Судьи и заговорщики: Из истории политических процессов на Западе

Процесс начался. Это был и суд и не суд. И дело не только в том, что весь состав судей был тщательно подобран Елизаветой и ее советниками. Такое случалось нередко, едва ли не во всех государственных процессах той эпохи. Особенностью было формальное соблюдение отдельных процессуальных норм при полном игнорировании других. Подсудимой даже не был предъявлен точно сформулированный обвинительный акт. Главным пунктом обвинения было участие в заговоре. Мария Стюарт поддалась искушению отрицать все: она ничего не знала о заговоре и заговорщиках. Кто слишком много доказывает — ничего не доказывает. Это справедливо и в отношении тех, кто слишком много отрицает.

Суду были представлены признания заговорщиков, два их письма к Марии Стюарт и два ответных письма королевы. Особое значение имело второе письмо, посланное после того, как ей стали известны планы заговорщиков.

Мария Стюарт гневно отрицала подлинность писем (оригиналы ведь так и не были предъявлены суду). Она требовала, чтобы были вызваны в суд ее секретари, подтвердившие под пыткой, что эти письма были написаны шотландской королевой. Конечно, ее требование было отвергнуто. Подсудимая прямо уличила Френсиса Уолсингема в подделке писем. И хотя тот клялся и божился, что не совершил ничего недостойного честного человека [148] , это обвинение, по всей видимости, соответствовало истине.

148

Hosack J. Op. cit., p. 423.

25 октября в Звездной палате Вестминстера было объявлено, что суд нашел Марию Стюарт виновной в совершении вменяемых ей преступлений. Через несколько дней парламент рекомендовал приговорить обвиняемую к смертной казни. Дело было теперь за Елизаветой.

Сейчас, конечно, невозможно определить, что было просто комедией, а что действительно свидетельствовало о нерешительности Елизаветы, которая не могла уже больше тянуть: ей следовало или одобрить, или отвергнуть смертный приговор. Она предпочла бы тайное убийство и даже намекала на это тюремщику Эмиасу Паулету, но тот отказался от щекотливого поручения.

— Как, однако, этот старый дурак надоел мне со своей совестью, — бросила в сердцах королева.

Она подписывает приговор как бы машинально, вместе с другими бумагами, принесенными ей государственным секретарем Дависоном. Потом она свалит на него всю вину за это, но сейчас Елизавета не может удержаться, чтобы не пошутить:

— Знаешь, я думаю, старик Уолсингем может умереть с горя, увидев приговор. Ты, пожалуйста, приготовь его к этому страшному известию.

8 февраля 1587 г., через 20 лет без одного дня после убийства Дарнлея, Мария Стюарт была обезглавлена. Елизавета делает вид, что произошла ужасная ошибка. Несколько месяцев демонстративно выказывалась немилость самому лорду Берли. Ходили упорные слухи, что Дависона, брошенного в Тауэр, повесят без суда, но они не подтвердились.

После предварительного следствия Дависона по всем правилам предают суду зловещей Звездной палаты — верного орудия тюдоровского абсолютизма. Более того, в составе судей заметно отсутствуют все главные советники и министры Елизаветы, зато налицо несколько католиков. Спектакль разыгрывается настолько талантливо, что даже сама жертва — Дависон — думает, что дни его сочтены. Он имеет благоразумие промолчать на суде о своих секретных беседах с повелительницей, о которых упоминал на следствии. Приговор суров: за крайнее пренебрежение к воле своей государыни Дависон присуждается к огромному штрафу (10 тыс. марок) и заключению в тюрьму до тех пор, пока это будет угодно королеве. Штраф он не выплатил, да и не мог выплатить, а в тюрьме оставался до разгрома испанской армады в следующем году. Потом целых 20 лет Дависону регулярно выплачивали жалованье королевского министра, правда не возлагая на него никаких обязанностей [149] . Так на деле обернулись эти процесс и приговор, возникшие в связи с процессом и смертным приговором Марии Стюарт.

149

Williams N. Elizabeth Queen of England. London, 1967, p. 284— 285.

