Сумерки Эдинбурга

— Вот, сэр, — сказал Дикерсон, протягивая Иэну полотенце.

— Спасибо, — ответил тот, вновь ложась на кушетку.

Ровно тридцать минут спустя он покинул участок через черный ход и с удивлением обнаружил ожидавшего его Дерека Макнайра. При виде шишки мальчишка широко ухмыльнулся:

— Ой-ой-ой, досталось вам?

— Давно здесь меня ждешь?

— Чай уже пропустил, так что можете мне что-нибудь купить.

После пары порций рыбы с жареной картошкой с уличного лотка Иэн с Дереком зашагали через Старый город к «Зайцу и гончей». Проулок за пабом не представлял особого интереса — его уже вдоль и поперек излазили репортеры. Впрочем, сейчас Иэн уже ни одного из них не заметил — тело давно увезли в морг для исследования.

— Где именно вы нашли тело? — спросил он Дерека.

— Вот здесь, — ответил тот, показывая на место между мусорными баками и бочкой с дождевой водой.

— Оно было как-нибудь прикрыто?

— Не-а, просто лежало себе на виду.

Значит, подумал Иэн, убийца даже не попытался спрятать тело — еще одно сходство с делом Вайчерли. Убийца спешил? Или просто был чересчур беспечным? Может быть, самонадеянным? Или же, наконец, ему просто нравится сама мысль, что кто-то обнаружит сотворенное им.

— Пойдем внутрь, — сказал Иэн.

К тому времени, как они зашли в паб, его головная боль многократно усилилась и продолжала нарастать. Хрустя рассыпанной по неметеному полу арахисовой шелухой, Иэн с Дереком пошли к стойке. За несколькими столами пары средних лет наслаждались мирным ланчем — разительный контраст с разухабистой толпой вечерних посетителей.

Бармен оказался мускулистым лысым мужчиной с сильнейшим глазговским акцентом, понять который оказалось почти невозможным.

— Я вам сразу скажу, пока спрашивать не начали, — знать не знаю, кто порешил вашего приятели, — заявил он, едва завидя Иэна, и прекратил полировать прилавок тряпкой. Было полное ощущение, что на протяжении всей этой тирады его губы даже не шелохнулись. Тетушка Лиллиан тоже выросла в Глазго, но долгие годы жизни в Эдинбурге заметно смягчили ее акцент.

— Не видал, говорит, как ваш приятель выходил отсюда, — сказал Дерек, устроившийся на высоком барном стуле. Он лениво болтал ногами и водил пальцем по причудливым узорам, оставленным пролитым пивом на стойке.

— Я говорю на глазговском, — отрывисто сказал Иэн, хотя на самом деле ему пришлось немало напрячься, чтобы понять гортанный говор бармена. Этот человек глотал гласные, отчего они начинали походить на намертво сцепившиеся где-то в глубинах его глотки согласные.

Дерек пожал плечами и, выудив из банки на стойке маринованное яйцо, проглотил его в два присеста.

— Эй! — крикнул бармен и замахнулся на мальчишку тряпкой.

Иэн вытащил из кармана пенни и бросил на прилавок.

— Это не мой приятель, а жертва убийства.

Бармен сгреб монету и принялся полировать пивные кружки той же тряпкой, которой только что вытирал прилавок.

— Хотя видеть-то я его здесь и раньше видел.

— Постоянно бывал?

— Ну да, по пятницам обычно.

— А как его зовут, не знаете?

— Бобби, кажись… Ну да, Бобби и есть. Фамилию не знаю.

— Видели, может, чтобы он с кем-нибудь тут разговаривал?

Бармен принялся старательно натирать внутренность одной из кружек, обдумывая вопрос. Иэн подумал, что после этой процедуры кружка станет заметно грязней, чем до нее. Он с детства питал отвращение к грязи и беспорядку, и тетушка Лиллиан нередко над этим подтрунивала. Иэн изо всех сил старался скрыть эту особенность своего характера от коллег-полицейских, опасаясь насмешек. Свои причуды лучше держать при себе.

