Султан и его враги. Tom 1

В эту минуту на крик рабынь и по приказанию испуганного лалы собрались евнухи и стража.

Произошло невыразимое замешательство и смятение. Никогда еще не случалось такого неслыханного поступка. Три офицера проникли в гарем! Лала был в сильном замешательстве и негодовании. Когда Сади вернулся к своим друзьям с неожиданной вестью, что Реции в тех покоях не было, по приказанию лалы ворота внизу были уже заперты, и был позван гофмаршал.

Магомет-бей с торжествующим видом показался во главе караула, прибывшего по приказанию гофмаршала арестовать трех офицеров за их неслыханную дерзость, чтобы его величество султан сам вынес им приговор.

В этот момент Зора понял предательскую игру Магомета.

Три офицера отдали свои шпаги, но не бею, а гофмаршалу, и были заключены под стражу. Но по угрожающему взгляду Зоры видно было, что он отомстит начальнику капиджи за это предательство.

XXIX. Ссылка

— Мы нуждаемся в твоем совете по одному важному делу, в твоем совете и в толковании закона, — говорил султан на следующее утро Мансуру-эфенди, стоявшему перед ним в его дворце Беглербеге.

— Ваше величество сделали милость вторично упомянуть о важном деле, не удостоив меня доверием, — отвечал Шейх-уль-Ислам, — я догадываюсь о причине этого колебания! У Мансура-эфенди достаточно противников, которые осаждают ваше величество!

— Ты видишь, что противники твои не могут отклонить моего намерения, я исполняю его, я хочу дать тебе новое доказательство моего полного доверия, великий муфтий, — сказал султан Абдул-Азис, — от тебя будет зависеть, чтобы оправдать это доверие и опровергнуть доносы твоих противников.

— Служить вашему величеству верой и правдой — единственное мое стремление!

— Так слушай же, — начал султан после короткой паузы, глядя строго и озабоченно, в то время как Шейх-уль-Ислам сбоку пытливо наблюдал за своим повелителем. — Ты знаешь, что по родовому закону моего великого предка Османа после моей смерти престол должен наследовать принц Мурад, как старший в роде, а после него ближайший наследник — брат его Гамид!

— Так предписывает закон! — сказал Мансур-эфенди с поклоном.

— Высшее желание моей жизни, великий муфтий, это изменить этот несчастный закон, который служит тяжким бременем как для султанов, так и для принцев.

— Подумайте только, ваше величество, о силе древних обычаев, о внезапном, неожиданном изменении и сильном впечатлении, которое оно произведет на умы!

— Целая толпа мулл, имамов, кади и софтов не встретит это нововведение с недоверием, если ты его одобришь и найдешь закон, допускающий подобное толкование, — отвечал султан, — если же ученые будут склонны к переменам, то они будут приняты и всем моим народом.

Шейх-уль-Ислам задумался на несколько минут: это был случай показать и распространить свое могущество! Это была возможность стать необходимым султану и вытеснить наконец султаншу Валиде. Если бы он ловко принялся за дело, он мог стать победителем!

— Какой порядок престолонаследия имеет в виду ваше величество? — спросил он.

— Я имею пламенное желание оставить после себя престол моему старшему сыну Юссуфу, великий муфтий, этим, без сомнения, раз и навсегда устранится волнение и страх, опасность и надзор за принцами, повод к интригам! Я хочу дожить последние годы в тишине, а не в беспокойстве!

— Оба принца, Мурад и Гамид, знают свои права, ваше величество, — сказал Мансур-эфенди, — поэтому они не будут молчать при подобном изменении порядка престолонаследия, так как имеют и без того, на что жаловаться!

— Разве принцам есть на что жаловаться? — спросил Абдул-Азис с удивлением.

— Они прославляют милосердие и доброту вашего величества, но, с другой стороны, они терпят различные ограничения и унижения, — отвечал Шейх-уль-Ислам, — недавний арест принца Мурада, его жительство в Терапии, похожее на заключение, тягостная свита, назначаемая муширом Изетом, — все это вещи, которые вызваны не вашим величеством, по они существуют!

Султан чувствовал, против кого были направлены эти удары! Он очень хорошо знал постоянное соперничество султанши Валиде и Шейха-уль-Ислама.

— Я отменю эти постановления, — сказал султан, — мушир Изет будет уволен, пусть принцы переезжают в свои любимые дворцы, и сами выбирают себе прислугу!

— Это новое доказательство милосердия вашего величества не останется без благотворных последствий! — отвечал Шейх-уль-Ислам.

— Я немедленно дам тебе относящиеся к этому приказания, великий муфтий, — продолжал султан и подошел к письменному столу. — Я докажу, что не отказываю сыновьям моего брата в из(просьбах и желаниях!

— Касательно престолонаследия я справлюсь в законах и тогда доложу вашему величеству, — сказал Шейх-уль-Ислам, — все мои старания будут направлены на то, чтобы и впредь заслужить доверие вашего величества! Но, во всяком случае, мне кажется важным, чтобы мои противники не противодействовали мне в разносторонних трудах, которые мне предстоят!

— Я позабочусь об этом, великий муфтий, я понимаю твои слова, и лучшим доказательством моей благосклонности пусть будет то, что я принимаю их без гнева, — возразил султан, знавший очень хорошо, что Мансур-эфенди подразумевал не кого другого, как султаншу Валиде.

— Моя всенижайшая просьба, мое высшее желание — это быть удостоенным полнейшего доверия вашего величества, — продолжал Шейх-уль-Ислам, принимая письменные приказы султана относительно принцев, — приношу мою благодарность вашему величеству за эти доказательства милости и надеюсь, что они будут иметь важные последствия.

В эту минуту их разговор был прерван приходом дежурного флигель-адъютанта, который доложил о гофмаршале дворца Долма-Бахче. Султан приказал ввести его. Мансур-эфенди остался, стоя в стороне, свидетелем следующей сцены.

Гофмаршал вошел в кабинет и низко поклонился султану.

— Какое известие привело тебя сюда в такой необычный час и без предварительной просьбы об аудиенции? — спросил Абдул-Азис.

— Да всемилостивейше простит мне ваше величество мое появление, необычная причина привела меня сюда, — сказал гофмаршал с глубокой преданностью, — В эту ночь во дворце Долма-Бахче тремя офицерами вашего величества было совершено неслыханное дело!

— Значит, ты явился ко мне с доносом на этих трех офицеров?