Вереница заговоров и процесс века

Мы вплотную приблизились к шекспировскому времени, как с полным основанием называют последнее десятилетие царствования Елизаветы и первые годы правления ее преемника. И главные политические процессы тех лет, несомненно, наложили сильный отпечаток на жизнь и творчество гениального английского драматурга, причем немало, вероятно, остается здесь еще не раскрытого и не разгаданного наукой. Очевидно лишь одно — насколько усовершенствовалась, насколько была отлажена техника подготовки процессов, включавшая вымогательство признаний и подписей, подделку документов, использование агентов-провокаторов, устранение неудобных свидетелей, превращение процессов в орудие политической пропаганды и многое, многое другое.

…В субботу, 7 февраля 1600 г., в лондонском театре «Глобус» не было пустых мест в ложах, отводимых для знати. Спектакль почтили присутствием молодые дворяне, носившие самые громкие аристократические имена и известные как приверженцы влиятельного вельможи, популярного графа Эссекса. Не было недостатка и в энтузиазме, с которым они встречали наиболее драматические повороты сюжета, присоединяясь к шумным аплодисментам партера.

Шла пьеса Вильяма Шекспира «Ричард II». Накануне к актерам лорда-камергера обратились с просьбой снова поставить в театре эту драматическую хронику, шедшую несколько лет назад. Осторожные руководители труппы — в их числе был и Шекспир — не хотели рисковать. Не выдавая своих подлинных опасений, они позволили себе высказать сомнение, привлечет ли зрителей столь старая пьеса. Но просители сэр Чарльз Денвере, сэр Джоселин Перси, сэр Джелли Меррик были слишком влиятельными людьми и, проявив настойчивость, тут же предложили добавить 40 шиллингов к доходу, который будет получен от продажи билетов на завтрашнее представление. Деньги были переданы актеру Августину Филипсу, что положило конец колебаниям труппы, и на следующий день «Ричард П» был возобновлен на сцене «Глобуса» [150] .

150

Halliday F. E. Shakespeare in His Age. New York, 1964, p. 230.

Эту одну из наиболее известных своих драматических хроник Шекспир создал примерно в 1595 г. Хотя материал для нее он почерпнул из широко известного исторического сочинения Голиншеда, выбор темы был очень смелым шагом (правда, до этого был опубликован «Эдуард П» Кристофера Марло, где тоже речь шла о низложении короля) [151] . Свержение с трона законного монарха, пусть подверженного дурным влияниям, было в Англии того времени взрывчатым сюжетом. Елизавета болезненно относилась как раз к случаю с Ричардом П, которого вынудили отречься от престола и позднее казнили по приказу торжествующего узурпатора Генриха Болинбро-ка. Королева прямо проводила аналогию между этим эпизодом двухсотлетней давности и многочисленными попытками лишить ее саму короны, к чему продолжали призывать Рим и Мадрид. Вскоре после написания трагедии, в 1596 г., была опубликована папская булла, убеждавшая английских католиков поднять оружие против царствующей еретички. Недаром, когда трагедия была впервые опубликована в 1597 г., свыше 150 строк — вся сцена отречения короля — были опущены издателем, опасавшимся вызвать недовольство властей [152] . (Этой сцены не было и во втором издании, в 1598 г. Впервые она была напечатана в издании 1608 г., через пять лет после смерти королевы.)

151

Fripp E. I. Shakespeare. Man and Artist, vol. 1. London, 1964, p. 412.

152

Quennel P. Shakespeare. Cleveland, 1963, p. 198.

Критики нередко относят образ Ричарда II к числу лучших созданий шекспировского гения [153] . В трагедии осуждается низложение монарха, но в ней сильны тираноборческие идеи [154] .

Видимо, история Ричарда II не раз занимала мысли английского полководца графа Эссекса, близкого друга Генри Рисли графа Саутгемптона — покровителя Шекспира, которому великий писатель посвятил свою поэму «Похищение Лукреции».

