И Мишка наш счастлив, как мы когда-то, — взгрустнул человек.

— Может, и счастливы, но мне от их радости одна горечь досталась, — призналась Катя.

— А ты не считай, во что тебе Лянка обошлась. Пойми их сердцем, и все наладится. Я сегодня выгреб из карманов заработанное, отдал им на расходы, так Лянка враз увидела, что мне обувку купить пора. Кто о том вспоминал хоть когда-нибудь? Носил ботинки до тех пор, пока от них не оставались одни шнурки. Эта приметила и купит.