— Народу навалом было, по пятницам всегда так, — сказал бармен. — Он вроде как болтал с парнем, которого а тут никогда не видал. Хотя точно не скажу.

— А описать этого человека можете?

— Да особо не приглядывался. Глаза светлые, кажись.

— Видели такое раньше? — Иэн вытащил из кармана полученную от Дерека карту и протянул ее бармену.

Бармен вгляделся и покачал головой:

— Не-а. Чуднaя, видать, колода-то, приятель.

— И раньше вам видеть ее не случалось?

— Я ж сказал уже, что не видел ничего подобного. Я б такое не забыл.

Дверь в помещение распахнулась, и в паб ворвался сержант Дикерсон. Завтракавшие посетители сопроводили полицейского в полном обмундировании опасливыми взглядами.

— Прошу прощения, сэр, — выпалил Дикерсон, задыхаясь от бега, — но я подумал, что вы захотите это узнать. Жертву опознали, звать его…

— А знаете, сержант, — перебил Иэн, крепко ухватившись за его предплечье, — почему бы нам не пройтись?

Он довел растерянного полицейского до выхода и, вытолкнув его на улицу, вышел сам, плотно затворив за собой дверь. От прохладного воздуха пульсирующая в голове боль как будто немного утихла. Из-под деревянных колес проезжающей мимо повозки с овощами взметнулся фонтан воды, и Иэн быстро отодвинул Дикерсона под карниз крыши паба. Бледное солнце робко пыталось выглянуть из-за густой завесы туч, дождь утих — по крайней мере пока.

— С-сэр? — выдавил из себя Дикерсон, вытаращив свои голубые глаза.

— Полагаю, наслаждающиеся ланчем не слишком-то хотят выслушивать подробности вчерашнего убийства. Но еще важнее другое — не стоит раскрывать эту информацию до тех пор, пока мы не сообщим о случившемся семье убитого бедолаги.

— Прошу прощения, сэр, — сказал сержант. Казалось, он вот-вот расплачется. На вид Иэн дал бы ему года двадцать четыре, но из-за своего бледного лица и рыжих волос Дикерсон выглядел и того младше. Иэн вдруг вспомнил себя в свой первый год на службе и успокаивающе положил руку сержанту на плечо:

— Не берите в голову — просто постарайтесь не забыть об этом в следующий раз, хорошо?

— Точно так, сэр, прошу прощения, сэр.

— Ну, так как же его зовут?

— Да, точно! — возбужденно воскликнул сержант и выхватил из кармана блокнот. — Роберт Тирни, сэр. Тело опознала сестра. Увидела фотографию в газете, ну и все такое.

— Адрес его есть?

— Сестра сказала, что на Лондон-роуд жил.

— Прекрасно, — кивнул Иэн. — Сейчас закончим здесь и…

Его прервал громкий злой вопль из недр паба и раздавшийся вслед за этим грохот падающих столов и стульев. Через распахнувшуюся настежь дверь на улицу выскочил Дерек Макнайр, преследуемый по пятам пожилым мужчиной с заткнутой за воротник салфеткой, которая развевалась у него под подбородком, словно безумная пародия на деталь священнического облачения. Мальчишка помчался к центру Старого города, а его преследователь понесся следом с предельной скоростью, которую только могли развить его тощие ноги.

— Стой, ворюга! — кричал мужчина, воздевая над головой сжатые кулаки. Увидев инспектора с сержантом, он завопил: — Паршивец залез ко мне в карман!

Иэн и Дикерсон бросились следом, но тут Дерек нырнул в лабиринт виндов и клоузов, ведущих к Лонмаркетскому рынку. Отыскать кого-то в этом сплетении проулков было попросту невозможно, и все же Иэн с Дикерсоном сделали все, что могли, прежде чем признать свое поражение и вернуться к пабу по полого поднимающейся в гору улице. Там их встретил взбешенный мужчина, из-за воротника которого понуро, словно белый флаг, по-прежнему свисала белая льняная салфетка.