Приемный сын графа Лейстера, много лет бывшего приближенным Елизаветы, занявший место отца около стареющей королевы, Эссекс — этот молодой блестящий придворный — сумел отличиться в войне против Испании. Однако отношения своенравного, надменного и самовлюбленного Эссекса с Елизаветой отнюдь не носили безоблачный характер. Враги фаворита, особенно лорд Берли, а после смерти этого главного советника королевы его сын Роберт Сесил, унаследовавший роль руководителя секретной службы, не упускали случая, чтобы ослабить положение Эссекса. Роберт Сесил еще в 1597 г. полушутя-полусерьезно обвинял Эссекса в намерении низложить Елизавету, сыграв роль Генриха Болинброка [155] . Дело доходило до публичных оскорблений из уст королевы по адресу графа на заседании совета и взрывов необузданного гнева со стороны Эссекса. Он приобрел, однако, к этому времени популярность как герой войны против Испании, с чем должна была считаться Елизавета, сохранявшая к тому же привязанность к своему прежнему любимцу.

153

Discussion of Shakespeare’s Histories Richard II to Henry V. Ed. by Dorius P. J. Boston, 1964, p. 19.

154

См. Барг М. А. Шекспир и история. М., 1979, с. 156—161.

155

Fripp Е. L. Shakespeare. Man and Artist, vol. 2. London, 1964, p. 540.

В марте 1599 г. Эссекс отправился в качестве наместника в Ирландию с поручением подавить разгоравшееся там пламя восстания против английского господства. Он не добился успехов и приписал неудачу тайным проискам врагов. Оставив армию, Эссекс прибыл 28 сентября 1599 г. в Лондон. Нарушая все придворные приличия, он в запыленной дорожной одежде ворвался в апартаменты королевы. Граф был немедленно отстранен от всех должностей и взят под арест, который длился почти целый год. Взамен Эссекса лордом-наместником Ирландии Елизавета назначила его друга Маунтжоя, который, думая о своей военной карьере, решил быть подальше от Эссекса [156] .

156

Strachey L. Elizabeth and Essex. A Tragic History. London, 1936, p. 226.

А в Лондоне наряду с Сесилем ярым врагом Эссекса стал Уолтер Ралей. Суровый солдат и придворный, неразборчивый в средствах, когда дело шло о личном продвижении, Уолтер Ралей вместе с тем был искренним поклонником литературы, любителем философии, проявлял горячий, неподдельный интерес к науке. Ралею приписывали создание тайной «Школы тьмы» — кружка друзей, которому его враги или просто суеверные горожане приписывали едва ли не характер сборища адептов черной магии и последователей дьявола. Глава английских иезуитов Роберт Парсонс со злобой писал, что в «школе атеизма, основанной сэром Уолтером Ралеем… Моисей и наш Спаситель (Христос), Ветхий и Новый завет подвергались осмеянию, и ученых обучают произносить имя господа наоборот» (по-английски god — бог, dog — пес, собака) [157] . В кружок Ралея, по различным сведениям, входили известный математик Томас Гарриот, оксфордский ученый и мореплаватель Лоуренс Кеймис, Кристофер Марло и другой поэт, Джордж Чэпмен, видные аристократы, такие, как увлекавшийся астрологией и алхимией граф Нортумберленд, лорд Фердинанд Дерби. В их числе был и лорд Джордж Гудсон; он, а еще ранее его отец в качестве лорда-камергера являлись официальными покровителями труппы актеров, участником и драматургом которой был Вильям Шекспир [158] . Возможно, что в его пьесе «Потерянные усилия любви» осмеяна «Школа тьмы» Ралея [159] .

157

Впрочем, по утверждению Парсонса, пытавшегося всячески очернить врагов иезуитского ордена, таким же атеистом, оказывается, был и главный министр королевы лорд Берли (Strathman Е. A. Sir Walter Ralegh. New York, 1951, p. 25, 30—31).

158

Quennel P. Op. cit., p. 41, 48.

159

Dakshot W. The Queen and the Poet. New York, 1961, p. 100, a. o.; Latham A. M. Sir Walter Raleigh. London, 1964, p. 33—34.