Султан и его враги. Tom 1

Арабы успели уже приготовиться к нападению.

Неукротимая ненависть и жажда мести возбуждали четырех всадников друг против друга. Только одна сторона могла живой оставить поле битвы.

Страшное и вместе с тем прекрасное зрелище происходило среди гор.

С удивительной ловкостью взмахивали сыновья эмира своими копьями и стреляли из ружей, но не могли попасть в ловко отскакивавших в сторону офицеров.

Длинные копья бедуинов были тем более опасны, что их обладатели с ранней юности в совершенстве умели владеть ими.

Но Сади и Зора были не менее искусные бойцы. Они хорошо знали все приемы своих противников, и хотя их ятаганы далеко уступали копьям, однако они так ловко и смело наступали на врагов, что все усилия бедуинов ранить их были безуспешны.

Хотя Сади еще не оправился от раны, ему первому удалось разрубить голову своему противнику. Как только араб попытался поразить Сади копьем, тому удалось отскочить в сторону и в ту же минуту сильным ударом раскроить бедуину голову. Ханджар вонзился так глубоко, что раздробил череп и вонзился в мозг арабу, который, не успев даже вскрикнуть, упал с лошади, а та, заметив падение своего всадника, диким прыжком отскочила в сторону.

Тогда Сади хотел поспешить на помощь своему товарищу, но тот закричал ему, что желает один справиться со своим врагом.

Лошадь Зоры, еще к нему не привыкшая, была далеко не так быстра и ловка, как лошадь араба. Это давало ему преимущество над Зорой. Но эту невыгодную сторону своего положения Зора старался исправить бес> престанным нападением, не давая неприятелю времени воспользоваться своим преимуществом.

Араб хотел во что бы то ни стало выбить Зору из седла или смертельно ранить, но Зора с таким искусством отражал все его удары, что до сих пор поединок не имел никакого результата.

Но вот бедуин, по-видимому, стал одерживать верх. Копье его задело зад лошади Зоры, вследствие чего та сделала дикий прыжок, вырываясь от своего хозяина.

Сын эмира хотел уже нанести противнику второй, смертельный удар, но в эту минуту произошло нечто, обратившее на себя внимание бедуина и тем самым на один момент отвлекшее его от Зоры.

К ним мчался сын старого араба Бену.

В эту самую минуту ятаган Зоры попал в правую руку противника — копье упало на землю, вторым искусным ударом Зоре удалось убить врага, и оба товарища остались победителями.

— Скачите отсюда, скачите скорее, иначе вы погибли! — раздался громкий голос араба. — Кровавая Невеста ведет сюда все племя! Пятьсот воинов идут с ней! Вон виднеется вдали облако пыли. Если они окружат вас, вы погибли! Вы должны скрыться и привести сюда своих солдат. Но я боюсь, что уже поздно!

— Смелым Аллах помогает! — воскликнул Сади, и его прекрасное лицо озарилось мужеством и энтузиазмом. — Спасибо тебе за предостережение! Мы должны во что бы то ни стало добраться до лагеря и привести сюда солдат. Вперед, Зора!

— Найдя своих братьев убитыми, Кровавая Невеста до тех пор не успокоится, пока не догонит вас! — закричал араб, указывая на трупы обоих бедуинов. — Да сохранит вас Аллах, храбрые беи!

XIV. Бегство Реции

Когда Гассан и принц Юссуф вместе с Рецией, спеша вон из коридора Чертогов Смерти, внезапно увидели перед собой Шейха-уль-Ислама, окруженного дервишами, дочь Альманзора снова потеряла всякую надежду на спасение и едва не лишились чувств от ужаса.

— Беги! — шепнул ей Гассан. — Не упускай удобной минуты. Мы останемся здесь. Ты же беги!

Она, сама не зная как, повиновалась этим словам и, пользуясь минутой, когда все внимание Шейха-уль-Ислама было обращено на принца Юссуфа и его адъютанта, решилась бежать.

Пользуясь моментом замешательства, она скользнула по коридору, куда проникал только слабый свет с того места, где призошла встреча Шейха-уль-Ислама с принцем.

Вдруг она невольно остановилась, до ушей ее долетели умоляющие крики нежного детского голоса. Они раздавались из-за двери, возле которой она стояла.

— Ах, освободите и меня! — прозвучал жалобный голосок. — Возьмите меня с собой!

Реция узнала этот голос: он принадлежал Саладину. Вероятно, он услышал, что в коридоре происходило что-то, уловил отдельные слова, не постигая их связи, и невольно высказал свое заветное желание в надежде быть услышанным. И надежда не обманула его! Реция, стоя у его камеры, хорошо расслышала его слова.

— Саладин! — шепнула она. — О, если бы я могла взять с собой тебя, моего бедного, милого мальчика!

— Кто там? Это ты, Реция? — продолжал тот же голос.

— Это я, Саладин!

— Ты свободна? Так освободи и меня!

— Дверь твоя заперта!

— Она только на задвижке, я это видел, Реция, попробуй только отодвинуть задвижку снаружи!

В этой части коридора было совершенно темно. Вдали еще стояли Гассан, Юссуф, Шейх-уль-Ислам и дервиши. Через какую-нибудь минуту они могли заметить ее бегство, хотя Гассан и старался тянуть время, чтобы дать ей возможность убежать.

Несмотря на это, она должна была освободить Саладина, когда нашла его камеру, которая не так походила на тюрьму, как другие, а даже выглядела красивой.

Дверь была заперта на две задвижки. Реция тихонько отодвинула их, дверь отворилась, и Саладин выбежал в коридор.

— Тише! — шепнула Реция, указывая вдаль. — Уйдем скорей, мой милый мальчик, только скорей, иначе мы оба погибли!

Саладин чуть было не закричал от радости, снова увидевшись с горячо любимой Рецией, но, вспомнив о ее предостережении, он боязливо молчал.

Торопливо схватила она его за руку и повлекла за собою по мрачному коридору.

Далее они спустились по узкой лестнице и через несколько минут были уже во дворе.

В эту самую минуту сверху раздались голоса их преследователей. Дервиши, заметив бегство Реции, поспешили за ней, чтобы догнать ее и отвести назад.

Ужас охватил обоих беглецов. Увлекая за собой Саладина, Реция спешила по двору в длинный мрачный коридор, выходивший на улицу. Гонимая непреодолимым страхом, она бежала с мальчиком. Колени ее дрожали, и маленькие ножки отказывались служить ей, но она превозмогала усталость.