Суини Тодд: демон-парикмахер с Флит-стрит

– На земле есть клуака, гнилая дыра, где людские отбросы гниют, там мораль не в чести на неё все плюют и зовется то место-Лондон. Горстка избранных кровопийц верша скорый суд над толпою, красоту растлевают и губят, ведь и я поведал мир со всеми его чудесами, жестокость людская по-хлеще Перу, но нету такого места, как Лондон.
– рассказ этого человека был наполнен ненавистью к этому месту и его жителям, да и сам он выглядел обездоленным и унылым, а его серебряная прядь среди копна черный волос, явно говорила о том, что этот человек пережил что-то ужасное, что-то, что заставило его изменить свои взгляды на этот мир.

Через десять минут они уже сошли в порту:

– Что с вами мистер Тодд?
– спросил юноша замечая странное поведение своего попутчика.

– Не суди строго Энтони. На душе не спокойно. На улицах, знакомых мне до боли, всюду тени.
– как всегда загадками ответил Тодд.

– Тени?
– переспросил Энтони, он был слишком юн, чтобы понять мистера Тодда.

– Призраки.
– ответ явно означал "призраки прошлого". Вдруг Тодд отошел дальше и снова принялся за рассказ:

– Жил-был цирюльник с ним жена. Она была красива. Глупец цирюльник с ним жена. Смыслом жизни его была она. Да, она была красива и добродейтельна, а он был.. наивен. Но кое-кто другой узрел красу её. Благочестивый изувер, что мгновение руки, наветом злым цирюльника сослал. И оставалось только ждать, когда она падет к нему в объятья, так нежна, юна, растеряна и так красива.
– Тодд закончил свой рассказ, а Энтони хоть и не понял к чему он был, все же заинтересовался.

– А что леди, сэр?
– спросил моряк, а его попутчик даже не оборачиваясь ответил:

– То было много лет назад, сейчас уж и не вспомнить.
– было совершенно ясно, Тодд не знал, что случилось после, потом он повернулся и продолжил:

– Хочу сказать спасибо, если бы не ты, меня бы до сих пор насило по волнам.

– Мы ещё увидимся?
– спросил Энтони с надеждой в голосе.

– Коль пожелаешь приходи.
– ответил Тодд и снова отвернувшись от Энтони продолжил:

– В цирюльню, на Флит-стрит.

– Тогда до встречи, друг мой.
– Энтони протянул руку для пожатия, но Тодд не оборачиваясь пошел по направлению к Флит-стрит. Энтони пошел другой дорогой. Так они расстались.

Мужчина все шел к цирюльне, именно он был цирюльником в своей же истории рассказанной молодому Энтони Хоупу. К утру он дошел. Смотря на свой старый дом, он понимал, что на первом этаже по-прежнему пекарня его соседки миссис Нелли Ловетт, но вот ждет ли его кто-то на втором этаже?

Зайдя Тодд узрел такую картину, Нелли Ловетт стояла у стойки и делала свои пирожки, а в самом помещении ничего не изменилось. Так они снова познакомились, Ловетт приняла его за клиента, но уж больно сильно он ей приглянулся и хозяйка отвела его в гостиную, выпить Джину после отвратительного вкуса её пирожков.

– Садись.
– подала голос женщина стоя у тумбы в гостиной и наливая Джину, Тодд нерешительно прошел и сел в кресло.

– Держи погрей косточки.
– Нелли протянула гостю бокал с Джином.

– Что комнаты не сдаешь, коль тебе тяжко?
– спросил Тодд, в ответ он надеялся услышать, что комнаты наверху заняты женщиной и её дочкой, но услышал он совсем другое:

– Сдала бы, да только кто смеет? Все думают там нечисто.

– Ловетт подошла ближе и села рядом, в другое кресло.

– Нечисто?
– переспросил Тодд.

– Да, видите ли, много лет назад произошла история, пренеприятная. Там жил цирюльник и его жена. Такой красавец был, стриг, брил как Бог, но упекли его в острог. А ведь такой красавец был. Баркер звали его, Бенджамин Баркер.
– Тодд как в воду глядел вспоминая былого себя.

– А в чем его грех?
– Тодду было интересно, что думают про него другие.

– Глупости, он был глуп и наивен.
– ответила Нелли и продолжила:

– Дело в том, что его женушка милашка все тешилась бесплотными надеждами на его возвращение. А один судья страсть как её желал, постоянно слал ей цветы, но она ему не отвечала, она была преданна своему мужу. Но вот ночью к ней пришел пристав, сказал, что судья начал винить себя за то, что наслал на неё беду. И он просит, чтобы она сейчас же пришла к нему. Конечно же она с надеждами спешит к нему в дом, а там в разгаре бал-маскарад, а она никого не знает, вот поднесли её бокал с вином, она все покорно принимала, да вот что-то стало ей не по-себе там и она присела на диванчик и тут судья, которого она так долго искала, сам её нашел. Никакого раскаяния нет и в помине. И вот он её...

– Нет!
– воскликнул Тодд, зная чем все закончилось:

– Не ужели, никто не сжалился?
– он скорее не спрашивал, а утверждал, Ловетт обо всем догадалась:

– Значит ты-Бенджамин Баркер?
– это тоже скорее было утверждение.

– Где Люси? Где моя жена?
– спросил Баркер.

– Отравилась, мышьяком, из аптеки на углу. Я отговаривала, но она не желала слушать, а дочь твоя в Работном доме.

– Пятнадцать лет гнить в аду по ложному приговору, пятнадцать лет жить мечтой вернутся у жене и ребенку.
– мужчина снял куртку и стал к Ловетт спиной, она тоже встала с кресла:

– Да жизнь обошлась с вами сурово мистер Баркер.
– на этих словах Тодд резко обернулся:

– Нет, не Баркер. Этот человек умер, я теперь Тодд, Суини Тодд, который отомстит.
– затем миссис Ловетт отвела нового в его цирюльню и оставила здесь, а так же обязалась помогать, так как всегда испытывала к нему чувства.

Этой же ночью, Западный район Лондона

После побега из Работного дома месяц назад Мэри и Элис живут на съемных квартирах и украденных деньгах. Вот и на эту ночь они сняли у какого-то мужика комнаты.

Сейчас в темной комнате раздавались голоса:

– Ну ещё разок.
– говорил, точнее просил мужской голос.

– Отстань, я спать хочу.
– отвечал женский. Тут отворилась входная дверь и в проеме показался женский силуэт, она зажгла свечу на прикроватном столике, это была Мэри, она увидела в постели свою подругу Элис и того мужчину у которого они комнаты сняли. Они растерялись, а Мэри зло на них посмотрела, потом потушила свечу и зажгла снова, на лице девушки уже была улыбка, она пошла к кровати: