Сущность Альфы

Если сказать честно, то Саске просто устал. Он не понимал, что делает не так, и почему альфа сторонится его, а все те доводы, которые наводил ему Суйгетсу по поводу скорбного прошлого блондина или его серьезных планов на будущее, теперь уже казались Учихе абсурдными, поэтому-то омега и решил оставить все так, как есть. Да, Наруто ему нравился, даже больше чем нравился, у брюнета внутри вообще бурлил такой фонтан чувств и эмоций, что в последнее время их было довольно-таки трудно скрывать, но и терзать себя ради альфы, которому, похоже, он безразличен, Саске не собирался. Да, он дал себе слово, что докажет, но что тут можно доказать, если блондин упрям, как осёл, и шарахается от него, как от прокаженного. Это причиняло боль, какую-то такую неприятно ноющую, смешанную с обидой, непониманием и желанием вправить альфе мозги, но пока что брюнету оставалось только наблюдать и сдерживать свои чувства, от которых, пожалуй, он бы отказался, если бы смог.

Выйдя из большого зала, Саске прислонился к стене и свесил голову, подумав о том, что ему сейчас хочется домой, а ещё лучше к Суйгетсу, чтобы, как истинный омежка, поплакаться другу в жилетку по поводу своих неразделанных чувств. Да, даже Учиха Саске давал слабину, но как тут было её не дать, если весь вечер Наруто флиртовал со свободными омегами, а в его сторону послал лишь сдержанный кивок и короткую улыбку. Положение дел усугублялось ещё и тем, что омега так и не смог прочувствовать альфу, а соответственно, об истинных чувствах Намикадзе к нему подросток не имел ни малейшего понятия, кроме того, что блондин якобы ему симпатизирует. Но самому Учихе этого было мало: хотелось прикасаться к альфе, не закрываться при нем, четко контролируя каждый виток своего биополя, открыть ему свою сущность, позволить укутать в свой ментальный кокон, ну, а вершиной мечтаний, конечно же, был поцелуй. Вот именно что мечтаний, было, и, похоже, так все и останется, по крайней мере, до тех пор, пока он не окончит школу и не перестанет видеться с Намикадзе так часто, а там, вполне возможно, ему удастся забыть альфу, который, получается, разбил ему сердце.

– Саске, тебе скучно?

Голос, который так внезапно прозвучал рядом, заставил подростка вздрогнуть и замереть. Он элементарно боялся поднять голову, потому что… потому что перед ним стоял ОН. Саске, чувствуя рядом сильного и свободного альфу, запах которого был сейчас необычайно заманчив, уткнулся взглядом в широкую пряжку ремня и отчаянно отказывался отрываться от её разглядываний, заметив на металле маленькую царапинку. Да, омега так бы и простоял до конца вечера, но это было бы трусостью с его стороны, тем более, похоже, Намикадзе подошел к нему не просто так, поскольку брюнет слишком отчетливо ощущал ментальные нити альфы, которые ровно вились вокруг него. И Саске поднял голову, поднял и вновь замер с широко распахнутыми глазами, так как альфа был близко, слишком близко, чтобы не поддаться нахлынувшим эмоциям.

Одной рукой Наруто упирался в стену чуть повыше его головы, вторую пока держал в кармане брюк. Смотрел альфа точно ему в глаза, и в этой синеве морской глубины подросток отчетливо видел огонь, такой яркий, полыхающий, манящий за собой, что омега буквально растворился в языках этого пламени, которые, вопреки своей жгучести, ласкали его сущность. О запахе альфы Саске вообще предпочитал молчать, так как сейчас он дышал именно им, не воздухом, а запахом блондина, биополе которого было настолько зазывно приоткрыто, что подросток невольно потянулся к этим ментальным виткам своим, позволяя им сплестись.

– Да… - выдохнул омега, а после, когда Намикадзе удивленно приподнял бровь, чуть улыбаясь, опомнился, отводя взгляд и спешно тараторя. – То есть, нет… немного… совсем чуть-чуть… было

– Саске, я уже говорил тебе, что ты милый? – уже со снисходительной улыбкой спросил альфа

– Да, говорили, - Учиха, конечно же, заметил, что блондин обращается к нему на «ты», упустив всякие там уважительные приставки, но сам омега все равно говорил «вы», считая, что этим он показывает силу своего духа, которой, кстати, осталось совсем мало, буквально капелька, которая и удерживала омегу от того, чтобы наброситься на альфу и впиться в его губы собственническим поцелуем

– Тогда я повторю, - Наруто, повернув голову омеги за подбородок, склонился ещё ниже и, переходя на шепот, буквально выдохнул подростку в губы. – Ты искушающе милый, Саске

Внутри омеги что-то затрепетало, развернулось, влилось в его биополе и потянулось ментальными нитями вперед, а вслед за ним потянулся и Саске. Не было ни мыслей, ни ясности, ни барьеров, только какой-то круговорот разнообразных эмоций и ощущений, среди которых четким было только одно – мягкость губ. Наруто целовал его, нет, пока только прикасался к его губам своими, даже не двигаясь, замерев, будто давая подростку возможность выбирать – продолжение или отступление – но сам Саске сейчас ничего выбрать не мог. Его сущность, казалось, заполнила его всего, развернулась в полную силу, которая и в подметки не годилась силе альфы. Омега понимал, что сейчас он полностью открыт, что альфа ощущает его как никогда остро, что все его чувства, эмоции, переживания сейчас перед Намикадзе как на ладони, и ему… было все равно. Сейчас сбывалась его мечта, и этот миг омега не хотел ни терять, ни растрачивать на то, на что у него ещё будет куча времени. Хотелось одного… альфу… ближе, настырнее, желаннее. Хотелось раствориться в этом умопомрачительном запахе и с головой окунуться в ласкающий ментальный кокон, тем более что, похоже, Наруто и сам желал того же, по крайней мере, их эмоции и ощущения сливались воедино и тихонько звенели обоюдными нитями, которые свидетельствовали не только о желании, но и о выборе альфой и омегой друг друга.

