Сумма стратегии

Как и оргдеятельностная «двойка», антагонистическая «двойка» представляет собой систему с нечеткой логикой, единой ответственностью и «встроенной» рефлексией. Она работает, превращая межличностные конфликты, а также политические, личные и конфликты убеждений в деятельный ресурс.

Американцы сплошь и рядом ставят людей, которые терпеть друг друга не могут, – чтобы работали вместе. У них вообще рефлексия – это некий обязательный опыт. А конкуренция зашита в каждом жесте шефа. Я там сразу не захотел ни шефа, ни конкуренции. Американ вообще можно взять только тем, чего у них нет. Они в этот момент теряются и теряют свою кондовую рефлексию: куда стрелять! Так вот! Это не про «двойки»! Конкурирующие редко считаются с партнерами. А те, кто считаются, просто подыгрывают шефу, они договорились, дружат и прикрывают спину, и если один не сдюжил – второй готов, даже если у него категорически не выходит делать это. Американе отличаются от нас и японцев в выгодную сторону, они редко плачут и стенают, они принуждены улыбаться и браться снова. Культура такая. Надо перенять!

«Двойки» являются социальными тепловыми двигателями – искусственными социосистемами, совершающими полезную работу за счет преобразования идентичностей.

Бинарная структура обладает большей инертностью, нежели каждый из составляющих ее элементов. Это может привести к разрушению взаимодействия между текущими методологическими позициями в «двойке» и остановке рабочего цикла. Поэтому использование управленческих «двоек» при высокой частоте «входных сигналов» затруднено.

Не следует также пренебрегать потерями на взаимодействие внутри «двойки». Зачастую такое взаимодействие приводит к социальному нагреву и разрушению бинарного эффекта.

Рефлексивное управление

Практически предлагаемые меры – выделение штабных и оперативных структур, переход к «двойкам» – сводятся к увеличению рефлексивности управления.

Будем называть рефлексивной административную систему, военную или гражданскую, для которой выполняются следующие условия:

• управление носит динамический (опережающий) характер, то есть сохраняет стратегическую рамку

• система «собрана» из рефлексивных элементов

• система функционирует по замкнутому циклу и является социальным тепловым двигателем, совершающим полезную работу за счет разрушения текущих идентичностей (методологических позиций)

• информационные каналы в системе оптимизированы по количеству и типам связей

• в управлении четко выделяются оперативное и штабное звено, созависимость которых задана в парадигме нечеткой логики • система поддерживает протоколы общения

Такой системы ни я, ни отец, написавший это, никогда не видели. Петька же понимал под нечеткой логикой бардак во всех звеньях, а под Протоколами общения – скорость обмена данными, что тоже имело значение, но описывая идеальный штаб, отец писал, конечно, не о том. Когда я в свое время, в 11 классе, задал Петьке вопрос о дружбе и ее смысле, он отрезал: дружба приходит так же редко, как и любовь, лучше ценить ее, чем задавать дурацкие вопросы. Мы были с ним «двойкой». Ни с кем у него более «двоек» не было. Я умел складывать похожие отношения под страхом невыживания, но просто в работе – нет. По существу, для своих штабов, которых у меня по жизни было два – в школе и сейчас в компании, я научился только двум вещам – заставлять их держать стратегическую «рамку» и кайфовать, когда враг об нее разбивался, и второе – людей, не способных посмотреть на себя со стороны, – первично нерефлексивных, я в штабы не брал. Кристина рвалась мне помогать. Я ее любил, но был точно уверен, что она все испортит. Женской безапелляционности мне хватало на работе. Я был манипулятором. Значит ли это, что плохим командующим? Я не мог ответить. Мой негр однажды сказал мне: «Спроси свои ноги!» Я тогда не понял, а теперь думаю, что он говорил про Путь, уверен ли я в нем или нет?

Верховное командование

В норме штаб работает по преимуществу до войны или операции, разрабатывая, проверяя и внедряя в жизнь диспозиции, инструкции, оперативные схемы. В бою его задачи сводятся к составлению ежедневного «бухгалтерского баланса», да к осуществлению войсковых перебросок по заранее составленным диспозициям.

Оперативное командование не занимается вопросами транспорта, снабжения, связи, общего планирования. Не вдается оно и в вопросы переброски и сосредоточения войск. Его задача – правильно эти войска использовать.

Эта схема носит сугубо теоретический характер, поскольку на практике, как отмечалось выше, трения между штабными и оперативными структурами быстро вырождаются в антагонистический конфликт. Такая ситуация вынуждает иметь третье управленческое звено – верховное командование. Заметим, что по построению на это звено возлагаются не вполне обычные функции. Дело в том, что при нормальном развитии событий, когда штаб делает свое дело, а командующие армейскими группами свое, верховное командование обречено на бездействие.

В управленческой триаде: штабы – полевые командиры – верховное командование немцы нашли хороший баланс между оперативной и штабной работой. Однако, создав очень сильное оперативное и штабное звенья, немцы невольно ослабили роль третьего компонента управления – верховного командования. Пожалуй, лишь при старшем Мольтке структура управления войсками полностью отвечала своим задачам.

Неизбежные неустранимые разногласия оперативного и штабного звена разрешал Вильгельм I. Его великолепное и ненавязчивое исполнение обязанностей главкома при таких сильных и неуступчивых подчиненных, как Бисмарк и Мольтке, заставляет думать, что титул «Великий» кайзер получил вполне заслуженно.

Во время Первой Мировой войны все получилось гораздо хуже. Прежде всего, не было Бисмарка. Единственный человек в высшем руководстве, который мог бы выполнить его функции – гросс-адмирал Тирпиц, – был лишен какого-либо реального влияния. Вильгельм II оказался не в состоянии исполнять обязанности главкома, равно как и играть реальную роль в управлении войсками. Младший Мольтке остался «один за троих», и неудивительно, что это оказалось ему не под силу. Позднее – при Людендорфе, Гинденбурге – баланс между оперативной и штабной работой был восстановлен полностью, но для должности главкома так никого в Германии и не нашлось.

В следующей войне руководство операциями со стороны Генерального штаба не оставляло желать лучшего, и все проблемы возникли от желания А. Гитлера совместить в себе функции оперативного руководства и верховного командования. Это-то как раз невозможно в принципе – вся работа верховного командования есть разрешение противоречия между штабным и оперативным звеньями управления. И германская стратегия быстро приобрела патологические черты по К. Типпельскирху. После отставки Ф. Гальдера баланс управления войсками был необратимо нарушен, что и привело Германию не просто к поражению, но к национальной катастрофе.

Разведка

Трудность состоит в том, что верховное командование, по сути, играет роль «Бога из машины». Чтобы разрешить конфликт высшей штабной инстанции (начальник Генерального штаба) и высшей оперативной инстанции (Главнокомандующий вооруженными силами), нужен человек, являющийся неоспоримым сюзереном для обоих руководителей. В тоталитарных государствах такой сюзерен есть – это император, не суть важно, как его конкретно величают – Президент, Генеральный секретарь, Рейхканцлер, Фюрер или Пророк. В демократических странах эта позиция дефициентна «по построению».

Кроме того, конфликт этот не обязательно является «коммунальной склокой», он может носить содержательный характер. Это означает, что император должен профессионально разбираться и в тонкостях штабной работы с ее «планированием Будущего», и в оперативных проблемах. При этом решения ему нужно принимать очень быстро – раз конфликт дошел до высшего руководства, значит, время уже потеряно. По самому функционалу это будет единоличное решение и единоличная ответственность.

Другими словами, император должен быть разносторонним гением. Но гении не появляются по заказу.