И Саске неумело шевельнул губами, где-то на периферии сознания подумав о том, что в поцелуях он полный профан и сейчас просто обслюнявит альфу, но даже эта мысль выветрилась из его головы, когда Наруто ответил на поцелуй. Медленно, неторопливо, нежно, чувственно, - альфа целовал его так, будто он был хрустальным, но брюнету сейчас казалось, что он, и правда, хрустальный и действительно может рассыпаться на осколки, не выдержав столь ярких ощущений. Внутри все переворачивалось и колотилось, руки дрожали, и Саске понятия не имел, что с ними можно сделать. Можно ли ими обнять альфу? Можно ли зарыться в его волосы и притянуть к себе ещё ближе? Можно ли уцепиться в рубашку блондина и сжать её в своих кулаках до треска ткани? Омега сейчас ничего не мог сообразить, были только губы альфы, которые ласкали его собственные, и какие-то непонятные цветные пятна перед глазами, которые он уже давно закрыл, всецело отдавшись ощущениям.

Мог ли он хотеть большего? Не просто касания губ, а более пошлого и развратного поцелуя? Больше движений. Больше скольжений. Глубже. Чтобы быть ближе. Чтобы чувствовать. Чтобы задохнуться. Чтобы раствориться и забыть обо всем вокруг. Чтобы были только двое и их первый поцелуй. А Наруто, казалось, угадал его мысли, буквально впечатав в свое крепкое тело резким рывком и вломившись в его рот языком. Саске был в растерянности, от чего рьяно вцепился в рубашку альфы и запрокинул голову. Кажется, он даже издал стон, когда почувствовал у себя на талии руки блондина, а во рту его мягкий язык. А дальше было безумное нечто. Он точно обслюнявил Намикадзе, но остановиться просто не мог, отвечая так, как подсказывали ему инстинкты, и ощущая вокруг себя воистину невероятное количество энергетики альфы, которая сплеталась с его, будто присваивая, а ещё внутри Наруто что-то было, что-то такое, что он не мог понять, да и не в состоянии омега был сейчас что-то там понимать, полностью отдавая себя Намикадзе. А внутри все раз за разом переворачивалось, тяжелело, нагревалось, сущность рвалась, требовала, но подчинялась близости альфы, а сам Саске был готов поклясться, что если сейчас же все это не прекратиться, то у него опять начнется течка или он и без неё набросится на блондина, жар тела которого слишком ярко ощущался даже сквозь ткани рубашек.

Наруто отстранился сам, будто почувствовал что-то, что и остановило его. А Саске все тянулся, ментальными витками, сущностью, губами, тянулся и не мог понять, почему альфа не откликается на его зов.

– Боги, я такой дурак, - в полуулыбке выдохнул Наруто, уже обеими руками упираясь в стену и прикасаясь ко лбу брюнета своим

– Потому что тянул кота за хвост? – будто выйдя из транса, спросил Саске, облизывая губы, которые ещё сохранили вкус поцелуя альфы, и неотрывно смотря тому в глаза, в которых можно было и утонуть, и раствориться, и забыть обо всем в целом. К тому же, Намикадзе не свернул свое биополе, и подросток чувствовал те нити, которые сплелись во время их поцелуя, и от которых хотелось бездумно улыбаться, ведь альфа признал его своим.

– В том числе, - уклончиво ответил Намикадзе, а после и вовсе отстранился и полностью свернул свое биополе, от чего подростку показалось, что вокруг стало невероятно холодно. – Прости, Саске, но мне нужно уйти

Брюнет так ничего и не успел ответить, как Наруто повернулся и вошел в большой зал, где до сих пор вовсю гремело празднество. Саске обиделся, ведь, получается, альфа, неизвестно по какой причине зацеловав его тут чуть ли не до полусмерти, вновь куда-то сбежал, а после… после на смену обиде пришло понимание. Они целовались прямо в коридоре, а за стеной было не меньше сотни людей, и если бы кто-то увидел это беспутство, то Намикадзе после к нему бы и на пушечный выстрел не подпустили. А вот теперь стало страшно и все понятно. Это он увлекся своими ощущениями и исполнением мечты о поцелуе, а Наруто подумал головой, а не подался инстинктам, чем, скорее всего, и предотвратил возможные нежелательные последствия.

Саске, прикрывая припухшие и наверняка лихорадочно алые губы ладонью, опасливо выглянул из-за угла и тут же столкнулся взглядом с пристально смотрящим на него братом. По спине пробежал холодок от понимания того, что он же только что был полностью открыт, и, естественно, Итачи почувствовал все. И буквально тут же в голове подростка одна за другой вспыхнули картинки их поцелуя с Намикадзе, но со стороны, как блондин прижимает его к себе, как он, Саске, цепляется за его рубашку, как альфа запускает пальцы в его волосы и притягивает к себе ещё ближе, и так далее, то есть, как это видел брат.